Женщинам, с которыми я  знакомлюсь, мои манипуляции совершенно не нравятся. Даже больше – некоторые дико обижаются, и даже  начинают ломаться, отказывая мне в радости первого секса с ними. Но я ничего не могу поделать с собою. Речь о том, что я прежде, чем лечь в постель со своей очередной пассией, подвергаю ее своеобразному «фейс-контролю». Но о нем позже. Для начала  вот эта история.

С  Людой я познакомился на дне рождения своего шурина. Я буквально с порога, после вручения подарка виновнику торжества обратил внимание на эту импозантную даму 32 лет от роду. ( Мне в ту пору было 25). Уууу!  Красивая, высокая, стройная, загорелая, с  длинными, гладкими ногами. А руки такие пластичные и ухоженные,  что  с первого взгляда хочется отдаться в плен их объятий. Но главное ее достоинство – огромная и для 32 лет довольно упругая грудь. Я ведь за большую сиську  Родину могу продать. В тот вечер, помню, я не ел, особенно не пил, а только лишь заворожено глядел на то, как колышутся ее молочные фляги во время быстрых танцев. Пару раз я хотел я хотел было встать, чтобы потанцевать  ней. Но мне не давал это делать мой член, бурно реагировавший на Люду – не рассекать же мне перед гостями с оттопыренными брюками.

К счастью, она быстро заметила, ощутила на себе мои пристальные, оценивающие взгляды. И уже  к концу первого часа посиделок сама подошла ко мне знакомиться. Попросила поухаживать за ней – налить  водочки ( пила она ее виртуозно – луженая глотка), подложить на тарелку салатиков. Я  радостью принялся исполнять роль галантного кавалера:

- Чего вам, Людмила? Так! Вот вам шуба, вот оливье, сыр с чесноком. Отбивных вам положить?

От отбивных она категорически отказалась. Вместо них попросила  подложить ей салата из разных сортов  капусты. Ухаживая за Людмилой, я обратил внимание на то, что она в парике. В таком черном, как воронье крыло с отливом. И  с челкой. Значение этому факту я не придал. Многие сейчас ходят в париках для разнообразия. Меня в тот момент, как я уже говорил, увлекли ее груди и ноги, ну, и, конечно,  красивые, правильные  черты лица, выглядывающего из-под парика.

В общении Людмила оказалась также привлекательной. Два высших образования. Второй диплом юриста – адвокат. Женщина с чувством юмора, хохотушка. И что немаловажно – не замужем и сирота ( как хорошо , когда у потенциальной невесты нет в наличии мамы, то есть – твоей будущей тещи!).  В общем – несмотря на разницу в возрасте, зародился во мне эмбрион любви к Людмиле. Он рос и крепчал с каждой выпитой рюмкой. Людмила в свою очередь так  же не скрывала, что хочет меня. Каждый раз, когда мы выходили на лоджию покурить, она начинала щипать меня за ягодицы. А  во время десятого перекура она положила ладонь мне на член и протянула:

- Ооооо! Кому уже пора домой! И желательно ко мне!

На том и порешили. Попрощавшись  шурином, мы стремглав помчались к ближайшей стоянке  такси. Дома у нее – в роскошных апартаментах – мы еще немного выпили холодной водочки, а потом поспешили в постель.

- Люда, не снимай , пожалуйста, парик. Тебе в нем так классно. Просто Элизабет Тейлор в «Клеопатре»! – попросил я , по-царски развалившись на кровати, и подрачивая хуй  в ожидании новой знакомой. Людмила, в этот момент медленно раздевавшаяся , засмеялась и ответила:

- А я и не собиралась снимать. Кстати,  многие  говорят о сходстве с Элизабет.

Обнаженной она была прекрасна. Из одежды на ней остались  только жемчужные бусы в два ряда и поясная серебряная цепь. Тело идеально – загорелое, подтянутое ( шейпинги массажи сделали свое дело). Общую картину не портили даже шрамы и белесые пятна правом плече:

- А откуда они у тебя? – спросил я, целуя и мацая грудь Людмилы. – Ревнивый любовник избил и порезал?

- А что так сильно бросаются в глаза? Это после аварии.

Ебля была аццкой . Она все время укладывала меня на спину и садилась сверху. И ездила , ездила, ездила. Скакала, скакала, скакала, как безумная наездница. За 40 минут она кончила со звериным стоном три раза. И только потом я мог поставить ее в колено локтевую и наконец выстрелить ей внутрь чрева.  Потом мы почувствовали аццкий голод и пошли на кухню. Перекусывая, она попросила меня :

- Оставайся у меня. Будешь на хозяйстве. Вова ( шурин мой – прим. авт.)  говорил, что ты без работы сейчас. Живи у меня.

