Пробуждение



Спящий Алёша вытиснулся из своей форточки на втором этаже и кубарем грянулся об осеннюю землю.
Алёша себе ничего не сломал, ведь он прирождённый сомнамбул,  при падении он даже и не проснулся.
Встав, Алёша пошел в магазин – он хотел выпить бутылочку тархуна и найти близость с продавщицей Айбике Рыскуловой.
Алёша решительно шел по улице, он был бос, и кроме коротенькой детской рубашки больше на нём ничего не было, друг его был грозно налит кровью и смотрел весьма угрожающе.
Алёше снится, что он отдыхает с женой в Турции и его имеют сексом два мохнатых мужичка. Из-за пальм Алёше слышны одобрительные шутки и добрые советы. Алеша не может понять, нравится это ему или нет.
Он заходит в магазин и через минуту от туда выбегают две испуганные девушки и продавщица Рыскулова. Она на бегу дожевывает что-то жилистое.
Пенсионер с палочкой – Николай Матвеевич Ступишин, тоже стремится покинуть помещение, но спотыкается у порога и сиротливо падает на свои изношенные коленки.
Алёша берёт тархун и, не заплатив, идёт домой.
Больше ничего интересного в этот день не случилось.

Только под утро Николаю Матвеевичу Ступишину приснился сон, что на него едет фашистский танк размером с дом, а он  сидит в окопе и боится. Но в руке его связка из  четырёх гранат.
Наконец Николай Матвеевич не выдерживает, высовывается из окопа, и собирается замахнуться своим оружием, но неожиданно слепнет.
Тут Николай Матвеевич вскрикивает и просыпается, он нашаривает рукой очки и в тапках из тюленей кожи спешит на балкон.
Там он берёт из шкапчика двустволку и начинает стрелять крупной дробью прохожим в головы. Прохожие рассыпаются как арбузы. Николай Матвеевич радостно смеётся и мелком ведёт счёт подбитых особей.
Вдруг, дверь на соседнем балконе быстро открывается и выходит спящий Алёша.
В руках он держит боевой лук. Сейчас у него в голове немецкий пустырь обсаженный дубовыми кустами, посреди пустыря молча стоит жёлтый автофургон. На боковое зеркало фургона пытается сесть дохленький голубь, но лапы его постоянно соскальзывают. 
Не открывая глаз, Алёша натягивает тетиву и начинает методично поражать испуганные цели.
Вскоре крики стихают. Посмеиваясь, Николай Матвеевич захлопывает балконную дверь  и скрывается под одеялом. Когда за ним придут милиционеры, он застрелит их прямо  в удивлённые рязанские лица.
А вот Алёша… но тут-то и начинается самое интересное.






Дачники







Действие первое.


Специалист Петров и землеустроитель Ваншенкин сидят на своём тёмном дачном чердаке и хлещутся в карты. Пищат летучие мыши.

- Вот ты, Петров,  как думаешь, зачем человеку седалищный нерв даден?
- Я, мил друг, о таких глупостях вообще не думаю – спокойно парирует Петров. И вообще, ты Нишцу свою тут не разводи, не тот коленкор, понимать надо!
- Воот, то-то и оно! И ведь всегда ты так! Во всём! Пройдёт твоя жизнь, а друзей-то в конце и не будет!



Действие второе.


Слышится суровый фиалковый запах.
Заманчиво скрипя по лестнице сапогами, поднимается гламурный сторож Филипп.
- Мужики, хотите за поллитрой сгоняю?
- От чего ж не сгонять, сгоняй! – смеются и потирают руки игроки.
Только ты, Степаныч, мухой, уж будь любезен!
- Что ж мы, чай, крещёные, устроим всё по высшему сорту! – заверяет сторож Филипп; он бережно принимает хрустящие финансы и, заманчиво скрипя лестницей, опускается на землю.




Действие третье.


Проходят томительные минуты.
Ваншенкин и Петров, забросив игру, в нетерпении скоблят ногтями свои маленькие волосатые груди.
Раздаётся  заманчивый скрип.
В проёме чердачной двери появляется большая голова  гламурного сторожа Филиппа.
Он что-то напевает, тёмное лицо его лоснится. В его голосе побрякивают досадные нотки, но ощущается, что в рюкзаке его нелёгкое.
- А вот и я! - радуется своему приходу сторож.
- Пришёл, - констатируют мужчины, - молодчина какой!





