В Тюмени два вида автобусов: муниципальные и коммерческие. Муниципалы – полуразъебаные Лиазы и Икарусы, со скрепучими дверями, тихоходные, зимой – холодные, пахнущие гарью машины восемьдесят лохматого года выпуска. Коммерческие, тоже постсоветских времен, но «made in Germany». Эти Мерседесы, Маны, и Сетры ревностно оберегаюца сваими хазяивами-частниками (поскоку приносят им нехуевское бабло), в то же время как муниципальный транспорт никому нахуй не нужен. Проезд на «комке» стоит чуть дороже, чем на «лоховозе», (и льготы на них не работают, типа школьнеги там птушнеки, старушенции всякии, все платно нах) но за ето самое 2 рубля переплаты ты проедешь на заграничном автобусе с мяхкими сидушками и шумоизоляцией. Люди каторые не могут позволить сибе ездить на «лоховозе», в «комке» ведут сибя так што их типа везут на Мерседесе S-класса с водителем. Я канешно савсем не такой, а на «комках» передвигаюсь патаму што их падавляющее бальшинство. Каждое утро, стоя в накопителе, я рассматриваю виновато-безразличные лица мужиков оккупировавших сиденья, либо «спящих» либо што-то зорко высматривающих в окне, и страдальчески-оскорбленные лица женщин каторые стоят держась за поручни и убеждаюца што настоящих мужиков не осталось и вапще негде приземлить свой целлюлит. Вот и седня я занял в автобусе свае привычное место, в накопителе возле поручня, и стал ждать когда в автобус зайдет обалденная телка (а такое бывает беспесды, сам видел) штоб можно было заценить её прелести и децел пофантазировать на тему ебли. Но так как я «баловень» судьбы, то естессно на следущей астанофке в двери вломилась парочка – дед со старухой. Старуха сразу ебнулась на свободное место испуганно оглядываясь, а не ебнет ли хто за такую выходку. Старикан же нес в руках мешок, абыкнавенный такой, из пад картошки, поетому остался пешком стоять. Под чутким руководством бабульки он приземлил сваю ношу на пол, с такой осторожностю будто в мешке лежала китайская ваза династии Цинь. Когда ебучии пенсионеры устроились, кстати в непосредственной близости, до меня дошло што воздух они совершенно не озонировали, просто конски пахли. От деда так несло как будто до етого он трое сутак бухал в свинарнике, а кагда он на миня дыхнул, я понял што все ето время он исчо и гавно ел. От запаха мне ебнуло в голову, как от стакана вотки на голодный желудок. Да и остальные неженки-пассажиры тоже сматрю носы морщят и смущенно так лыбяцца, мол вот ептваюмать какой зашел. Когда тошнота отступила от маего организма и осталось тока лехкое головокружение, мешок, который дед положил справа от меня, начал шевелица. –«Все» думаю, приехали. От запаха у меня начались галлюнники. Дед проследил направление моего взгляда и улыбнувшись всеми читырнадцатью зубами сказал: - «Ишь беспокойный какой!». После этих слов волна перегара окутала меня и еще минуты две мой мозг был ввержен в хаос, а по лицу пробежал нервный тик. Видимо это мое состояние так обрадовало етого крестьянина, што он начал негромко похрюкивать. И тока когда мои слезившиеся глаза смогли навести резкость, я разглядел што хрюкал мешок. – «Подарок вот» - мои округлившиеся шары резануло химическим оружием изо рта пролетария. Дед стал центром общего внимания. Нисколька не смутифшись он начал рассказывать стоявшей рядом женщине на каблуках што вот какие пошли времена, поросят живых дарют а где типерь иво хранить?

А в етих бюргерских автобусах форточки открываюца на чуть чуть и то с верха, так што палучаецца маленькая щелка. Я к етому окошку подошел, губы с носом в щелку засунул, на манер лизания пелотки, и дышу так аккуратненько, типо в себя штоб прийти. В ето время из под мешка потекло, женщина, которую дедок очаровал коротким очерком «в мире свиней», пошатнулась и сваим каблучищем (металл сантиметров 10) наступила на дедово сокровище. Как етот хряк завизжял! У мужиков вспотели яйца, а у телок сбился менструальный цикл. Кондукторша вапще чють сумку с баблосом и билетами не потеряла. Ахуевшая от такого крика женщина с каблуками окончательно потеряла ориентацию в пространстве и начала топтаца на мешке как беременная корова. Боров окончательно озверел и начал метаца. А надо сказать, что мешок не был завязан, видимо штоб у свинки не начался приступ клаустрофобии и дедун просто придерживал верх мешка ногой. Ну да хули там одна стариканская нога протиф одной свинячьей силы. Разьяренный кабан, когда ему каблуком отдавили последнее ебало, вырвался на волю и диким хряком ломанулсо вперед по проходу, отчаянно вопя и разбрызгивая мочу, по направлению к кондукторше обмершей в проходе. Дальше началась свалка. Свин сбил с ног продавщицу билетов, и добежав до передней части афтобуса ебнулся хрюкалкой ап панель и его визг стал пахож на сирену гражданской обороны. К етому, беспесды ушещипательному звуку, примешивался вой обрызганных поросячей мочой пассажирок. Кондукторша ползала по полу на четырех костях и собирала свои монетки и фантики по десять и питьдесят рублей, попутно вытирая пол от мочи сваими каленками. Дед стоял и тряс губой, поросенок звал маму, пассажиры звали кто Бога кто черта. Водитель упражнялся в русском-матерном, автобус болтало и трясло. Вопщем ето был полный пиздец из каторого я (слава Богу) выполз на первой же астанофке.

Чё там было дальше, атпиздили ли деда, расскажу как узнаю.

З.Ы. камрады, не будьте лохами и езьдите на сопственных машынах. И не узнаете насколько освинел етот мир.