В лощине Геринг организовал привал. Отомкнув магазин от автомата, офицер бережно уложил оружие на китель. Патроны практически без усилия входили в магазин, что свидетельствовало о том, что он был почти пуст.
    - Всё-таки дисковый ППШ русских более практичен – с горечью заключил Геринг, - Продлись бой ещё пару минут, и опустошённые магазины могли бы сыграть плохую шутку...

    Тут Геринг улыбнулся, мысленно укорив себя за минутную слабость к оружию противника. Этот автомат, кусок железа по сути, обретал душу. Он, словно чувствуя жизненную необходимость обладателя, исправно отсылал противнику свинцовые повестки к старухе с косой. Несколько минут назад его очередь разметала деревянный приклад красноармейца, вбивая щепки в грудь раскалёнными кусками свинца…
    - В пяти километрах хутор, - доложил старший группы разведки, прервав размышления Геринга, - Пол сотни бойцов. Три танка. Все пьяные…
    - Танки пьяные? – Иронично спросил Геринг, - Или бойцы?
    - Прикажете подготовить захват? - подчинённый не оценил юмора, вытянувшись по струнке.
    - Отставить. Собери мобильную группу, - приказал офицер, в планы которого не входил ночной бой, - Сегодня водку жрут, завтра воды захотят. Проберётесь к утру, отравите колодец.
    - Есть, - по военному чётко принял приказ к исполнению разведчик.

    Геринг откинулся на китель, погружаясь в тягостные мысли. Вся армия Великой Германии составляет семь миллионов. Вернее, составляла. У русских под мобилизацию больше сорока. Значит, для победы достаточно каждому немецкому солдату уничтожить 4-5 вражеских. Личный счёт Геринга давно перевалил за третий десяток. Потом он просто перестал считать. Значит, другие недорабатывают, раз его передовой отряд оказался в глубоком тылу противника.

Геринг вспомнил приказ генерала прорываться из окружения. И он выполнил его по своему, он прорвался. Только не на запад, а на восток. Сметая жидкую оборону противника на внутреннем кольце окружения. Красноармейцы, расставляя засады и ловушки, почему то решили, что он будет драпать к своим. И жестоко поплатились за это. Война не прощает таких ошибок.

В стремительном наступлении советские войска совершенно забыли о защите тыла, о чём свидетельствовал начисто разбитый батальон силами его, уже потрёпанного в боях взвода. Железная дисциплина красноармейцев на передовой с лихвой компенсировалась пьяным разгильдяйством в тылу. Внезапная и хорошо спланированная атака рядового, хотя и достаточно хорошо обученного передового отряда вермахта опрокинула оборонительные рубежи лагеря в считанные мгновения. Сняв беспечно скучающих часовых и развернув крупнокалиберные пулемёты, без боя захваченные у противника, его бойцы практически в упор расстреливали вываливающихся из казарм заспанных солдатиков, ещё вчера обильно обмывавших награды. Офицерскую палатку прямой наводкой разбили из пушки, на стволе которой, словно по иронии судьбы, было написано «Ударим по Берлину».
Взяв необходимые трофеи и заминировав территорию, Геринг спешно покинул лагерь.

    Через полтора часа уже группа советских сапёров осторожно, с замиранием сердца, облизывая пересохшие от волнения губы, разминировала площадку. Потому что часом раньше бригада бравых солдатиков беспечно ворвалась в лагерь, надеясь застать неприятеля. Поспешили за славой, попали на минное поле. Геринг, слыша разрывы мин далеко позади, удовлетворённо похлопал минёра по плечу. Раздалось не менее десяти взрывов. Если бы противник не ввалился толпой, а вошёл бы как положено шеренгой, с должным интервалом по одному, то первый же подорвавшийся был бы и последним. Остальные бы просто развернулись, и след-в-след вышли из заминированной зоны. А дальше дело техники и удачи сапёров. Но у них ведь всё «На авось».

