- Ты, почему мне вчера ни крошки не оставил?

Этот упрек прозвучал в мой адрес в самый неподходящий момент – я как раз опрокидывал очередные сто  грамм  тёти Дусиного  сливового самогона.

- Извини! – кашляя ( не туда пошел самогон), стал оправдываться я. – Забыл. А, нет! Не забыл. Я ж вчера вечером пил-то совсем без закуски. Так – один огурец соленый.

- Ну, а что просто вспомнить о друге, оставить на ночь поесть на столе ума не хватило? И вообще – не бережешь ты себя. Пить без закуски!  Ты ведь совсем печень посадишь. А как же я тогда? Кто обо мне, не стань тебя, позаботится?

Нравоучения , по сути, были справедливыми. Я совсем забил на свое  здоровье: пил всякую дрянь, практически никогда не закусывал, а если что-то и отправлял в желудок вслед за алкоголем, то только соленые огурцы или кусочки  вяленых  кальмаров. Но, несмотря на это, я  был не расположен выслушивать то, что очевидно и мне самому. А потому раздраженно ответил:

- Помолчал бы лучше! У меня зверски болит голова . И без твоего нытья тяжко. Выпил, а не помогает. Надо к тётке Дусе еще за смагой сходить. И что-то я не пойму – ты о себе печешься или о моем здоровье?!

Собеседник на другом краю стола презрительно хмыкнул в усы:

- А как  же о себе не заботиться, живя с тобой? Ты же  эгоист до корней волос. Ну, казалось бы чего проще – оставь крошку на столе для друга и идти спать. Так нет! Нажрался и упал мять лицо, пускать слюну в прихожей. Не даром от тебя ушла жена! Такую красивую бабу потерял. Эх, ты!

Упоминание моей бывшей стало последней каплей . Я взорвался:

- Да ты охуел! Ты кто такой, чтобы мне в похмельное утро морали читать!? Что ты знаешь об Ирине и моих с нею взаимоотношениях? Еще одно слово и ты вернешься туда, откуда пришел.

Но  Стасик  не унимался:

- Что правда глаза колет ? А ты наберись сил признаться самому себе в  том, что ты алкаш, эгоист и…

Мой собеседник не успел договорить, кем я еще являюсь.

- Ах, ты безмозглое насекомое! Ублюдок. Будешь меня учить , как жить!? Пшёл вон с моей кухни.

С этими словами я снял с ноги тапок и потянулся им к противоположному концу стола, где сидел, пошевеливая усами, большой рыжий таракан. Домашний паразит, угадав мои намерения, резко бросился на утёк.

- Ты еще пожалеешь, что поднял на меня руку. Одиночество тебя убьет! – крикнул на ходу Стасик и исчез под плинтусом. Я же с досадой кинул на пол тапок и, вдев в него ногу, отправился к старой соседке за самогоном.

Через  час мучавшая меня все утро головная боль отступила.  Но вместе с этим я стал ощущать дискомфорт на душе. Таракан оказался прав – чувство одиночества быстро стало овладевать мною. Чтобы справиться с ним я стал набирать номера своих знакомых и друзей. Но, как назло никого из них не было дома в то воскресное утро.

Выпив еще пятьдесят сливянки, я решил попросить прощения у Стасика. Я встал из-за стола  и , подойдя к месту, где исчез мой друг, встал на колени.

- Ты это. Ты того. Ты не обижайся короче. Иди ко мне. Я вот крошек натрусил. Поговорим,  - мои губы почти касались плинтуса. Я с надеждой смотрел на черную щель под ним. Прислушивался с минуту. Но Стасик так и не ответил.

- Ну, и хуй с тобой! Подумаешь – цяця! Найдем других товарищей. Покруче тебя.

Мысль осенила меня совершенно неожиданно. Так часто бывает на пьяную голову. В отместку Стасику я решил сходить на птичий рынок и купить  себе огромного, толстого, холеного малагасийского таракана.

- Иди, иди! Он конечно побольше и покруче меня.  Только другом он тебе никогда не станет! – прокричал из-под плинтуса Стас как раз в тот момент, когда я подумал о приобретении экзотического насекомого. И как он прочитал мои мысли? Впрочем, в тот момент мне это было не важно. Я засуетился, засобирался  на рынок.

