Слившись из Кащенко и раскопав заныканный «Токарев» 1947г. выпуска, бывшая работница милиции Галина Кондратюк осторожно кралась по сумеречному лесопарку. Птицы и дети уже не голосили, лишь заунывное кваканье лягушек и попердывание недалекой промзоны разбавляло вязкую атмосферу этого донельзя засранного уголка природы.

«Стоп. Вот они! Наверняка пидарасы!», – тронутая крылом безумия душа маньячки снова воспылала огнем ненависти. Спасенная от транквилизаторов, истомленная недоебом плоть возликовала в предвкушении грядущего деяния. В паху защекотало, соски начали чесаться.
Объекты находились в глубине массива, размытые силуэты проступали через слабый дым мангала. Ветер доносил запахи подгоревшей курятины, отголоски разговоров и женский смех.

«Пидарье, пидары, пидарасы! Зачем им бабы? Для отвода глаз!», – во вздымающейся груди что-то заклокотало, утробно прорычав, старшина закусила губу и крепко стиснула грязные ободранные кулачки.
Долго ждать не пришлось – две фигуры покинули общую группу. Охотница припала к земле и бесшумно скользнула в разросшийся ивняк.

Темнота, уже поселившаяся в густом подлеске, совсем еще не накрыла широкую утоптанную тропинку. Люди молча дошли до поворота, один из них споткнулся о корень дерева, матюгнулся, поставил на тропинку открытую бутылку водки и сказал другому:
– Ну, давай…
Второй, заметно волнуясь, приспустил штаны. Первый шагнул к нему, чуть нагнулся и протянул обе руки к гениталиям...

– Сдохните, пидары! –  ангел возмездия в облике косматой потной женщины стремительно вылетел из кустов и с оглушительным грохотом начал разряжать обойму в испуганных пидарасов.

***
За пять минут до выстрелов…

Праздник догорал, отдыхающие разбились на кучки и грузили друг друга жизненными проблемами, обкурочными идеями и пьяными соображениями на разный счет.

– Чего рожу скривил? – курящий на бревнышке Олег обратился к новому знакомцу, пытающемуся с кряхтеньем усесться рядом.
– Да заебался, болит живот внизу и стреляет в поясницу, – тот, наконец, уселся и высоко запрокинув голову отхлебнул баночного пива. – Откуда напасть – ума не приложу.

– Ноет, давит и отдает в поясницу? – Олег выдохнул клубящееся облако. – Тяжелое не поднимал?
– Тяжелое-хуелое, ты дохтор что ли? – собеседник закашлялся, отмахнулся от сигаретного дыма и раздраженно швырнул опустевшую банку в кусты.

– Еблан, я хирург, а у тебя, скорее всего, грыжа, – Олег, поднимаясь, выкинул бычок и сплюнул через зубы.
– Камрад, может, глянешь? – болящий мгновенно спохватился, в его голосе появились просящие нотки.

– Гы-гы, нахер ты нужен, яйца твои щупать, – Олег встал, обернулся и, глядя на удрученно сидящего, опустившего плечи человека, смягчился. – Ладно… надо взять Семенычевой паленки, руки потом вымою.

Отходя за водкой, он буркнул себе под нос:
– Напросился блядь…