Глава 1


Чаку Паланику посвящаю.
Представим, что это альтернативная версия рассказа «Бойцовский клуб», вышеупомянутого светила мировой литературы. Существует еще одноименный фильм, с Бредом Питтом (Ваха не льсти себе).  Следуя догмам сего произведения, можно вчерашний Вахин КГ/АМ, легко по полочкам разложить. К его говно-творчеству все мы привыкли, но нападать на девушку (Надяню) может только низкопавший человек. Жаль, что Удав удалил тот мега креатив с ресурса. Теперь я могу сослаться на тот крео лишь устно.
     
  НАПИСАНО ОТ ЛИЦА САМОГО ОХУЕННОГО ХУЯТОРА НА РЕСУРСЕ, ДОСТОПОЧТЕННОГО ВАХИ.


                                               

Меня все время спрашивают, знаю ли я с Надяню.

Ствол резинового хера упирается мне в гланды. А Надяня говорит:
- Это не на самом деле.
Я  ощупываю языком  отверстия  в резиновом члене. Эти отверстия мы
просверлили  сами.
- Смерти  на самом деле  не существует, - говорит Надяня. - Мы прославимся. Мы останемся навсегда молодыми.
Я отодвигаю ствол языком, так чтобы он упирался в щеку, и говорю:
-Надяня, что ты городишь! Мы же не вампиры!
Возьмите детский лосьон Johnsons Baby, и смешайте его с кремом по уходу за нежной кожей Nivea, и вы получите отличный анальный лубрикант. Некоторые принципиально используют отечественные ингредиенты. Это тоже дает неплохой результат.
Мы с Надяней находимся в подвале Одесского туберкулезного диспансера. Резиновый член засунут  мне  в рот.  Издалека доносится звук первого трамвая. До этого кругом царило космическое безмолвие.  Такое ощущение, что ты - дрессированная
обезьянка-астронавт. Чему тебя научили, то и делаешь.
Оближи резиновый хуй.
Давай, до самых гланд, причмокивая.
Сам не ведаешь, что творишь, и вот долгожданное слово СНЯТО!!!
Где-то  над  нами,  на  одном  из  семи этажей тубдиспансера, обезьянки-астронавты  из  Комитета  Дрочеров  "Проекта Вахтунг" впали в
безумие и приступили к уничтожению истории порноиндустрии.
Кто-то сказал очень давно,  что людям свойственно уничтожать  то, что
любишь. Что ж, верно и обратное.
Когда у тебя во рту полиметилакрилатный хер, и ты сжимаешь зубами его ствол,  говорить удается только гласными.
Фаллоимитатор можно изготовить тремя способами. Первый: Вырезать из дерева с помощью перочинного ножа или токарного станка. Второй: снять оттиск с члена и отлить гипсовую модель. Ну и наконец третий: смоделировать из воска, загипсовать в кювету, выплавить воск и запаковать пластмассу.
Я знаю это, потому что это известно Надяне.
Мы стоим по середине подвала, я,  она, и резиновый член у меня  во рту.
Хотелось бы знать, насколько он чистый.
- Порномир отныне принадлежит нам, нам и только нам,- говорит Надяня.
У нас здесь нечто вроде любовного треугольника. Я люблю Надяню. Надяня
любит Коляна. Колян любит меня.
    А  я Коляна не люблю, да  и Надяня меня больше не любит. Когда я говорю
«любить», я  имею  в  виду  «любить» не  в смысле «заботиться», а  в  смысле
«обладать».
Без Коляна Надяня была бы никем.
Быть может,  мы  войдем в историю, а может,  и  нет. Скорее всего, нет,
говорю я, но продолжаю чего-то ждать.
Кто бы узнал об Иисусе, если бы не было евангелистов?
Я отодвигаю резиновый ствол языком, так чтобы он уперся в щеку, и говорю:
- Ты хочешь войти в  легенду, Надяня, дружище? Я помогу тебе. Я-то ведь
знаю всю историю с самого начала.
Я помню все.

