Первый армейский сон,  был красочный и романтичный, и чем-то похож на фильм «В зоне особого внимания», я весь такой красивый и сильный хуячил с небес на землю, вовсю махал руками и ногами, побеждал врагов, и спасал командира полка вместе со знаменем.
-Рота подъем,- раздался почти рык сержанта, и заспанные, слегка ленивые тела стали потихоньку сползать с кроватей, особенно отличались скоростью чуваки спящие на втором ярусе.
- Отставить,- толпа вяло заинтересовалась новым словом, хотя чего там непонятного, отставить так отставить, только чего отставить и кому?
Кто наматывал портянки, и в конец уже офигел от этого занятия, кто боролся с  пэшухой, кто-то чесал репу и задницу и все еще пребывал в  исподнем белье.
- Щеглы плоскогрудые, что мамины пирожки жить мешают? Оставить-это значит все обратно по койкам!- в начищенные сапоги сержанта отражалось утреннее солнце, и казалось, можно было порезаться о складки на его брюках.
Кто на что горазд, или как говорила моя мама: «Кто в лес, кто по дрова»,- карантин стал расползаться по койкам. Сержанту это не понравилось. Он подскочил к  койке на противоположной стороне, и показательно скинул парнишку со второго яруса. Тот упал, и пока жертва экзекуции пыталась подняться, сержант успел упороть ему мощного пинка, от которого чувака согнуло напополам и он пролетел метра три собирая табуретки и тумбочки.
-Я что, чмошники, сказал, душары ебаные, подъем- это 45 секунд. Я сейчас зажгу спичку, и пока она горит,  вы должны успеть одеться.
Начались «полеты» подъем – отбой. Заебло. А деваться некуда. Вверх – вниз, даже успевая одеться раньше сорока пяти секунд, отвечаешь за действия других парней. А успевали не все. И снова  вверх-вниз, отбой-подъем.  Полюбоваться на полет шмелей нехотя с легкой ленцой в походке, выперлись сержанты. В первый раз дрочили не долго,  всего минут двадцать, ну может полчаса, периодически сержанты менялись, как мы потом смеялись, при дрочке меняли руку. Наконец всех удовлетворил результат. Нас выгнали в пэшухах на улицу, и мы побежали.
Да, вот это был экстрим. Первые 10 км в армии. Пот застилал глаза, тек промеж лопаток, во рту кошки насрали и бегемоты топтались, мышцы отказывались работать. На улице стоял небольшой морозец, градусов 15, но было жарко, и в голове стучала всего одна мысль: «Блять, вот ебнула в голову романтика далбаебу, шел бы в танкисты, ездил бы на танке». И снова тяжелое дыхание, молотки в голове, и надоедливый крик сержанта. Я бежал и сам себе напевал: «Летс рок эврибади, летс рок», Рок-н-ролл помогал войти в ритм.
А сержанту было хоть бы что. Он бежал рядом с нами, и еще успевал попездеть с замком второго взвода, и поорать на нас, сирых и убогих. Нас было 20. Мы держались друг друга. Кто-то начал отставать. Но не дали. Сержанты заставили взять его и тащить с собой на себе. Десант не бросает своих, даже мертвых. Первое правило- десантник он всего лишь три минуты орел, остальное время скаковая лошадь с яйцами, ну, лось накрайняк.
Это была зарядка. После нее поход в столовую казался радужной перспективой. Как бы не так. Перед походом в столовую появился старшина,  не долго и красочно расписал, что надо делать при входе и выходе из столовой.
-Вы, ебланы ушастые, при входе в столовую не задерживаетесь, забегаете и быстро садитесь за стол. При входе в столовую, шапку снимаете и прижимаете крепко к груди, иначе проебете. Если какой-то мудень попробует у вас сорвать шапку, разрешаю уебать в морду, бес предупреждений. Обычно шапку срывают с головы и пытаются убежать, догонять всей ротой, и пиздить до полного аута, вы духи, вам еще можно. Если кто-то проебет шапку останется без нее навсегда. Всем ясно?
