Начало здесь  http://udaff.com/creo/66117.html


- Старо, юноша.

Стас тоже полез в карман, но Злобин взглядом остановил его – «там сочтемся».
Договор подписали быстро — у нотариуса случайно оказался образец соглашения.
- До свидания, молодые люди, — суетился раскрасневшийся Тимофей Арсенович, — заходите еще.
- Это вряд ли, — ответил Прохор, засовывая руку в правый карман спортивной куртки.

Хлопок повалил нотариуса на пол. Во всяком случае, Добину показалось, что хлыщ рухнул именно от звука. Дырочка чуть ниже значка свидетельствовала совсем об иной причине смерти Тимофея Арсеновича.
- Ну, и что это? — глядя на Прохора и показывая рукой на пол, спросил Стас.
- Сокращаю фору, дружище.

Когда спорщики вышли из кабинета, Валя красила ресницы у настенного зеркала. Верный признак того, что девушке не терпится уйти домой. Стройные ноги бесстыдно выглядывали из разреза юбки юной секретарши.
- Вы уже? — спросила она у отражения Прохора.
Отражение рылось правой рукой в кармане.

-Тимофей Арсенович еще задержится, а вам просил передать, что можно идти домой. Он сам все выключит и закроет.

Валя быстро повернулась и посмотрела уже на оригинал Злобина. Глаза ее оставались по-прежнему широко раскрытыми — чтобы тушь подсохла. Ей показалось, или этот мальчик за несколько минут, проведенных в кабинете, возмужал?

Клиенты вышли из приемной. Валя быстро побросала в сумочку косметику и надела пальто. Интуиция подсказывала — бегом из офиса от греха подальше. Выглянула за дверь вслед уходящим посетителям и окончательно убедилась:
- Точно — возмужал!

Глаз у Валентины Юрьевны хорошо наметан на эти дела. Еще бы — в этом году ей стукнет шестьдесят три. По паспорту, конечно.


Она догадывалась.
Да что там — она точно знала, от кого получала букеты цветов и коробки конфет. Ей и раньше приходилось принимать подарки от пациентов, которые выздоровели «только благодаря легкости ваших рук, Полечка». Но те цветы пахли по-другому. Теми конфетами она угощала дежурных врачей. А эти хотелось съесть самой.

Ей одинаково нравились и философские речи Стаса, и грубая, чисто мужская, логика Прохора.

Знать, что ты любима двумя мужчинами одновременно не так тяжело. Трудно признаться, что любишь обоих. Может, они увлеклись ею ради праздного развлечения? Вполне.

Но кто сказал, что ей нельзя относиться к двойному ухаживанию как к милой шалости. В конце концов, девушка ее возраста вполне может себе позволить «амур де труа».

Полина вылезла из ванны, быстренько закуталась в халат и протерла рукавом запотевшее зеркало.
Расплывчатое нечто превращается в по-английски продолговатое лицо. Фиолетовая краска ничуть не портит волосы, как это иногда кажется самой Полине. Дань дискотечной молодости, по которой студентка интернатуры скучает вечерами — выйти-то в свет не с кем. Она обвела руками маленькие, аккуратно круглые груди, но в зеркале это никак не отразилось.

Пожалуй, скоро скрывать истинный возраст станет невозможно. Просто необходимо сбросить пару-тройку лишних лет. Сделать пациенту укол не той дозы, не вовремя принести таблетки, поспать лишний часок на дежурстве. Мелкая халатность — отличный рецепт омоложения.

Почему-то до сих пор у нее не получалось применить этот рецепт на себе. Можно еще воспользоваться косметикой, но кого ей обманешь?
А значит, каждый честно отработанный день отнимает не только здоровье, но и красоту. Пройдет совсем немного времени, и кому она будет нужна? Ни Прохору, ни Стасу. Разве что маме.

В дверь позвонили.

Не дожидаясь ответа, Прохор выбил дверь ногой.

Благо, коробка оказалась трухлявой — вылетела мигом. В дальней комнате судорожно затопали по линолеуму босые пятки. Будь это квартира Гнутого, попасть в нее так просто вряд ли вышло бы. Но генерал милиции не приводил любовниц к себе домой. Хотя бы из уважения к престарелой супруге. А потому застать его врасплох можно только на конспиративной квартире, адрес которой узнать — все равно, что раскрыть сионистский заговор. А что? Милиционеры — это тоже тайная организация. Только они руководствуются не идеологией, а жаждой урвать поскорее да побольше. Так что узнать, где находится любовное гнездышко главного стража порядка, оказалось делом сложным, но выполнимым.
- Это еще кто?