                                                Часть 2
               
Огромные  ручищи Юрига вдавили меня в темную ложбину между его огромными
потными обвисшими титьками - огромными как сам Бог. Здесь, в полуподвальном
помещении под синагогой мы встречаемся  каждый вечер: вот это Саша, это Фима, а
это Юриг. Широченные  плечи Юрига заменяют мне горизонт. Его прямые светлые волосы демонстрируют, что случится с  вашей прической, если использовать гель
для  укладки волос  в качестве бальзама: в природе таких прямых, густых и
светлых не бывает.
Огромные ручищи Юрига обнимают меня, а его ладонь, похожая на лопату, прижимает мою  голову к  титькам, украшающим с  недавних пор его торс.
- Все будет хорошо, - говорит Юриг. - Ты поплачь!
Всем своим  телом  я  чувствую,  как внутри Юрига окисляются питательные
вещества.
- Может быть,  у тебя еще ранняя стадия, - говорит он. - Может, у тебя
всего лишь легкая одержимость. От нее еще никто не умирал.
Я хожу сюда уже два  года каждую неделю,  и каждую неделю Юриг  обнимает
меня и я плачу.
-  Ты  поплачь! -  говорит  он.  Плечи поднимаются и опускаются, а я
всхлипываю им в такт. - Плачь, не стесняйся!
Большое  мокрое лицо  прижимается к  моей макушке, и  тут-то  я  обычно начинаю плакать.  Я один и темнота кругом. Плакать легко, когда ты ничего не видишь, окруженный  чужим  теплом, когда понимаешь: чего бы  ты ни достиг  в этой жизни, все рано или поздно станет не важным. Все, чем ты гордишься, рано или поздно будет выброшено на помойку. Я один и темнота кругом. Я не спал уже почти неделю. Тогда-то я и познакомился с Коляном.
Юриг плачет,  потому что долгое время не может найти себе голубого дружка. Дойдя до крайности, шесть месяцев назад он в приступе отчаяния отрубил себе яички. Позднее он понял что погорячился, но было уже поздно. Его посадили на гормональную терапию. Титьки у Юрига выросли потому, что у него слишком высокий тестостерон.  Если поднять уровень тестостерона в крови, то ваши клетки начнут вырабатывать эстроген, чтобы восстановить баланс. А кому нужен безяйцый пидорас, еще и с женскими сисиками, столь противными каждому ахтунгу.
А я плачу, потому что жизнь моя не имеет смысла и  кончится ничем. Даже
хуже, чем ничем - полным забвением.
Когда в крови слишком много эстрогена, у тебя вырастает сучье вымя.
Юриг любит меня, потому что он думает, что я тоже без яичек.
Здесь, в полуподвальном помещении на Среднефонтанской собрались двадцать мужчин- изгоев, даже в пидорских кругах. Они стоят парами, обнявшись,  и, в основном, плачут. Некоторые стоят, полусогнувшись и прижавшись щекой к щеке, как  борцы. Иногда я плакал от того, что на фоне их беспомощности ощущал себя воплощением совершенства, ведь я был с яйцами.
Убогий манерный пидор, оказавшийся в паре с единственной более- менее похожей на мужика особью, положил ему локти на плечи, и рыдает в шею. Мужик же, склонив  голову на сторону, выглядывает из-под его локтя и закуривает сигарету.
- Жизнь моя кончена, - рыдает Юриг. - Зачем я только живу, сам не знаю.
Единственный симпотный мужик у нас здесь, в группе  "Останемся мужчинами", в
группе поддержки для отвергнутых педрил, курит сигарету, согнувшись под
