Когда я очень сильно озверею,
Когда уже совсем невмоготу,
Я тихо сзади подхожу к еврею,
Как мстительный индеец Виннету.

Хоть на насилье я не очень падок,
Но случай вопиюще уж не тот,
И я пейсатому вонзаю меж лопаток
Электрошока твёрдый электрод.

Когда, допустим, не дала мне баба,
То никогда я горькую не пью,
Я для релакса нахожу араба
С чудовищным по низости АйКью.

И чтоб ему не показалось мало
Я просто избиваю стервеца,
За то, что мне бабёнка отказала
И за немного смуглый цвет лица.

А если я хочу поразвлекаться,
Не надо мне СиДи или видак,
На рынке покупаю я китайца
И вешаю за яйца, просто так.

Не потому, что я бритоголовый,
Не потому, что есть на нём вина,
А потому, что сей людской половы
Живёт на свете слишком дохрена.

Я против чурок злости не имею,
Мне всё равно мулат или метис,
И если наваляю я пигмею,
То не со злобы –  чисто экзерсис.

Бывает,  негру съездишь прямо в рыло, 
Да пару оплеух с других сторон,
А всё чтоб кровь от скуки не застыла,
Ну, нужен же какой-то моцион.

Заедешь в харю и душа в порядке,
И кто бы что о том не говорил, 
А я скажу мерси такой зарядке –
Стучать в  физиономии негрил.

Без сантиментов, охов или ахов,
Без крика, шума, пыли – не грубя –
Как уебёшь по чурбану с размаху
И человеком чувствуешь себя!