Вот что бы сейчас ни спросил Владимир Андреевич Гнутый, это все равно прозвучало бы смешно. Даже фраза «это еще кто?». Когда голый генерал милиции спрашивает «это еще кто?» уголки рта сами невольно ползут вверх.
- Капитан Жеглов в пальто!

Не бог весть, какой юмор. Но Прохор поставил в этой шутке оригинальную точку — негромкую, с запахом гари, но достаточно эффектную.
Гнутый ляпнулся пузом о пол.

Его подружка, вопреки ожиданиям, не издала ни звука. Молча встала с кровати и, не удосужившись прикрыться, направилась в ванную.
Злобин очень хотел выиграть у Добина. Поэтому вот уже неделю как расправлялся с теми, чье убийство сходило за хороший поступок. Такой путь к добру показался ему самым коротким и верным. Потом Прохор понял, что уничтожает не только ради выигрыша. Эти люди ему мешали давно, еще до спора со Стасом, и втайне он еще тогда вынес им приговор. А повод привести его в исполнение появился лишь сейчас. Сначала было страшновато — не омолодит ли убийство самого Злобина до младенчества?

Ответа долго ждать не пришлось. Зализанное лицо подростка переменилось на щетинистый фас мужчины, переживающего кризис среднего возраста. План работал, и в скором времени обещал принести Злобину голову дракона и молодую принцессу в придачу.

Генеральская девица уже надела пальто и норовила проскочить через обломки входной двери.
Не-ет, так просто Злобин ее не отпустит, даже если это и будет стоить ему месяца жизни…

Делать хорошие поступки на заказ оказалось сложно. Чего только придумывал Стас в поисках пути к скорейшей старости.
Сначала он перечислил деньги на счет благотворительной организации в помощь беспризорникам. Тут же скинул полгода. Сделал посильный финансовый вклад в строительство православного храма, и мгновенно помолодел еще на год. Вконец раздосадованный Стас даже выдал премию сотрудникам своего головного офиса, за что немедленно поплатился еще одним месяцем.

Положение становилось безвыходным.
Как водится, помог случай.
По закону в каждом элитном доме должна выделяться одна квартира для льготника. Она ему достается не задаром, но с огромной скидкой. Случилось так, что при сдаче очередного жилого дома одна из квартир осталась незаселенной. Вложивший в нее деньги пенсионер умер незадолго до окончания строительства. Стас махнул рукой и подписал ордер на пустующую жилплощадь бабушке-пенсионерке. Убытков — никаких: деньги покойным жильцом-нежильцом уплачены, и хозяин строительства разрешил вселиться старушенции бесплатно. Дело, казалось бы, пустяковое. Но на следующее утро Станислав Добин проснулся на час раньше обычного и почувствовал резкую боль в суставах. Прямо, как в рекламе. Мигом глянул на годомер. Результат оказался потрясающим — старушка принесла Добину плюс пять лет мнимого возраста!

И тогда Стас разработал собственную стратегию интенсивного старения посредствам добра. Сводилась она к простому правилу — «не надо врать». И, прежде всего, себе.
Стас горел желанием подтвердить догадку. И такой случай представился. При очередной налоговой проверке Добин добровольно признался инспектору, что крутит  определенные суммы «в тени». Его немедленно препроводили в УБОП, но почти сразу отпустили. Нет, штраф-то выписали — в размере трех необлагаемых минимумов. Короче, пальчиком погрозили. А одна местная газета даже поставила предпринимателя Станислава Добина в пример — дескать, посмотрите: не все толстосумы скрываются от карательных органов!

А Стас тем временем нажил еще три мнимых года.
И в голове крутилась уйма новых идей…

В кардиологическое отделение центра академика Криворучко больные Добин и Злобин попали практически одновременно. Из медицинских карточек следовало, что Добин доставлен с диагнозом «стенокардия», а Злобин — с инфарктом миокарда. Реальный возраст обоих — сорок один год. Ложные возрасты расходились незначительно: годомер показал у Злобина шестьдесят восемь лет, у Добина — шестьдесят пять. Обоим предписывался месячный курс лечения.

Что толку сидеть соседям по несчастью в четырех стенах? Уж лучше посидеть на лавочке в больничном скверике, пользуясь милостью осенней погоды.
- Ничего-ничего! Я тебя еще сделаю! — залихватски пригрозил Добин собеседнику.
- Смотри, «делалку» не надорви! — включая плейер, ответил Злобин. Чтобы поддерживать беседу, он воспользовался только одним наушником.