тяжестью партнера, и его взгляд встречается с моим.
Симулянт.
Симулянт.
Симулянт.
Потертые джинсы, потная футболка брежневской эпохи, десяток гнилых зубов, красное лицо от бытового алкоголизма, он не мог быть в касте отвергнутых.
Самое ужасное - я не могу плакать, если он рядом. Я начинаю возбуждаться, неужели я тоже ахтунг, но это абсолютно исключено.
А я так любил  безнадежно  рыдать,  спрятавшись между титек у Большого
Юрига. С утра до вечера  - работа, учеба, работа. И только здесь я могу позволить себе расслабиться, отпустить поводья. Только здесь я чувствую себя человеком.
В первую  мою  группу  поддержки  я начал  ходить два года назад, после
того, как в очередной раз пожаловался врачу на бессонницу.
    Я не  спал уже три недели.  И после  этих трех недель я чувствовал себя
как душа, отделенная от тела, в рассказах людей, переживших клиническую
смерть. Мой терапевт сказал:
- Бессонница - это просто симптом.  Дело не в ней.  Попытайтесь понять,
что у вас не в порядке. Прислушайтесь к своему телу.
А я  просто хотел спать. Хотел, чтобы мне  прописали  маленькие голубые
пилюли амитала натрия. Или красно-голубые, похожие на пули, капсулы туинала.
Или ярко-алые таблетки секонала.
Мой  терапевт посоветовал мне жевать валерьяновый корень и больше заниматься спортом. Там глядишь, и сон вернется. Но дальше, чем регулярный онанизм, я в спорт не углублялся.
Мое лицо стало походить на старую сморщенную грушу,  меня  принимали за
воскресшего из мертвых.
Мой  терапевт  сказал мне,  что если я хочу увидеть  людей, которым  на
самом деле плохо, то мне стоит заглянуть в полуподвальное помещение на Среднефонтанской, тем более я жил тогда совсем неподалеку.
Я последовал его совету.
В первой группе, которую я посетил, как раз проходило  знакомство.
Знакомьтесь, это  - Емельян, это – Полиграф Полиграфович, а это - Ваха. Все улыбаются, а в голове у каждого своя клиника.
В группах поддержки я никогда не называю своего настоящего имени.
Эту маленькую женщину, из группы поддержки недотрахнутых похожую на скелет, зовут Соня. У нее на заднице брюки обвисли печальным мешочком. Соня говорит, что никто не хочет заниматься с  ней любовью, и все, чего ей сейчас хочется - это чтобы кто-нибудь ее трахнул. О любви и речи не идет: просто трахнул - и все.
Что может сказать в ответ мужчина,  когда слышит такие слова? Вот вы бы
что сказали?
Соню начали шугаться еще с детства, по началу она очень комплексовала. А сейчас ей уже на все насрать. У нее дома полно порнографических фильмов.
Соня рассказала мне,  что во времена французской революции аристократки
- все эти баронессы, герцогини, маркизы, графини - которые сидели в тюрьмах,
по очереди трахались с любым мужиком, которого пускали к ним  в камеру. Она
дышала  мне  в шею. С  любым  мужиком.  Интересно, кого к  ним пускали?  Да,
забавно они время проводили.
La petite mort. Кажется, французы так говорят?
Соня говорит, что  если  мне хочется, то  мы можем пойти к ней домой и
посмотреть ее коллекцию порнографических фильмов. А еще у нее есть амилнитрат. И интимные кремы.
Услышав про интимные кремы я не смог удержаться, и сжалился над девчонкой. А сам трах был так себе. В тот вечер мне не хотелось спать совсем.