-Так точно!
-Нихуянепонял?! Всем ЯСНО?
-Так точно!- Громко во весь голос 87 глоток.
-Блять, духаны, я чото с ушами плохо, не слышу нихуя,- старшина зажигает толпу, как старый рокнрольщег.
-ТАК ТОЧНО!- оглушительно громко, звенит в ушах от такого ора. Старшина успокаивается, и мы идем в столовую. Есть пока неохота. Столовая была в бригаде новой, слегка пахла еще краской и сияла чистотой, как у кота яйца. Хлеб с маслом и чай. Кашу которую принесли в 10литровом бачке есть было не возможно, тошнотная и стремная биомасса, покрытая корочкой которую пробил толстый железный армейский черпак. Алюминиевые тарелки, некоторые выгнутые вовнутрь, алюминиевые же ложки. Крендель, за соседним столом вызвал у всех смех, когда в полном охуении начал вертеть головой, видимо в поисках вчерашнего дня.
- Чо ищем? Каму спим?- сержант явно радовался возможности поиздеваться над душарой, -Слышь, Крендель, не верти башкой, шею натрешь.
-Товарищ сержант, мне мама сказала, чтобы я в армии пользовался вилкой и ложкой.
Песдец, стол за которым сидел Крендель и два стола рядом согнуло в приступе хохота.  Ржач не могли остановить ни команды старшины, ни крики сержантов. Но старшина нашел способ успокоить веселье. Он просто уебал по столу ногой, все тарелки, бачок, стаканы, хлеб с маслом и чайник все полетело к чертовой матери.
-Рота, окончить прием пищи. Рота встать, на улицу строиться, бего—ооом МАРШ. Старишина засунул руки в карман, хуле, любитель карманного бильярда, и пока мы бежали на выход  поздоровался с другими дедами- земляками,медленно шаркающей походкой шел на выход.
Поел, не поел- никого не ебет чужое горе. Все ломанулись на выход, и в дверях произошло то, о чем так долго говорил сташина, у Карела попытались своровать шапку, какой-то чмошного вида солдат схватил ее и побежал от столовой вниз, в сторону складов и кочегарки. Карел рванул  за ним, за Карелом строем побежали и мы, все. Рота. Пинать чмыря не было надобности, Карел уложил его пинком в спину и уже пинал куда не попадя изо всех сил. Вкладывая в каждый удар злость на себя, на армию, на старшину, на замков, на весь белый свет. Мы стояли и смотрели, как на холодной ноябрьской земле, покрытой тонкой коркой снега лежал человек, с маленьким жалобным лицом.
-Эй, хватит, хватит, -закричали,  прибежавшие старшина и сержанты. У чмошника были разбиты губы и кровь капала из носа. Старшина рывком поднял его на ноги.
-Откуда? С какой роты?
- Рота связи.
-А .. мазута, блять, ты что бык ебанный, у кого шапки воруешь?-  старшина вошел в роль ахуенного воспитателя. Макаренко – местный, немного военный, старшина упорол ему с ноги по яйцам.
- Меня деды послали, - человек с маленьким лицом сжался и сморщился еще больше, и казалось роста даже поубавилось у него.
-Фамилия!?
-Не..не..не..
-Что не, герой блять, шапки пиздить, фамилия, блять!-и снова с ноги в кость и с локтя под дых.
-Некрасов,- еле выдохнул чмырь.
-Так , пездуй отсюда. И передай старшине, еще раз на мою роту кто наедет сам урою.- и отвесив прощальную пездюлину старшина обернулся к нам.- Что уродцы, видели? Хотите такими быть?
-Никак нет!-  мы уже научились оценивать ситуацию, и знали, как в таких ситуациях надо орать,- старшина улыбнулся, урок удался на славу. Снова команда,  мы построились.