Оба деда начали хихикать, но тут же закашлялись и умолкли.
-Знаешь, Стас, а мне наш спор осточертел. Такое ощущение, что я отлично справился с заданием на эту жизнь. Исчерпал добро, аж по донышку скребу.
- Э, нет. Ты это брось! Я только в кураж вошел. Идти, так до конца. И просто так выигрывать не хочу. За неявкой соперника.

Добин встал и хотел резко уйти от внезапно сдавшегося Прохора. Но забыл о своем возрасте. Пришлось взять палочку и поковылять к корпусу со скоростью, которую позволял развить радикулит.

Полина стояла у входа в кардиологическое отделение, окутанная больничной тишиной, какая бывает только после отбоя. Она все поняла из первого же заголовка в газете. Ну максимум — со второго сюжета в телевизионных новостях. Они затеяли игру, победитель которой получает в приз ее, Полину. И вот, до чего доигрались.

Сейчас еще можно все исправить — зайти сначала в одну, потом в другую палату и объяснить, что они ей дороги оба. Что это ее судьба — любить двоих. Любить на расстоянии. И все будет, как прежде.

А как — прежде?
- Сейчас или никогда! — прошептала Полина.

Если бы охранник не спал на посту, он бы увидел, как пожилая женщина крадется по коридору. Мягкие тапочки глушили шаги трясущихся мелкой дрожью ног.
Прохор Злобин спал в наушниках и с плейером в сложенных на груди руках. Рядом с койкой мерно попискивал аппарат, который обеспечивал больного необходимой для лечения дозой инсулина, необходимого для рассасывания тромба. Наушники шептали нечто аритмично-психоделическое. В нос шибал острый больничный запах — букет из лекарств, спирта и сигаретного дыма.

А больной-то балуется куревом тайком от врачей!
Аккуратно, чтобы не разбудить спящего, Полина потянулась к стене и выдернула вилку из розетки.

Жаль, что выбор приходится делать таким образом. Но где еще найдешь ружье, убивающее двух зайцев? Теперь у нее один возлюбленный. А его пассия к утру вновь станет молодой и красивой.

Она повернулась и на цыпочках покинула палату. Заботливо прикрыла дверь. Чтоб не дуло. Мелкими перебежками добралась до служебной лестницы.

Когда шаги стихли, Прохор Злобин снял наушники и засмеялся.

Больница прощалась с покойным тихо, в рабочем порядке. Когда тележку с телом катили по коридору, бывшего товарища по сердечному несчастью провожали взгляды соседей. Прощался с товарищем и Станислав Добин. Да-да, так бывает: вечером враг, а наутро — товарищ. И вообще, сколько всего хорошего можно вспомнить об усопшем!
- А это вам, Станислав Павлович, — сестричка протянула конверт и утерла рукавом слезу. — У него на столе утром нашли. Представляете, аппарат работал, а он умер. Сердце не выдержало. Годомер показал девяносто лет.

На конверте и в самом деле написано «Добину С.П.».
Стас вернулся в комнату, включил радио, прикрутил звук и уселся на койку. Распечатал конверт и обнаружил внутри письмо.
- Ничего странного, — успокоил он себя. — Что еще должно быть в конверте?

На бледно-голубой бумаге с факсимильными вензелями неровным, но уверенным почерком, написано следующее: «Привет, дружище! Видишь, как оно выходит: не отвечать злом на зло — самый верный путь к добру. Эх, знать бы об этом год назад. Скажи?»
А еще из конверта выпал именной чек…


Замок сопротивлялся долго. Но в итоге сдался на милость упорству владельца ключа. Сначала на лестничной площадке появилось мусорное ведро. Потом вышла она. Или не она? Сверху, через перила не очень хорошо видно. Тем более она повернулась спиной, сойдясь во второй за минуту битве с ненавистным секретом замка.
Она.
Это сколько же нужно сделать добра, чтобы набрать такой возраст? Нет, не эту старуху год назад полюбил Станислав Добин.

Молодой человек лет тридцати с белокурой шевелюрой быстро пробежал мимо женщины с четвертого этажа на второй. Вылетел из подъезда, и остановился только возле прогнившего столика под грибочком. Достал из внутреннего кармана фляжку и отпил глоток.

Старуха с мусорным ведром и красавица с чуть подкрашенными фиолетовыми волосами появились во дворе одновременно. Одна, кряхтя, вышла из подъезда, вторая воздушной походкой выпорхнула из-за угла.
- Ну что же ты, мама, не могла меня дождаться? Я бы вынесла.
-Да ладно, Полечка, мне же не тяжело.

Никто из женщин не заметил мальчика, сидящего на пеньке возле доминошного столика. Одетый явно не по размеру, он плакал и глотал из фляги.

Впереди у него целая жизнь и много добрых дел.