Пакет летел по пустынной улице. Когда-то желтый и яркий, как осенний лист клена, теперь он был серым и грязным. Впрочем, как и листья, бесформенными лохмотьями пропадающие в уличных лужах. В лужах отражалось такое же грязное небо. Казалось, что серая свинцовая пелена давит со всех сторон. Пакет был уже изорван злым, стылым и промозглым ветром. Его части как-то еще держал клей... - Клей это, "Момент". На, пыхни пару раз. Торкает неплохо, хоть и потяжелей бензина будет. Э-эх, сейчас бы эфир... - Эфир? Какой еще эфир! В заявке? Да мне все равно, что вам его списывать надо! Нет, не сделаю. На следующей неделе, да... - На следующей нэделе, дарагой! Ай, Гиви, зачем такие вещи гаваришь, да? Нэт, нэ приеду! Нэ па тэлефону. - Не по телефону, так по электронке. Да мне без разницы, как вы его найдете! В аське повисите в конце то концов! Работайте, не мне вас учить! - Вас учить и учить еще нужно! Ну кто же так делает? Звоните, да-да, прямо при мне звоните и извиняйтесь. Вот телефон... - Вот телефон еще неплохой. Для дочки? В подарок? Возьмите, она довольна будет. Памяти много, фотокамера на два мегапикселя, полифония отличная, радио есть. Ну что вы, конечно! Упакуем в фирменный пакет. Пакет летел по пустынной улице. Серый и грязный, а когда-то желтый и яркий, как осенние кленовые листья, пропадающие сейчас бесформенными лохмотьями в стылых октябрьских лужах, он все летел и летел. А промозглый ветер злорадно глумился над его беспомощностью, по незнанию швыряя пакет все выше и выше, туда, где за свинцовой пеленой всегда светит яркое солнце.