Действие четвёртое.

На чердаке как будто веселее.
Работают четыре стеариновые свечи, что при чердачных условиях весьма небезопасно.
Приятели разливают взвесь, и в торжественной ночной духоте осушают двухсотпятидесятиграммовые стопарики.
- Ну, как, пошла? - бойко интересуется Ваншенкин.
- Да как будто бы даже и пошла, - прислушивается к внутреннему процессу специалист Петров.
- Она! – уверенно фиксирует сторож и закуривает полагающуюся сторожу марку папирос.




Действие пятое.

- Я отобрал у земли почти все её тайны! – начинает хвастать хвастун Ваншенкин.
- Почему почти? – ловко подковыривает его Петров, - А остальные-то где?
- Ну, то что я отобрать не сумел, я разметил и нанёс на карты, - находится Ваншенкин.
- Да, археология наука точная, - говорит своё учёное слово сторож Филипп.
Ваншенкин и Петров вздыхают. 
Петров быстро наливает новые порции взвеси.





Действие шестое.

Вдруг, в саду, где-то совсем рядом, пронзительно кричит птица Шойгу.
Сторож вздрагивает, от ужаса глаза его сжимаются и почти не светятся в темноте.
- Не хорошо это, - говорит сторож и вопросительно смотрит на товарищей. Товарищи отводят взгляды. Ваншенкин ковыряет ногтем бревно.
Тогда сторож Филипп протягивает руку в сторону и срывает из темноты сухую рыбку лещ.
Добыча хрустит и трескается в бездушных руках сторожа.







Действие седьмое.


- А вот ты мне скажи, Филипп Степаныч! – неожиданно вскрикивает Ваншенкин не здешним, как будто, голосом, - От чего папоротник такую силу над людьми берёт?!
Завязывается интереснейшая дискуссия.



Действие восьмое.

- Ну, а теперь, друзья, давайте про акведук и подъездные пути, - окрылённо приглашает к открытию новой темы Петров, по прозвищу Михаил.
- Ты акведук не трогай, - осаживает Петрова гламурный сторож Филипп. А вот с путями это да,  - это вопрос непростой!
- Акведук твой кто строил? – задаётся сторож и тут же даёт верный ответ: - Правильно, - римлян!  А римлян твой он кто? – Язычник, выскочка!
- Совсем иное дело с путями! – тут сторож замахнулся было на небольшой эпос, но Миша и Ваншенкин весело засмеялись, замахали на сторожа руками и закричали:
- Хватит, Степаныч, не надо, побойся бога!
- Хе-хе-хе, то та же! – смеётся гламурный старик Филипп и начинает уверенно плясать ночной танец сторожа.



Действие девятое.


Внизу, то есть в самой сердцевине дачи, лежат в постелях жены Ваншенкина и специалиста Петрова. Глаза их открываются и женское сознание понемногу запускается.
Сторож Филипп наверху притопывает и громоздит планы. В стакане его – половина.
Степаныч нехорошо раскраснелся и говорит чудовищные сальности. Он вот-вот отправится за слабым полом на свиноферму.
Опасаясь позорных последствий,  друзья уговаривают ловеласа оставить рыцарские затеи.
Податливый сторож вырывает из лап темноты ещё две сухие рыбы лещ.





Действие десятое.

- А сколько времени, Степаныч? – внезапно орёт Петров.
- Ась? – пугается гламурный сторож Филипп и роняет искрящуюся папиросу себе в сапог. Он совершает несколько суетливых противопожарных движений.
- Ну, ладно, ребята, пора и честь знать,- говорит землеустроитель Ваншенкин, встаёт с деревянного ящика и отряхивает со штанов чешую и рыбьи кости.
Его комрады проделывают соответствующе.
Мужчины скрипят лестницей и разбредаются в саду по своим естественным нуждам.
Сторож Филипп выхватывает из рук темноты крупный плод яблони и, жмурясь, хрустит.
Молодой плод без остатка отдаёт сторожу все свои соки и витамины.




Действие одиннадцатое.

