Камраду Растаману-Пиздапроходцу в ответ на его вопросы: http://www.udaff.com/politsru/63677.html
                                             
Вначале была книга. Нет, не так. В начале была Книга. И называлась она ― «Сто лет одиночества». Библия иного мира, не знающего злобного и равнодушного Бога и его распятого людьми Сына.

Только в том мире можно было поднять тридцать два восстания и все до одного проиграть. И все равно остаться героем. Там можно было стоять у стены в ожидании расстрела и не чувствовать приближения смерти. Только там можно было увести за собой расстрельную команду и с ней начать последнюю и самую беспощадную войну. «Полковник Маркес, ты знаешь, за что мы воюем? ― Конечно. Мы воюем против консерваторов. ― Ты счастливый человек. Ты знаешь, за что мы воюем».

Такие книги не проходят бесследно. Рано или поздно кто-то кладет ее в походный рюкзак и уходит в сельву. Уходит, переполненный ненавистью к покинутому миру. Уходит, чтобы научиться у сельвы и ее обитателей простой истине:

«Человек, умеющий смотреть себе в сердце, не видит силы льва, он видит силу своего сердца и смотрит на льва, и лев смотрит, как человек на него смотрит, и видит, как человек его видит как не более чем льва, и лев смотрит на себя так, как на него смотрят, и чувствует страх и прячется».

Так мудрость Книги соединяется с мудростью Сердца, и рождается вера, способная сдвигать горы и возводить города, где дома строят так, чтобы они в равной мере были освещены солнцем, и каждый в праве красить стены дома в свой любимый цвет.

И тогда он возвращается в покинутый мир, приняв чужое имя и скрыв лицо под черной маской. Он начинает войну со смертью, путь к которой в обреченном мире привыкли считать жизнью. Он не требует пощады и прощения. Победа или смерть рассудят. А пока:

«Кто у кого должен просить прощения и кто кого должен прощать? Те, кто все эти годы садился за переполненный яствами стол и обжирался, тем временем, как за наш стол садилась смерть, такая будничная, такая наша, что мы потеряли страх перед ней? Те, кто наполнили наши сумки и души декларациями и обещаниями? Мёртвые, наши мёртвые, такие смертельно мёртвые “естественной” смертью, т.е. от кори, туберкулеза, денге, холеры, тифа, мононуклеоза, столбняка, воспаления легких, малярии и прочих кишечных и лёгочных прелестей? Наши мёртвые, такие в большинстве своём мёртвые, такие демократически мёртвые от боли, потому что никто не обращал внимания, потому что все мёртвые, наши мёртвые, уходили просто так, и никто не считал их, никто не говорил, в конце концов, “Хватит!”, чтобы вернуть этим смертям смысл, и никто не просил этих постоянных мёртвых, наших мёртвых, чтобы они умерли ещё раз, но на этот раз чтобы жить? Те, кто лишили наших людей права и дара править и решать самим наши вопросы? Те, кто отказали в уважении нашим традициям, нашему цвету и нашему языку? Те, кто относятся к нам, на нашей собственной земле, как к иностранцам и требуют от нас бумаг и подчинения законам, о существовании и справедливости которых нам неизвестно? Те, кто нас пытали, бросали в тюрьмы, убивали и скрывали наши тела за страшное “преступление” хотеть клочок земли, не большой участок, не маленький участок, а просто клочок, на котором можно что-то вырастить, чтобы утолить голод?»



Это говорит человек, не предавший Книгу, которую читал в детстве. Возможно, потому что читал ее в оригинале, а не в переводе на русский. Или потому, что прочел не глазами, а сердцем.

Кто может из нас, с детства напичканных лучшими книгами, изданных самыми большими в мире тиражами, владеющих не одним иностранным языком, по-русски, по-русски, блядь, из партизанской землянки в глухой русской губернии выдать такой текст:

«За что мы должны просить прощения? За что нас будут прощать? За то, что мы не умерли от голода? За то, что не промолчали в нашей беде? За то, что не приняли со смирением гигантский исторический груз презрения и забвения? За то, что восстали с оружием в руках, когда все остальные пути оказались закрыты? За то, что не придерживаемся Уголовного Кодекса — самого абсурдного и репрессивного из всех, которые были в истории? За то, что показали остальной части страны и миру, что человеческое достоинство ещё живо и живёт в самых бедных из её жителей? За то, что перед тем, как начать, мы хорошо и сознательно подготовились? За то, что в бой вместо луков и стрел мы взяли винтовки? За то, что до того, как начали воевать, мы научились этому? За то, что мы призвали всех бороться всеми возможными путями за то, что им принадлежит? За то, что боремся за свободу, демократию и справедливость? За то, что не следуем схемам предыдущих партизанских войн? За то, что мы не сдались? За то, что мы не продались? За то, что мы себя не предали?»



Молчи.
Закрой глаза и слушай свое сердце.
И ты увидишь, как Ремедиос Прекрасная развешивает простыни по утру…

P.S. В тексте использованы фрагменты посланий субкоманданте Маркоса
http://russianche.narod.ru/marcos/foto.html


© ― Фтык, 2006 г.