Я обер-лейтенант Кепке командир подводной лодки У-329. Мне 26 лет. Уже вторые сутки я не отрываюсь от перископа. Где-то там , на западе, караван. Караван это добыча, это десятки перегруженных тихоходных торгашей. Караван это снаряды для Сталинграда, самолеты для Москвы и тушенка для Ленинграда. Еще караван  это быстроходные противолодочные корабли, палубы их темны от глубинных бомб. За последний год инженеры из Чикаго и Лос-Анжелеса напичкали их аппаратурой слежения. Стоит приборам зацепить лодку и они вцепятся в меня мертвой хваткой, они обложат и будут преследовать много часов, в течении которых караван будет уходить все дальше и дальше на восток  к ледяным причалам Мурманска, пока я, на 100-метровой глубине, мокрый от пота и задыхающийся от недостатка кислорода, буду молить господа дать мне шанс увидеть сады родного Магдебурга и мою муттер.
    Так было бы еще месяц назад. Но сегодня я спокоен. Сегодня я охочусь по - новому. Сегодня я не волк - одиночка, прыгающий на добычу из темноты и тут же исчезающий. Сегодня я член стаи, выпущенной на просторы Атлантики адмиралом. Девять охотников, расположились огромным полумесяцем, между крайними точками которого больше 150 морских миль. Нам не нужна связь, мы чувствуем друг друга. Как только я увижу караван, последует стремительный бросок, уйдут к цели торпеды, море содрогнется от взрыва  подбитого торгаша и от разрывов глубинных бомб. В десятках миль от места атаки, члены стаи услышат в локаторах звуки боя и поймут – охота началась. Лодки вцепятся в разбегающийся караван и спасения не будет нигде. Мы потопим их во фьордах Норвегии и у края ледяной шапки полюса, мы подстережем их у Новой земли. Мы потопим их даже на рейде Мурманска, пьяных и празднующих свое спасение.
    От нас не скрыться. Мы стая.

    Я Валерий. Род занятий – менеджер. Мне 28 лет. Я отлично обучен, соответствующе оттюнингован, моя записная книжка забита контактами. Я никогда не выпускаю из рук мобильника. Мои дни проходят в ожидании добычи. Иногда жертва напарывается прямо на меня, иногда на членов моей стаи. Моя стая. Хорошо звучит. А ведь многих я не знаю в лицо, с другими вообще не знаком, но когда начнется охота вся эта свора будет действовать , как единый отточенный механизм.
    Перед охотой я всегда иду в зоопарк. Долго гуляю вдоль вольеров пока наконец не соберусь силами и не подойду к давно знакомым клеткам. Там сидят мои братья-волки. Я долго гляжу на них в упор, гляжу до тех пор пока не заставлю отвести взгляд. Все изменилось в этом мире, теперь я охочусь за вас.
    Сегодняшняя жертва это депутат Законодательного собрания, бывший санитарный врач. За 4 года депутатства он добавил 18 кг веса и около 4 миллионов неучтенного нала. Молодой, но уже опытный охотник – капитан ФСБ, первым подобрался к добыче. Из горы компромата он выбрал самое простое – владелец попавшего под снос павильона Файззулин ежемесячное продление разрешения на торговлю обеспечивал небольшим конвертом для депутата. Сотрудничать Файззулин согласился быстро, всего через 12 часов нахождения в изоляторе. Возникла видеозапись передачи взятки, а затем в руки капитана перетекли 30 тысяч. Немного конечно, но капитан, как член стаи и не собирался забирать все. Надо оставить и для других, а его задача спугнуть дичь.
    Слуга народа занервничал. Уложенные в обувные коробки доллары и счета в Финляндии легко обнаружить и отнять, депутатство не вечно, надо решать, как жить потом. Кто-то рассказывал ему про интересные легальные схемы. Вспомнил. Представитель торговой сети «Нуф-нуф» на банкете в мэрии.
    «Нуф-нуф» и не ведает, что я являюсь их представителем по Северо-Западу, но это не помешало мне внимательно выслушать депутата и дать ему и его самочке несколько дельных советов. Затем я привез его жену к себе в офис для подробного анализа ситуации в торговых сетях . Жена клиента – потенциально хороший помошник в охоте. Поэтому я сразу поставил ее к столу лицом, спустил розовые трусы и вдул. Я давно уже привел себя в порядок, перебирал бумажки, а эта овца все стояла со спущенными трусами, хватала ртом воздух и осознавала происшедшее. Теперь я каждый день должен буду выслушивать ее воркование по телефону, через день тискать ее увядшие прелести, но взамен буду уверен , что клиент не сорвется с крючка.
      Для начала я подключил к охоте волчицу –серую риэлтершу. Девочка представилась невъебенным специалистом по подбору торговых площадей и слила клиенту весь накопившийся у нее отстой. Магазины в тупиковых переулках, допотопные торговые центры с архаичным выкупом права аренды. Волчата – строители и изготовители торгового оборудования вышли на добычу сами. Я не знал их раньше, но чуство стаи заставило меня создать им благоприятные условия для охоты, порекомендовать клиенту заказать самое дорогое оборудование и сделать ремонты по классу «Люкс». Сначала ребятки выгребли из складов все накопившиеся остатки стройматериалов, а потом дизайнер-пидараз сделал по этим остаткам дизайн-проект за пятьдесят штук.
      Стая состоит не только из молодых и сильных. Нельзя забывать и о старых, опытных охотниках. Подтянулись пожарники, СЭС , налоговая. Клиент кряхтел и платил, платил и кряхтел. Если не хотел платить, то отмазывался , используя депутатский ресурс. Все равно заплатит, не сейчас, так потом. Стая всегда свое забирает без остатка и без срока давности.
      Наконец пришло мое время. За символические сорок тысяч я напечатал для жертвы сорок страничек текста со схемами и гордо назвал это разработкой концепции новой торговой сети. У нескольких бывших «челноков» я скупил пару другую тонн товарных остатков. Покупал на вес. Бригада мигранток с Молдовы перебрала товар, перегладила, перепаковала и перелепила ярлыки. Теперь это были эксклюзивные коллекции женской одежды «Одри», специально изготовленные для одноименной сети магазинов итальянским производителем. Стоимость всего навсего полтора лимона. Из уважения к клиенту , сразу заплатить можно всего лимон налом. Оставшиеся деньги я не получу никогда и хуй с ними. Моя чистая прибыль 500000 баксов за три месяца работы.
Теперь годик можно поохотится в столице. В Москве правила охоты пожестче, могут пристрелить охотники, старых волков принято съедать, но и добыча гораздо крупнее. Главное определиться со стаей.

