Вечерело. С клёнов на тротуар падали огненно-красные и желтые листья. Любуясь разноцветным ковром под ногами, Синельников неспешно возвращался после работы домой. Как и всегда после получки, он был пьян.

Проходя вдоль соседского дома, Синельников не заметил, как в открытую форточку вылетела использованная прокладка. Медленно кружась в прохладном воздухе, она плавно опустилась ему на голову. Рассеянно сняв прокладку со своей лысеющей головы, он, не глядя сунул её в карман пальто. -Младшему для школьного гербария пригодится, подумал он и улыбнулся.

На пороге Синельникова встретила его вечно недовольная им жена. Уже в прихожей она потребовала денег. Синельников начал шарить по карманам и вытащил горсть мелочи вместе с прокладкой.

Ах ты пьянь подзаборная, издеваться надо мной вздумал? По бабам шлялся, гад такой! И она горько зарыдала, закрыв руками своё рано постаревшее лицо. Синельников диковато взглянул на плачущую жену. Потом оттолкнул её в сторону и быстро прошел на балкон, где хранился, наряду с прочими инструментами, остро отточенный топор.

Выбежав из квартиры на улицу, Синельников принялся ожесточённо рубить растущие вдоль дороги деревья. Он уже успел завалить несколько берёз и стройную красавицу рябину, когда  неподалёку, взвизгнув тормозами, остановилась машина ППС.

Несмотря на окрики вышедших из машины людей в серой форме, он продолжал рубить. Один из милиционеров бросился на Синельникова. Но он, широко размахнувшись, отрубил ему руку с зажатыми в ней наручниками. И тут же срубил голову.

Милиционеры открыли по нему огонь на поражение. Синельников вздрогнул, выронил из рук забрызганный кровью топор из рук, повалился на покрытую листьями землю и умер.