Ну, чего отказываться от такого предложения? Я согласился. Но любовь и совместная жизнь с «Клеопатрой»  продолжались недолго  – всего 5 дней. В четверг 23 июня  Людмила возвращалась из районного суда в адвокатскую контору и угодила в жуткую аварию. В машине, на которой она ехала, что произошло с рулевым управлением. В результате  выезд на встречную полосу и столкновение лоб в лоб. О трагедия я узнал уже спустя полчаса – она сама мне умудрилась позвонить и прошептать , плача, несколько слов: «Я попала в аварию. Кажется это все!» . В тот момент  я был на рынке, что всего лишь в пяти минутах  езды от центра экстремальной медицины – только туда доставляют пострадавших в ДТП. Так что в реанимацию, куда доставили Люду, я прибыл первым из близких и знакомых.

- Не волнуйтесь. Ей очень повезло. В рубашке родилась. Да, и хорошо, что машина новейшей модели – в салоне одни подушки безопасности, - успокоила меня женщина врач-реаниматолог. – У нее сотрясение мозга, компрессионный перелом ребер и ушибы мягких тканей. Сейчас она без сознания. А вы кто ей , кстати?

Я в задумчивости и нерешительности – что отвечать? – забегал глазами, а потом ляпнул:

- Муж. Почти. Сожитель близкий, в общем.

- «Близкий сожитель». Интересная  специализация у мужчин появилась, - хмыкнула интересная врачиха бальзаковского возраста, и оценивающе оглядела меня  ног до головы. – А где их выдают – сожителей? Но так, чтобы они были непременно близкими и преданными. Ну, ладно пойдемте – вещи ее заберете.

В ординаторской языкатая, развязная и пахнущая за версту желанием мужского тела реаниматолог вручила мне сумочку , папку Людмила и …  И пакет , внутри которого лежали полные тот самый  черный парик съемные зубные протезы и силиконовое ухо.

- Что это? -  спросил недоуменно, я  указывая  на челюсти и  ухо. – Вы же говорили, что у нее ничего не оторвало! Что это за ухо и зубы ?!

- А так и есть – ничего не оторвало. Это ее – родное. Ну, не родное, а то, что было при ней. Поскольку она без сознания, то протезы вы пока домой заберите. Придет в себя – приносите обратно. А вы, что  - не знали о существовании всего этого? – опять многозначительно хмыкнула врач.

Я ничего не ответил. В тот момент я просто стоял с открытым от охуения ртом , и разглядывал лежащие  в полиэтиленовом  пакете челюсти и ухо. Тогда же я обратил внимание , что на внутренней поверхности парика «Клеопатры» находилась квадратная площадочка из мягкой кожи, на которую видимо наносился косметический клей для фиксации парика. Мда!

Из оцепенения меня вывел голос все той же врачихи :

- Вы , кстати, хоть она и без сознания можете пойти постоять рядом. За руку подержать.

- Да-да! – промямлил я и поплелся вслед за реаниматологом.

Палата, где лежала под капельницей Людмила, была с окном. То, что я увидел в окне, заставило меня убежать прочь из больнице. На белых простынях лежала бледная,  с синяком под глазом, абсолютно лысая , без правого уха неизвестная мне женщина, абсолютно непохожая на Клеопатру. Но наибольший ужас на меня навел рот Людмилы – беззубая нижняя челюсть, вернее сказать – подбородок, по-старушечьи практически доставала кончика носа.

Вечером домой к Людмиле, где я обитал уже пятый день, пришел мой Шурин. Принес бутылку водки – выпить за скорейшее  выздоровление его коллеги. После 150 грамм я принес на кухню и положил на столе перед шурином парик, вставные  челюсти и ухо.

- Ты , блядь, знал об этом? – прямо спросил я родственника.

Вова  заерзал жопой и опустил глаза.

- Так знал или нет? – повторил я.

- Да, знал…

- Так какого хера ты мне сразу на дне рождения не сказал ???? – заорал я .

- Ну, не надо только орать. Во-первых: не стоит говорить об этом, когда Люда в больнице. Грех. Во-вторых: женщина она прекрасная, но одинокая из-за этих изъянов. Хотел , чтобы ты ее как-то отвлек от одиночества, что ли. Ну, вот, если бы я тебе сказал о зубах, ухе , о лысой голове, то ты бы ее бросил разу. Травмировал бы женщину…

От такого я чуть не упал:

- Да ебнулся! Во-первых:  ней ничего не будет – врач успокоила. А во-вторых: я ее теперь по  любому    травмирую. Как я могу жить  с абсолютно беззубой , безухой  и лысой женщиной? А?

Шурин в ответ лишь пожал плечами и опрокинул разу 150 водки.  Спустя мгновения я  последовал его примеру. Нажрались мы сильно. Во время пьянки я  даже чуть не зашиб шурина,  заставляя его отнести в больницу «запчасти» Людмилы, когда они ей понадобятся. 

Вот  тех пор  я любую женщину проверяю. Сначала  беру рукой за шапку волос и сильно дергаю. Потом  руками залажу в рот и так же дергаю, но уже за верхние и нижние резцы. А в заключении «фей-котроля» я испытываю на прочность  уши – тяну их в разые стороны. Женщины , как правило, реагируют на мои манипуляции одинаково – плюются после того, как я залезу им в рот, и орут  : « Да ты охуел!» Я же, как правило, невозмутимо отвечаю на это « Так надо!»