Это был не последний «подарок» Геринга Красной Армии. Его специалист хорошо поработал над механизмом той самой пушки, из которой расстреляли офицерскую палатку. В том, что это грозное оружие после беглого осмотра отправят на фронт, Геринг даже не сомневался, зная менталитет врага. Теперь при первом же выстреле разорвётся замыкающий механизм ствола, прихватив ещё пару бойцов неприятеля. А если по привычке ящик со снарядами поставят сразу сзади, а не с боку, как положено, то они сдетонируют, отправив на тот свет и соседние орудийные расчеты.
- Отряд готов, - доложил старший разведчик, возвращая офицера вермахта из воспоминаний в реальность.
- В шесть ноль-ноль, на рассвете, вы незаметно войдёте со стороны восхода солнца, - склонился Геринг над картой, - И отравите колодец. Раньше нельзя, вода проточная, яд может вымыть. В пол седьмого у них построение. До этого несколько минут личного времени. С похмелья они нахлебаются, потом выстроятся. Яд уже начнёт действовать. В этот момент снайпер снимает часовых, вы из пулемёта бьёте по строю. С противоположной стороны другая боевая группа открывает огонь из трофейного пулемёта. Они решат, что это свои открыли ответный огонь по Вашей группе, высунутся. И это будет последнее решение в их жизни.
- Так может просто подождать, пока яд окончательно не подействует? – предложил разведчик.
- А вот ждать нам нельзя, - пояснил замысел офицер, - Если хоть один экипаж доберётся до командирского танка и успеет сообщить по рации о нападении, через полчаса нас накроет вражеская авиация. Да и пара залпов из пушки уничтожит наши пулемёты, а вас передавят гусеницами.
- А если они воду из фляг с утра? – спросил старший группы разведки.
- Вы плохо знаете неприятеля, - назидательно пожурил разведчика Геринг, - Им не дают водки. Они в флягах разводят спирт. А для того, чтобы запасаться водой с вечера нужна немецкая педантичность.

Размышления вновь овладели Герингом. Было обидно за недальновидность фюрера.
Конечно, первый этап войны тот провёл блестяще. Блиц криг удался. Противник был практически сломлен и деморализован. Но его слова о том, что «Я пришёл завоёвывать, а не освобождать Россию» озлобили русских, многие из которых могли бы встать на его сторону. Конечно, это были бы не союзники, а просто попутчики. Но их помощь, или хотя бы нейтральность, сильно сыграла бы на руку Великой Германии…

Второй проблемой, в понимании Геринга, было количество фронтов. Оккупационные войска почти во всей Европе. Если бы их все разом сконцентрировать для удара по СССР, то уже сейчас, возможно, Генринг бы штурмовал Урал или даже Сибирь, прорываясь навстречу японским союзникам, захватившим Дальний Восток. Но вывести войска из Европы означает потерять её. Россия конечно - большой соблазн, но коня на ферзя не меняют.

Ослабив Европейскую группировку, вспыхнут восстания. Партизанские войны, необходимость постоянно идти на уступки, заигрывать с местными князьками. В конце концов, ситуация повернётся так, что не они будут служить интересам Великой Германии, а Германия начнёт служить им во благо видимости оккупации. Англия может пойти в наступление. Нет, Европу упускать никак нельзя.

Необходимо срочно заключать мир с СССР. Создать видимость дворцового переворота, номинально назначить нового фюрера, якобы лояльного к СССР. Устроить показательный суд-проформу над теми, кто зверствовал на советской территории. Тех же полицаев отдать им на растерзание, пусть спустят пар. Просто лишить их причины для продолжения войны. Сейчас русские дерутся за свои дома, семьи, за свою землю. Сталину легко подчинить себе целые народы. Цель пока оправдывает средства. Но стоит заговорить о мире, и страна, обескровленная этой войной, ещё до конца не поверившая в возможность победить, ухватится за эту соломинку.

Отступить к государственной границе СССР. Организовать оборону. Приграничную территорию заминировать, окружить рвами с боевыми отравляющими веществами, сделать абсолютно неприступной. Русские не пойдут в наступление. Никто их не заставит. Позади – мир и дом, которому уже никто не угрожает. Который надо восстанавливать. Впереди – непреступная чужая земля. Километры минных полей, выжженных ядовитыми веществами территорий, которые ещё надо преодолеть под непрерывным огнём немецкой дальнобойной артиллерии. Вдох-смерть, шаг-смерть. Опять смерть и страх, от которого они и так уже устали. А позади жизнь! Сталин, конечно, будет вынашивать планы мести. Но уже не сможет заставить народ воевать. Потом сможет, а сейчас уже нет. Если заключить мир. Он будет восстанавливать армию, чтобы через несколько лет отыграться. А за это время в Германии уже будет создано секретное ядерное оружие. И тогда…
А фюрер решил сесть сразу на два стула, и теперь медленно, но верно Германия проигрывает войну.

Геринг вышел из глобальных размышлений о геополитике и приступил к анализу текущей ситуации.
- Только что разбитая колонна советских войск, не успевшая оказать практически никакого сопротивления, была, вероятно, службой технического обеспечения, двигавшаяся на хутор для ремонта танков. Значит танки, скорее всего, неисправны. Сомнительно, что там есть боекомплект. Снаряды сейчас советам нужны на фронте. А в тылу на ремонте ни к чему. Пулемёты… пожалуй да… Пулемёты на танках наверняка заряжены. А пулемёт, укрытый за бронёй танка, может покосить пол взвода. Противотанковых гранат у нас нет…
С тягостными размышлениями Геринг погрузился в сон.