                                                          @      @    @                 

- Привет! Как тебя зовут? – ласково молвил я и осторожно перевернул пол-литровую банку с большим малагасийским тараканом. Насекомое плюхнулось на стол. Чтобы угодить своему новому товарищу, я тут же после освобождения  подгреб к нему кучку хлебных и колбасных крошек. Жук , долго не раздумывая, приступил к трапезе.

- А со мной ты не был так щедр ! – раздался из-под плинтуса скрипучий голос Стасика.

С позорно  изгнанным я не стал пререкаться. Просто взял  половник  и метнул в плинтус, давая понять, что Стас для меня теперь вырванная страница.

-Нуу! Так как тебя зовут, кросавчег? – вновь обратился я к гостю с  далекого Мадагаскара. 

Однако ж он не отвечал, молча угрызая предложенный мной хавчик.

- Да-да! Я понимаю: ты еще не оклемался. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть ко мне, к новой обстановке, - с этими словами я оставил в покое таракана и  принялся за недопитую бутыль сливового самогона. Через полчаса вновь почувствовал острую потребность в общении. Но большое, лоснящееся  насекомое продолжало хранить молчание. Я впал в уныние – а может сволочь продавец подсунул мне немого таракана? «Если до завтра не скажет ни слова – верну обратно!» - подумалось мне.

От смурных мыслей меня отвлек звонок в дверь. «Кого там черти принесли?!» - ворчал я и открывал замки. За дверью  оказалась моя бывшая  - Ирина . Это  шок. Общался я с ней последний раз месяца два назад. А тут на тебе – сама пришла.

- Можно? – робко спросила Ирина. – Ты один? Подожди ! Ты что пьян?

- Нет-нет-нет! – тут же схватил я ее за руку, боясь, что она может уйти . – Просто сегодня воскресенье . Вот я и решил для аппетита немного пригубить. Проходи скорей.

Как же я соскучился по тебе, Ирина! Я толком и  не помню весь разговор с нею в гостиной. В тот момент я сидел и с наслаждением рассматривал жену – ее светлые, пахнущие свежим хлебом волосы, голубые глаза, пухлые губы, стройные ноги.

- Может все-таки положить конец всему, что произошло меж нами? Ведь глупо продолжать это. Но только ты, молю,  измени все-таки хоть на йоту отношение к теще и перестань пить.

Я задрожал всем телом и учащенно закивал головой, давая понять Ирине, что готов исправиться, а первым шагом для примирения может послужить немедленное совокупление. Ирина особо не ломалась. Собственно, она  тоже за этим пришла. Через полминуты мы были в спальне, и бешено срывали одежды друг с друга.

- Ой! – Ирина замерла. Ее глаза округлились от приятного удивления. – Ну, надо же – ты повесил мой портрет в спальне. Такой большой. А где ты его взял?

Я смущенно опустил голову и пробубнил:

- В фотоателье заказал. 60 на 45 см.

Тронутая тем, что я не забывал о ней в разлуке ни на минуту, Ирина медленно опустилась на колени и спустила мои штаны:

- Ну, что, дружЁк, соскучился ?


                                                        @      @    @

Так умиротворенно, спокойно , по-детски крепко я не спал уже три месяца с момента ухода жены и начала длительного запоя. Как приятно вновь просыпаться и обнаруживать возле себя ЕЁ. 

Продрав глаза, я хотел было обнять Ирину и запустить руку в пелотку. Однако, решил пока не будить ее. Для начала не мешает опрокинуть немного сливянки и перекусить. А она пусть поспит еще.

Возвратившись с кухни , я обнаружил , что в комнате мы не одни с Ириной. На груди у нее сидел мой новый, купленный накануне, друг – малагасийский таракан.

- Привет! Ты вчера спрашивал  - как меня зовут? – молвило,  развалившись на боку между грудей жены, еще вчера немое насекомое. – Африк. Африк Симон. А тебя Игорь значит. Извини, я вчера все слышал. И видел тоже. Гыгы.

Я застыл в шоке. Он заговорил. Однако это случилось некстати. Теперь у меня есть с кем говорить – в дом вновь вернулось счастье.