- Карел, после присяги, первая увольнительная твоя, мамой клянусь,- старшина блеснул белыми как будто  фарфоровыми зубами, посмотрел на часы, слегка офигел, и погнал нас бегом в казарму.
В казарме нас ждал Кохан. Командир нашей роты. Высокий, за метр девяносто пять. Плечистый, с крепкими  руками, фигура вылитая, и все такое. Как и в любом гарнизоне бывает свой записной поручик Ржевский, так и  Кохан слыл завзятым ебарем –прехватчиком, и первым мачо на деревне.Ему было двадцать пять, уже за Спиной Афган, орден «Красной звезды», «Боевого Красного Знамени», ну а «За Отвагу» -это так проста до кучи.  Ранен, напаролся  на мину в «каблучок»,но выдернули БэТэРом, поэтому без потерь, только контужен. Характер веселый, переходящий в буйный. Ротный окидывает нас взглядом, и говорит слегка обиженно,- А я думал, что буду самым маленьким мальчиком в своей роте. Особенно его расстраивает мой рост, и рост Уши, чувака из Ишима, прошедшего малолетку, и не понятно каким макаром вообще попавшего в армейку, а тем более в ВДВ. Остальные сносно, в районе метр восемдесят пять, и мы со своими метрсемдесявосемь кажемся ему карликами.
Нас выгоняют на улицу, ротный прикуривает родопину,- Ну что котики, побежали? Бегу и думаю.. «Ебаный ты, Леха, папуас. Дебилко,  твоя фамилия, о чем, блять, думал когда в такую хуету вписался?
А Кохан бежит, покуривает, сука,  покрикивать успевает. Сержанты, как  псы сторожевые вокруг вьются, где словом, где пинком строй равняют. До ВДК пять километров, это минут тридцать-сорок бегу по мари.
Кто не знает что такое марь, объясняю, это такое уже не болото, или еще не болото, кочки, тропинка едва пробита. Рота нога в ногу бежит, след в след старается, растянулась, сержанты как с ума посходили уже не кричат, а лают матом. В третьем взводе кто-то сломался, упал, подхватили на руки, потащили.
На ВДК у нас подготовка к прыжкам. Все- развлекуха какая, то на подвесной повисеть, покачаться, как на качельках, имитируя под команды, различные критические  ситуации в воздухе, то на крокодиле прокатиться, как на  карусельке. Крокодил- это горка такая, с подвесной от парашюта. Наверху рельсы, а по ним тележка катиться, рагоняется под горку, к земле приходишь уже со скоростью падающего на парашюте тела, метров 5-6 в секунду. С вышки прыгаешь и едешь вниз, как в детстве в речку кидались. А то с вышки можно ебнуться вниз, как на тарзанке, кароче сплошная благодать, луна- парк, только для военных.
Кохан веселиться над замполитом стал гулмиться. Замполит-то - перворазник, ни чего не знает, ни во что не врубается, только вид ахуенно крутого перца строит, а что остается делать, если вокруг, мальчишки-сопляки 18-летние,а он уж училище окончил политическое, да в ВДВ записался добровольцем. Одел его Кохан во все причиндалы, утянул, проверил, наверх отправил, всех бойцов поразгонял с крокодила,  а сам, внизу стопор вытащил, чтоб по надежней замполит приземлился.. Ага…Стоит рукой ему машет, мол сигай Валерка, жду. Стартанул замполит, как орел крашеный, в хаки правда, ну да похуй. За то все новенькое, шапка ушанка, под шапкой подшлемник, сверху шапки ему Кохан каску натянул, бушлат модный, камуфляжный, за бутылку водки у прапора выменянный, на складе бригады. Сапожки, отутюженные с воском, по-модному в гармошку. Все как надо, нам молодым и неумелым показал, и как считать, и как кольцо дергать, и как ноги держать перед приземлением. Красиво так в землю вошел, двумя ногами. Перекатиться не успел. С легким шумом и негромко поскрипывая, тележка вошла в жбан замполита. Рухнул он, как подкошенное дерево. Мощно так и с каким-то легким всхлипом. Только каска звякнула жалобно. Руки раскинул, весь мир обнять, пытался наверное.