- Сашок, ёб твою мать, нахуя тебе этот вальс, в пизду он не усрался, - крикнул командир танка радисту-наводчику, парящемуся в раскалённом за день на солнце танке, прильнувшему к радиостанции и ловящему волну с музыкой.
- Какую-то певичку-пиздовёртку слушаешь там. Чем тебе, блядь, птахи-то хуёво поют? – продолжил подъябывать подчинённого командир, - Или, хошь, я тебе на гармони захуярю?
После дневного зноя вечерняя прохлада манила выскочить из танка, но помешанный на музыке Сашка начисто отказывался покидать стальное пекло ради вальса, передаваемого по радио.
- Ну и хуй с тобой, - отмахнулся командир, - Техники, сукины дети, где-то яйца чешут, сегодня чей не припиздуют уже. Пойдём спирт пить, а ты сиди тут, нам больше достанется.
- Во охуели! - Сашка высунулся из люка, придерживая натянутый шнур наушника, - фашистов пиздили вместе, а как спиртяру пить, так меня через хуй кидаете?
- Держи, музыкун, бляха, - командир танка протянул Сашке флягу со слегка разбавленным спиртом.

Жара и выпитый спирт разморили Сашку. Давило «на клапан», но вылезать не было сил. Когда глаза пожелтели, Сашка собрал волю в кулак, поднёс орган к смотровой щели и опорожнил мочевой пузырь на броню. Решив таким кардинальным образом проблему, Сашка погрузился в сон.



Хохлушка Злата, задрав подол, похотливо лежала на стоге сена. Сашка, откинув вилы, забрался на стог, на ходу стягивая штаны. Хорошо, что жена на вечерней дойке – промелькнуло в его голове. Можно спокойно Злату отпердолить. Уперевшись лбом в душистое сено, Сашка обоими руками крутил, мял, давил её налитую грудь, ритмично качая бёдрами, то жгуче проникая вглубь, то вырываясь наружу, извлекая сладостные стоны из разбитной и похотливой девицы.

Внезапно налетели тучи. Раскаты грома следовали один за другим, сливаясь в канонаду. Бесконечные вспышки молний слепили, сбивали, не давая закончить. В какой-то миг молния ударила совсем рядом, ослепительная вспышка осветило тело под ним. Вместо Златы под ним была туша почившей недавно от непосильного труда колхозной кобылы Фроси, только неестественно усохшая. Его детородный орган ритмично входил в её мёртвую плоть. Сашка с омерзением отпрянул.

Сознание раздвинуло похмельные грёзы, возвращая бойца Красной Армии в реальность. Сашка припал к смотровой щели. Ещё несколько мгновений Сашке казалось, что происходящее вокруг – дурной сон, но проясняющийся сквозь пелену разум осознал, что немцы, методично добивающие его корчащихся на земле товарищей, так же реальны, как свинцовая боль в черепной коробке.
Сашка припал к пулемёту и длинной очередью скосил несколько фашистов. Затем взял на мушку шевелящуюся за бугорком каску, укрывающую голову фрица.
- Получи, сука, - остервенело прорычал Сашка, нажимая на гашетку, - Посмотрим, что оставит от твоей башки пулемётная пуля…
Но пулемёт молчал. Боекомплект пулемёта был передан другому экипажу ещё на фронте, когда отправляли танк в ремонт. Оставили немного лишь для проверки пулемёта после ремонта. Из этого «немного» вчера в пьяном кураже большей частью постреляли по пустой канистре. Оставшиеся патроны только что ушли по назначению. Всё. Снарядов тоже не было.

Сашка рывком захлопнул люк, прыгнул в кресло водителя и завёл двигатель. Танк взревел и рванулся с места, разгоняя ошарашенных фашистов. Хрустнул под траками раздавленный немецкий пулемёт. С боку рванула осколочная граната, с лязгом лопнула и слетела гусеница. Танк закружился на месте.
Сашка продолжал кружить не останавливаясь. В какой-то момент двигатель надрывно чихнул и заглох. Секундой позже по броне застучали шаги сапог. На смотровую щель накинули шинель.
- Сдаюсь, - злобно прокричал Сашка, выдёргивая чеку из лимонки и  открывая люк. Он представил, как вылезет из танка, как его окружат фрицы. Как вытянутся в предсмертном испуге их довольные рожи. Как взрыв гранаты разметает их тела, как посечёт их осколками. В этот момент в приоткрытый люк ворвался утренний рассвет, и в тот же момент удар приклада опрокинул Сашку назад, в чрево танка. Следом влетела осколочная граната. Люк захлопнули с наружи.
- Вот суки, предвидели, гады, - пронеслось в его голове за секунду до взрыва, - Одно радует, научены они, похоже, на горьком опыте.

Окончание следует.