* * *
Ко мне не заглянет наутро, чуть свет,
Тот розовый лучик хмельной,
Что по облакам в предрассветной Москве
Утраченной бродит весной.
Ко мне равнодушно зайдёт конвоир –
Приказ, он на то и приказ:
Один из известных столичных задир
Отправится не на Кавказ.
Я знаю, расстрел не искупит вины.
Погибну я, честь сохраня:
Так надо для этой огромной страны,
Чтоб не было больше меня.
Ну что ж, офицер – он ведь тоже солдат.
Повязку не сметь на глаза:
Последние почести надо отдать
Той пуле, что я предсказал.
Свободы взошла роковая звезда
Среди потрясений и бед,
И пышную тризну вершат господа,
Калифы на семьдесят лет...
Чья тень, чьё дыхание возле виска?
Кто: Брюсов, Лозинский, Кузмин?..
Пью ваше здоровье, последний бокал –
Прощайте же, чёрт вас возьми!
Он был худощав, этот ваш акмеизм,
Изящен и велеречив.
Он ядом гремучей, разящей змеи
Струился в туманной ночи.
Мы пели раскосому, плоскому лбу,
Державе лохматых старух,
Как смел и горяч антилопий табун
И чем укрощается дух.
Когда-нибудь... завтра, пускай не вчера,
В Россию рабов и невежд
Придёт, возымеет своё детвора
И свергнет воздвигнутый крест!
Утопит в забвении данный урок,
Но Африка им по пути...
Достанет с меня уцелеть парой строк,
Хотя б запятою дойти.
И ты, недреманное око любви,
Подруга, Психея, жена –
Ты, Аннушка, первой меня позови
От длинного смертного сна.
Не бойся измены, не лги сгоряча,
Встречай беды, носик задрав.
Не плачь... вот послушай: на озере Чад
Изысканный бродит жираф...