Встретившись в сарае, мужчины садятся в ступы и, бесшумно поднявшись на высоту третьего этажа, гуськом летят в сторону лесистых холмов.
Это определённо юг.
Подхлёстываемые любопытством и бог знает какими ещё чувствами, окончательно пробудившиеся жены обыскивают чердак, но находят только рыбные головы, рёбра, хвосты.
Жены остроумно предполагают, что их мужья неизвестно с кем совокупляются на свиноферме.
Жены потирают верхние конечности и чихают чердачной пылью.





Действие двенадцатое.

Дети дачников спят.
Ребёнок Володя видит во сне красную машинку «Камаз» в масштабе  1:43,  а ребёнок Серёжа в своём сне стоит в углу.
Кстати, Володя, когда подрастёт, в возрасте 43 лет попадёт под иномарку, но, славу богу, не смертельно.
А Сережа станет президентом. Вот только президентом чего?
Банка? Страны?  Мира?
Этого мы никогда не узнаем, потому что умрём значительно раньше, и поруководить нами, как бы этого Серёже ни хотелось, никак не удастся.


Занавес.







Жестокость


- Да когда ж ты, Нинка, вертеться прекратишь?! – страдальчески застонала Варвара Михайловна, большая белая женщина.
Послышался шлепок и детский голос надолго завизжал на одной ноте.
- Варенька, можно вас на секундочку, - просунулась в дверь тщедушная голова Антона Петровича.
Варвара Михайловна вздохнула и тяжело вышла.
- Ты на кого, колода, руки-то поднимаешь, - зашипел на Варвару Михайловну небольшой Антона Петрович, муж Варвары Михайловны. Раздаётся глухой удар и что-то мягкое заваливается на пол, ещё слышен звук опрокинутого стула.
В дверь стучат. Пятилетняя Ниночка перестаёт орать и бежит открывать, на пороге появляется невысокий волшебник в вязанной шапочке.
- Вызывали? – весело справляется волшебник.
- Ты кто таков, мужчина? – возмущается Антон Петрович и берёт в руку, на всякий случай,  острую вилку.
- Ваша жестокость - излишек! Вы бьёте не ребёнка, человека! – угрожает волшебник.
- Я бью животных, без раздумья и пощады! – хорохорится Антон Петрович.
- Но ведь ребёнок он не зверь! Не птица! А разума немного даже в птице есть! – вступает в спор волшебник.
- Мне всё равно, что думают там птицы,  я поучаю, - знать несу добро! – тут у Антона Петровича неловко отстёгивается подтяжка.
- Да, братец, ты упрям, я вижу! За это превращу тебя в жука! – окончательно сердится волшебник.
Он размахивается и бьёт Антона Петровича кованым сапогом между ног. Антон Петрович охает, складывается и превращается в жука.
- Вот так-то будет лучше для тебя! – удовлетворяется волшебник, крестится и уходит.
Антон Петрович лежит на столе в виде усатого жука и ничего не понимает.
Ниночка хватает Антона Петровича за усы и сажает его в пустую спичечную коробку.
Ниночка радостно трясёт коробкой, Антон Петрович плачет и жалобно скребётся.
- Отпусти, не мучай папу, - проявляет сострадание Варвара Михайловна.
Ниночка вытряхивает жука обратно на стол.
Антон Петрович неуклюже раскрывает хитиновые щитки, стрепещет крыльями, неумело подлетает к газовой плите, падает на  горящую конфорку и сгорает.
- Смотри, как папа вспыхнул, - кричит Ниночка и хлопает в ладоши.
По кухне распространяется запах.
Варвара Михайловна поднимает телефонную трубку, вертит диск.
- Алло! С Антоном тут беда случилась! – тускло говорит она кому-то.
Приходит волшебник:
- А чем так сильно тут воняет?
- Это папа мой сгорел, - кричит Ниночка.
- Да, он полетел на пламя, вспыхнул, от того и запах, - поясняет Варвара Петровна.
Волшебник ковыряет зубочисткой обугленное тело Антона Петровича.
- Да, он сгорел, остались только угли, – задумчиво констатирует волшебник, - какая незавидная судьба! Он поворачивается к Ниночке.
- Ты хочешь за муж за меня, дитя?
- Хочу!
- Вот и прекрасно, свадьба будет завтра!
Ниночка и волшебник держат друг друга за руки. Они смеются.
Варвара Петровна, рыдая, закрывается в спальне.