      Я депутат Законодательного собрания Немешев. Четыре года назад мне повезло, я попал в правильную команду и вместе с ней выиграл выборы. Теперь мы большинство в ЗАКСе. Мои товарищи презирают меня и называют за спиной «мышатником» за сэсовское прошлое. Они матерые политические волки или крутые бизнесмены, они мало говорят между собой, мало видятся, но все делают вместе. Если у одного из нас проблема – это проблема всей стаи.
    «Что ты ходишь с такой рожей, не работаешь нихуя, обратно в СЭС захотел?».
Обратно в СЭС на зарплату в 5000 руб. и взятки не больше 10000 у.е. в месяц? Нет , обратно в эту нищету и позор я не хотел.
    «Проблемы у меня, вписался я в один бизнес, торговая сеть короче. Теперь одни убытки, что делать не знаю.»
    «А хули молчишь жирдяй? Что не посоветовался? Ты что больше не с нами? Ладно не трясись, стая своих не бросает .Разберемся.»

    Я капитан противолодочного корабля Ее Величества «Абердин» лейтенант  Вулкрафт. Много часов я не отрываюсь от бинокля. Холодный ветер и ледяные брызги делают свое дело, я закоченел и еле держусь на ногах. Но я знаю, что у моей добычи кончается кислород. Скоро он поверит в сою победу и осторожно начнет продувать цистерны.
    Каждый член команды «Абердина», как и я, уже много часов на боевых постах. Я не вижу их, но мы уже несколько лет охотимся вместе, тут не нужны команы, каждый и так выполнит свою работу блестяще. Акустик услышит скрип рулевых тяг в глубине, наблюдатели увидят след от перископа, наводчики орудий всадят десятки снарядов в еще притопленную рубку.

      Я обер-лейтенант Кепке. Я лежу на спине в разбитом отсеке, из пробоин хлещет вода, но я не чувствую холода, потому что мой позвоночник перебит от чудовищного удара о перегородку. По скрежету заклепок можно определить , что лодка достигла глубины двести метров и продолжает погружаться, еще несколько минут и ее раздавит к чертям вместе со мной. Я пытаюсь шевелить разбитыми челюстями и мычу, мог бы я говорить, мои товарищи услышали бы; «Ебаная Германия, ебаный фюрер, идите в жопу!»

    Я уже не Валерик, а скорее Лерочка. Я валяюсь в грязном багажнике, машина идет по каким-то калдобинам. Блям-блям, я бьюсь башкой о какие-то железки, но мне не больно, мне похуй. Когда яйца раздавлены – все похуй.
    Я все еще надеялся, когда называл свои счета и номер сейфа, рисовал лесок за Алеховщиной, где прикопал ржавье. Я надеялся , когда мне рвали очко и даже сейчас надеюсь на жизнь. Я буду надеятся до того момента, когда меня засунут головой в болотную жижу и для верности прижмут дрыном.