В моей первой группе поддержки, два года тому  назад, я еще не  плакал.
Не плакал я ни во второй, ни в третьей  группе.
Бессонница  -  это  очень серьезно.  Все  вокруг кажется таким далеким,
копией, снятой с  копии,  сделанной  с  еще  одной копии.  Бессонница встает
вокруг  как  стена:  ты не можешь ни до  чего дотронуться, и ничто не  может
дотронуться до тебя.
А затем появился  Юриг. В первый же раз, как я пришел в общество безяйцых,  этот
здоровенный лось, этот шмат сала, навалился на меня и принялся лить слезы.
Когда в группе "Останемся мужчинами!" наступило время объятий, он двинул  ко
мне, раскинув свои  грабли в стороны, и выставив вперед свой пустой котелок,
а на глаза у него уже наворачивались слезы. Шаркая слоновьими  ножищами, Юриг
пересек помещение и навалился на меня всей своей тушей.
Он подмял меня под себя. Он сдавил меня в своих душных объятиях.
В основном Юриг говорил о том, как скучает за своими huevos.
Мне пришлось спросить у него, что такое «huevos».
Мексиканцы  так  называют  яйца,  объяснил  Юриг.  Ну,  мы  же  говорим:
«помидоры», «абрикосы», «шары». А мексиканцы говорят huevos.
Больше мне ничего не удалось расслышать, потому что Юриг прижал меня  к
своей груди еще сильнее, придавил мне голову подбородком, и я погрузился в
забвение, очутившись в полной темноте и тишине, а  когда  я, наконец, смог
вырваться, на груди у Юрига осталось мокрое пятно от моих слез. Слово «huevos» показалось тогда мне смешным до слез, и пока он рыдал от горя, я смеялся.
Это случилось два года назад,  во время моего первого посещения группы
"Останемся мужчинами!".
После этого почти на каждой встрече я рыдал на груди у Большого Юрига.
После этого я  так ни разу  и не наведался  к терапевту. И валерьяновый
корень я тоже не жевал, но все еще активно лысого гонял.
Я не говорил ничего, и люди в группе полагали, что мне еще хуже, чем им. И они рыдали еще сильнее. И я рыдал вместе с ними. Возвращаясь  каждый вечер домой  после  собрания группы,  я  чувствовал себя  просто великолепно, ведь у меня, в отличие от всех этих пидоров были яйца. Каждый  вечер, но не сегодня.  Я  не  могу плакать,  когда этот мужчина смотрит на меня. Я искусал губы так сильно, что, если притронуться к ним языком,  то кажется, что они покрыты рваными обоями. И я не спал уже четыре дня.
Когда  он смотрит на  меня, я чувствую себя представителем сексменьшинств.
Сегодня вечером  мы, как обычно,  представились друг другу. Я  -Юриг, А я - Поликарп. Я - Марик. Я -Ваха.
- Привет, меня зовут Колян.
Его партнер по-прежнему рыдает на его плече. Колян затягивается сигаретой.
Я наблюдаю за ним, прижимаясь ухом к трясущимся титькам Юрига.
Если мои расчеты  верны, то я встречу Коляна на следующем собрании этих изгоев. После того,  как мы  откроем все чакры и настанет время объятий, я
схвачу эту  маленькую сучку.  Прижав ей руки  к бокам и уткнув губы в самое
ухо, я скажу:
- Колян,  ты - симулянт. Выметайся отсюда! У меня в жизни кроме этой
группы ничего нет, а ты все портишь!
- Когда ты приходишь, я не могу плакать, а ночью не могу заснуть. А мне сон необходим. Убирайся!