Занавес.



Четыре женщины


Сейчас в Москве обильный снегопад, но в метро вполне тепло и относительно сухо.
Сергей Яковлевич отхлебнул из тёплой жестяной банки и взялся за поручень, так как всё вокруг загудело и сильно качнуло.
Было около восьми часов вечера. Поезд нёсет пассажиров в центр столицы. На самом деле Семён Яковлевич никакой не Сергей Яковлевич, а просто Серёжа, он полтора года как вернулся из армии – служил танкистом, защищал родину от небритых террористов. Командование даже пометило его небольшой медалью.
Сейчас Сергей напряженно размышляет, ибо вопрос поставленный им перед самим собой весьма непрост.  Перед Сергеем на метролавочке сидят четыре женщины.
Все они имеют разный рост и весят, наверняка, по-разному. А вот у кого из них самое вместительное женское естество? Таким непростым вопросом озадачил себя отслуживший мужчина. Как это возможно определить по внешнему виду и повадкам незнакомых барышень?

Значит, первая:

Вот, слева - она  юна и белокура.
Кто она - студентка или школьница? На большом пальце правой руки синий след  шариковой ручки  - не очень аккуратные ногти, грудь вздымается довольно средняя, глаза усталые, красные, пухлые ляжки помещены в  полосатые брючки.
Школьницы и студентки, говорят, весьма активны по этому делу, возраст такой у них – они так мир, вроде бы, познают, контакты у них шумные, неразборчивые и частые, а это, как не крути, влияет.

2 – ая.

Салатовая шляпка. Туфельки. Крупноячейковые чулки (или колготки? вот как бы распознать?).  Под глазами набрякли небольшие томные мешочки. Тонкий шрам на подбородке. Беспокойна. Вострый нос. Вот, например, когда у мужиков нос длинный, значит и там, в штанах, все в порядке. Это нам известно всем. А у женщин как? Влияет? На вид примерно тридцать три. Хороший возраст. Подходящий. Но у неё, наверно, все там ординарное, бледное, безвкусное.


3- ая. Пухленькая такая, курносая. Наверное детей любит. А ведь это, тоже, кстати, влияет. Ну, рожала, там, баба или нет. Но это ведь можно определить. Хотя бы по грудям. Это просто. У рожавших они такие мяконькие, жидкие. Как бы прислониться случайно, задеть. Сергей немного наклонился, и стал сбоку всматриваться в близкую молочную железу, спрятанную от него тёплым слоем ворсистой материи. 

А медаль Сергею дали вот за что – они просто решили с друзьями прокатится на танке.
Они  уже подъезжали к селу, Сергей до сих не помнит, за чем же всё-таки поехали, - одно несомненно – им что-то нужно было срочно достать.
Сергей как раз высунулся по пояс из башни, что бы потошнить только что без меры выпитой дагестанской водкой. Тут-то под днищем танка и взорвался толстый фугас заложенный смышлёными руками школьницы Бэллы Дазгоевой. Сёрёгу выкинуло в овраг и сломало в кисти руку, а его друзьям поотрывало ноги, а один так и вообще погиб на месте. 

4-ая.
Эта какая-то вся в неприятных пирсингах. Лицо смело украшено косметикой. Куртка цветастая, прочная. И лёгкая, к тому же. Вот бы нам такие в армии. Смотрит смело, взгляда не отводит. В левом уголку рта застрял гэрпэс. Ботинки увесистые. То ли богема какая-то, то ли сноубордистка. Наверняка с завышенной самооценкой. Говорят, что похотливы они – страшно! У таких обычно глубина залегания весьма прилична. Весьма.

За этими приятными размышлениями Сергей не замечает, что пропустил свою остановку и спешно выскакивает на станции Новокузнецкая.
Так как Сергей коренастый москвич, ноги его сами поднимаются по эскалатору, а затем опускаются в подвальчик рюмочной «Второе дыхание».
Через полтора часа в кабаке завязывается драка, Сергея три раза с душой бьют в морду и абсолютно пьяного выкидывают на улицу.
Сергей поднимает голову, запоздало тошнит и, улыбаясь, забывается вниз глазами.
Какие-то мимо проходящие доброхоты оттаскивают Сергея от входа и, не забыв проверить содержимое карманов, насвистывая, уходят. Но добыча их мизерна – несколько мелочи, военный билет и проездная карточка на пять поездок, тремя из которых Сергей уже успел воспользоваться.
А через час, грубо маневрирующий снегоуборочный трактор переехал спящего под снегом Сергея прямо по его любознательной голове.
Вот так.
Да, именно так.
Совсем забыл сказать, фамилия у него смешная была – Вий.








