Никуда не ходи, ни к кому, ни за чем.
Сделай вид, что ты спишь, и не делай того,
что не хочешь – не понимая, зачем
и к чему? У тебя нет ни одного

маломальского шанса забыть, малыш,
безымянное кладбище той поры,
когда ты резвился. Забудешь лишь –
как опять над башкой полетят топоры.

Не пытайся играть в самого себя.
От твоих мирков за версту разит.
Это я тебе, дорогой, любя.
Не пеняй особенно за визит –

сам просил. Так вот – для тебя сейчас
очень важно быть за версту от зла
и учиться зло это различать,
что бы жизнь тебе не преподнесла.

Все, что будет дальше – во благо, брат.
За окном теперь времена пошли –
преждевременных, несоразмерных трат
и необъяснимых уже почти.

Ты держись подальше от суеты,
прикрывай себя от себя самого
и не вспомни однажды, что это ты,
и про всё забудь, и живи без него.

Остальное потом придёт само.
Не гони его и не торопи.
Остальное придет к тебе всё равно –
только лишь ты забудешь, что ты – это ты.




Россия


Уже давно ловлю себя на том,
что лишним словом трачу Небеса.
Я был всегда – и в прошлом, и потом.
Достаточно взглянуть в мои глаза,

чтоб все понять – однажды навсегда,
не загоняя попусту коней.
Я растворяюсь – раз и навсегда,
но делаюсь и выше, и длинней.

Какая жуть! Какая красота!
Однообразие девичьих поз
вот-вот исчезнет вовсе, без следа,
а следом я – напыщенный барбос,

порядком отбрехавшись по дворам
и переулкам, скину колтуны,
прилипшие к девичьим веерам
воздушной и придушенной страны.

Ах, милая и загнанная, ты
хотела бы их всех похоронить
и звезды переплавить на кресты –
пусть даже Бог по-прежнему хранит

и бережет, и все твои враги
тебе давно уже подчинены,
и ты сидишь на берегу реки
на протяжении её длины.





23 февраля


В пролитых судьбах – за окном – полынь
шептала мне и, странно серебрясь,
рвалась на свет из сумрака былин,
как спасший – спасший нас – Великий Князь.

Да, Александр, сегодня всё не так,
как ты когда-то отдал в руки – нам –
как выяснилось, конченым скотам.
Да, Александр, сегодня всё не так.

Секундной стрелкой тикает позор.
Надеюсь, на подходе тот момент,
когда из дома выметут весь сор
и прах просроченных в потемках лет.

Так странно иногда, Великий Князь
Святой и Благоверный Александр,
что хочется не верить в нашу связь
и представлять, что я - твой комиссар,

пустивший за неделю семерых
врагов народа в суетный расход.
Так прекращаются Его миры.
Так потухает вспыхнувший восход,

а значит – будь со мной, Великий Князь –
со мной и с миром гордого меня.
Освободи нас, Александр, от нас
и нашего бездушного  огня.

Не в силе Бог, а в правде – Он могуч,
как хладнокровно рубящий палач,
идущий разогнать ошметки туч,
укрывшие от нас наш скорбный плач.