- Нет! Я, конечно, приятно удивлен, что ты оказался  не немым, как мне вчера показалось. Однако, я тебя прошу : быстро уйди с груди жены. Она боится вас, - мирно попросил я таракана. А в ответ:

- И не подумаю! Во-первых: из принципа. Ты мне вчера крошек не оставил. Во-вторых: зачем ты меня покупал? Зачем вчера  скулил , выпрашивая общения? Чтобы сегодня прогонять прочь ?

- Послушай, быстро убирайся с ее тела. Вот банка. Давай в нее . Я обещаю , что буду кормить тебя. А сейчас мне не до тебя – ко мне жена вернулась.

Африк Симон  упал на спину и задрыгал от смеха всеми своими лапками:

- Это ты называешь женой? И ради этого ты готов отказаться от нового друга? Да ты посмотри на нее – через год два груди обвиснут до самого пупа, волосы окончательно поредеют. А какие у нее появились морщины. Ты только взгляни! А это что? – тут  таракан перебежал от груди к бедрам Ирины. – Это что? Это уже даже не циллюлит , а какая-то слоновья кожа.

В охуении  от поведения наглого насекомого я затрясся в злобе.

-  Не пизди и слезь с нее! – прошипел я.

Однако Африк, подбоченившись,  продолжал читать мне нотации:

- Что ты из себя возомнил? Притянул меня в свою халупу, не кормишь, не уделяешь внимание. Да знаешь, сколько таких, как  ты, жаждущих общения? Миллионы! Неужели ты отдашь предпочтение этому жалкому  куску плоти теплокровной твари. На нее ж противно смотреть!

Тут  Африк Симон в знак  своего глубокого презрения к конкурентке в лице Ирины взял и испражнился на ее нежное, белое тело, оставив возле пупка несколько черных точек. Во мне все закипело. Тяжело посапывая от ненависти к проклятому насекомому, я схватил с прикроватной тумбочки молоток, которым пару дней назад прибивал на стену большой портрет  жены. Взмах – и молоток опускается в направлении Африка. Но насекомое оказывается проворней меня, а потому удар приходится аккурат в грудину моей Ирочки. Хруст кости перемешивается с вскриком жены и издевательским смехом таракана «А вот и не попадешь!» Но я  этого практически не слышу. Все мои мысли сконцентрированы на одном - « Убить тварь» ! От следующего удара прыткое насекомое, успевшее перебежать на голову благоверной, также увертывается. Лобная кость лопается под молотком.  Африк Симон показывает свой лиловый язык и прикладывает верхние лапки к своим ушам. Глумится гад надо мною. А зря! С третьим ударом я угадал. В тот роковой для себя момент таракан разместился на левом веке  Ирины. Тут его и настиг карающий молот моего правосудия. От могучего удара хитиновые надкрылки  экзотического насекомого разлетелись по разным углам комнаты вместе с содержимым глазницы жены. Для верности, для уверенности, что от наглого таракана ничего не осталось, я еще несколько раз опустил молоток в районе левого глаза Ирины. Только лишь после этого меня попустило. Немного постояв, я бросил орудие убийства купленного вчера друга и пошел на кухню.

Молча выпив самогона, я стал тупо глядеть на окровавленные руки. Из оцепенения меня вывел знакомый голос:

- А я ведь тебя предупреждал, что он никогда не станет твоим другом! – это передо мной сидел Стасик. Я даже и не заметил, как он выбрался из своей щели. – А хули ты хочешь – африканец он был. Не наш, не славянский менталитет. Ты, это, наливай себе. Тебе сейчас надо забыться. Кстати, можно я крови слизну с твоих рук? Давно свежачка не ел.

Я кивнул головой, мол, можно, а сам тем временем осторожно потянулся вниз за тапкам. 
В этот раз Стасик не увернулся. Чямк – и еще одного друга нет.

                                                                @      @    @

Прошло четыре  дня.  В квартире почему-то воняет  разложившейся плотью. Я вою от скуки, сплю в прихожей, пью сливянку, и периодически становлюсь на колени перед щелью под плинтусом, где раньше  жил Стас, пытаясь докричаться до него. Одиночество – страшная вещь!