Исполины



Неплохой, в общем-то, стоял денёк, тёплый.
Население коротает досуг на фабриках и в местах присутствия, а посему карлик Серёжа с чистой совестью решил выпить немного холодного пива.
Серёжа оделся подобающим всем карликам макаром, взял любимую голубую бейсболку с надписью «Речфлот» и вышел из дому вон.
У подъезда, держась за тонкий берёзовый ствол, с напряжённым лицом давно уже стоял карлик Витя.
Ну, известно, там где два карлика – значит пьянка, разврат, мордобой. 
Обмениваясь новостями, товарищи направились в палатку к Арсену Гусейнову. Он иногда, под паспортный залог, даёт в долг кой-какое питьё.
Далее, лёжа в кустах и внимательно рассматривая небо, товарищи подробно и с жаром обсудили биатлон и незаконные победы прытких норвежцев.
Потом Володя ловко пародировал низкорослую певицу Кайли Миноуг и подражал пению иволги, Серёжа хохоча показывал своего мойдодыра, бравировал цитатами римских императоров, и даже невинному актёру Игорю Кваше досталось по самые не балуйся.
Вскоре стемнело, вокруг зашевелились горбатые тени и мужчинам стало прохладно.
К тому времени Арсен Гусейнов, из чувства безопасности, закрыл палатку железными щитами и она уехала в промзону. Поэтому за добавкой Серёжа и Витя побежали в магазин, который назывался таинственным числом «24».
А вот тут-то и укрылся казус. 
Возле магазина, на ящике из под помидоров, сидит полная женщина в розовой пуховой куртке, похожая на добрую волшебницу, и кушает руками останкинскую колбасу.
- Хочешь нормальным человеком быть? – без обиняков, в упор, спрашивает фея Серёжу.
- Так ведь я и есть нормальный, -  на мгновение забывается Сергей, - но тут же рапортует, - никак нет, -  не хочу, мадам!
А друг Витя тоже рядом посмеивается и в кулачок деликатно икает.
- А что ж ты хочешь? – удивилась фея в пуховике и прекратила жевать.
- Я не хочу, что б мои желания задаром исполнялись, вы мне лучше испытание поручите какое-нибудь тяжкое, ответственное, - и Серёжа ладонью пригладил вспотевшие под бейсболкой редкие волосы.
- Хорошо, будь по-твоему, Сергей. Значит слушай. Есть тут такой человечек, некто, - Тодеуш Костюшко, так тебе нужно будет к нему…
- Ах, ты ж, гнусь! – внезапно вскричал карлик Витя и ударом шершавого кулака с треском сшиб волшебницу с ящика.
- Вот это удар! –  воскликнул Сергей и изумлённо уставился на Витю.
- Ну а теперь, дружище, пойдём я тебе покажу, как шляхтичи нашего Тараса Бульбу на колу вертели – щепчет секрет Виктор.
Обнявшись и пошатываясь, друзья направляются в продуктовый магазин.
В магазине, у прилавка, стоят два негра, слушают рэп и в знак понимания и согласия с музыкой кивают головами, один из них держит под мышкой коробку конфет «Чудный вечер».
Над магазином уверенно сгущается тьма.
Через минуту в торговое помещение шумно вбегает измождённый молью мужчина с бородкой и рюкзаком. В руке  у него  оголённые провода и кнопка квартирного звонка. В рюкзаке - натурально, тротил. 
Мужчина мечтал умереть с криком: «Смерть - исполину товарищу Сталину!» -  но тут он видит у прилавка чёрных негров и двух пьяных мальчиков, которые воруют из сеток лук. Террорист осекается и, пролепетав: «Ах вы, гниды черножопые!» - приводит в действие взрывное устройство.
Нужно ли говорить, что мужчина с бородой был никто иной, как дряхлый революционер Тодеуш Костюшко.