                                                            Глава 3


Ты хуяришь всякую хуйню на удавком, всякую хуйню под названием «креатив». При отсылке очередного креатива ты молишься, что б этот раз твое детище взяло больше, чем полторы звезды в рейтинге. Стоит только мне представить, что это возможно, как бессонница проходит, и я начинаю радостно клевать носом. А еще я люблю поносить в каментах, ведь я столб контркультуры.
Знакомство с Надяней заставило меня пересмотреть свои ценности и по-новому взглянуть на свой образ жизни. На хлеб она зарабатывала разработкой чертежей для внутренних отделочных работ. Надяня могла работать только по  ночам  -  такая  уж  у  нее натура. Одни люди - совы, другие -  жаворонки.  Я -  жаворонок, я могу работать только днем. А еще она подрабатывала официанткой.
Ты отсылаешь креатив, а тебя опять чмырят.
Самое приятное во всем этом то, что какую бы ты хрень не написал, все равно выложат.
От работы дизайнером внутренних интерьеров быстро устаешь и становишься злым. Но чаще всего начинаешь просто  маяться от скуки. И тогда на чистом листе ватмана ты проектируешь подвесной потолок в форме фаллического символа. Далее втюхать проект заказчику дело техники. Остается лишь наблюдать как кучка разнорабочих пыхтят воплощая твою подлость в жизнь. Конечный продукт будет иметь весьма отдаленное сходство с мужским половым органом, Но если на этом с акцентировать внимание специально, любой согласиться, что смотрит на большой красивый член посредине потолка. О том, сколько толстосумов сейчас живут под фалласом остается только догадываться. Никто не мог бы поймать Надяню за руку.
С Надяней я познакомился на нудистском пляже. Дело было в самом  конце
лета,  меня разморила жара,  и я задремал.  Голое тело Надяни было  покрыто
потом и песком, слипшиеся длинные волосы закрывали лицо.
Надяня бродила по  соседству со мной  задолго до того, как  мы познакомились. Она вылавливала из зоны прибоя плавник  и выволакивала его на пляж. Затем она вкапывала бревна в сырой песок, так что б они превращались в столбы высотой в человеческий  рост. Когда  я проснулся, Надяня вкопала уже четыре бревна и волокла пятое. Она вырыла в песке глубокую яму, а затем  опустила в нее бревно одним концом, и оно встало почти вертикально.
Ты просыпаешься на пляже.
Кроме нас на пляже никого не было. Надяня взяла палку  и начертила на песке прямую линию  в нескольких метрах от бревна. Затем она вернулась к бревну и принялась утрамбовывать ногами песок вокруг него. Кроме меня никто этого не видел.
Надяня окрикнула меня:
- Эй, не знаешь, который час?
Я сказал:
- Смотря где...
- Здесь, - уточнила она. - Здесь и сейчас.
Шестнадцать часов ноль шесть минут.
Вскоре Надяня уселась  по-турецки в тени, которую отбрасывали бревна. Посидев несколько  минут, она встала, окунулась в воду, затем надела майку, шорты, и собралась уходить. Я не мог не спросить ее. Мне ужасно хотелось знать, что она такое сооружал, пока я спал.
Если я могу проснуться в другом месте и в  другое время, совершенно не в том, в котором засыпал, почему  бы  однажды  мне  не проснуться  другим человеком?
Я спросил, не художник ли она.
Надяня пожала плечами и объяснила мне, что она специально выбрала пять таких бревен, которые расширялись бы к основанию. Затем она объяснила мне, зачем начертила на песке линию и как при помощи нее определила положение тени от каждого из пяти бревен.
Иногда  ты  просыпаешься  непонятно где, и  тогда  приходится  задавать
вопросы.
Тень гигантской руки, c согнутыми пальцами в жесте FUCK YOU - вот что создала Надяня. Только теперь все пальцы, кроме  безымянного, были непропорционально  длинными, а большой, наоборот, слишком коротким. Но в половину пятого, объяснила Надяня, тень руки выглядела идеально. Тень от гигантского Fuck_а выглядела совершенной всего какую-то минуту, и именно эту минуту Надяня и сидела в тени созданного ей совершенства. Одной минуты  вполне достаточно, объяснила  Надяня. Приходится попотеть, чтобы достичь совершенства, но минутное совершенство оправдывает все усилия. От совершенства и требовать нельзя, чтобы оно длилось дольше.
Ты просыпаешься, и будь этим доволен.
Ее звали Надяня и она работала дизайнером, а еще официанткой на банкетах. Она оставила мне номер своего телефона.
Вот так мы и познакомились.




Продолжение выйдет в свет, если Ваха продолжит свое уебническое поведение.

Ты хотел PR_а, ты хотел быть знаменитым? На, получи.