-Таблетка,- Кохан махнул рукой санинструктору, - окажи помощь раненому офицеру. Таблетка, перевернул замполита на спину, у того в глазах светилось счастье и покой, хотя, через секунд пять, он очнулся, схватил малую саперную лопатку и с криками – Убью, сука, ебаный, ты  козел, Андрюша, я тебя ухуячу, как борг черепаху.
Когда служишь, учишься ценить, любой повод поржать. А повод был нехуевый, замполит пытался догнать Кохана, размахивая МСЛ, но мешала каска, которую не успел снять Таблетка,  а так же подвесная с тележкой.
- Замполит, слабак против Кохана, не догонит,
-Забьемся на пачку, -догонит.
-Не, хуйня, Кохан лось настоящий, а Валерик чмо дистрофичное.
-За то вон, злой какой, морда красная, а орет, как пожарная машина.
-Не-не, не догонит.
Ну, давай забьемся я ж продую если что.
Ну похуй, Накрайняк, разбей.
В это время Кохан начинает ржать, а Валерик запутался в стропах и еще рас получил тележкой, но уже по ногам сзади. Тележка налетела на модные сапоги и поцарапала их. Кохан сел на снег и держась за живот ржал во весь голос.
-Ну что прасрал пачку, гани давай
-Да пагодь, еще не все.
Валерик выпутался из строп, и с криком раненого бизона прыгнул на Кохана.
-Догнал, гони пачуху-то.
-Ну уж хуй , это хуйня а не доглнал.
- -Хехехе, ничья, пачка мне.
- Ахуеть Накрайняк, да ты Соломон практически.
-Не, я не еврей, Соломон евреем был.
Замполит пытается ударить Кохана, а тот стоит в жесткой защите, блокируя все выпады молодого офицера. Видимо подзаебал его Валерик, Кохан делает резкий выпад, и замполит снова падает на снег.
-Ладно, все харош,- и тише уже наклонившись,- Валер, ну шуток не понимаешь, ну прости.
-Ну ни хуя себе шутка, чуть башню не пробил мне!
-Да не ссы, я тебе каску спецом на башню натянул, тем более, что твоей тыкве будет,  она ж пуленепробиваемая, политическая.
Ротный протягивает руку замполиту,  выдергивает его из сугроба-  Тренируйся лейтеха, не дай бог в Афган попадешь.
Месть состоялась на следующий день. Замполит прискакал в роту пораньше, взял сапоги ротного, из каптерки притащил молоток и гвозди (сотки по-моему). Старательно их начистил, до блеска, и приколотил к полу у ротной канцелярии. Кохан оценил шутку.
-Дневальный , ко мне! Кто мне сапоги почистил?
-Товарищ  капитан, так это товарищ лейтенант , с утра старался.
У замполита был дипломат. Новый, блестящие уголки, черная кожа. Он очень им гордился.
Пока Кохан не прибил его к столу в канцелярии.
Рота с интересом наблюдала за развитием их взаимоотношений. Ротный любил легкие подъебки, а замполит не жаловался и сам придумывал новые подставы.

Патруль – это почти увольнительная. Ходишь по поселку, на девок местных смотришь. В центре поселка площадь, на ней- танцплощадка, кинотеатр, единственный кабак, и гостиница. Пару кафешек с мороженым, вот и весь досуг кулютарный. Но в патруле время летит незаметно, а и делать нечего сложного не надо. Только следить за порядком,чтоб в самаход кто не вырвался,  и чтоб военные не устраивали беспредел какой-нибудь. В кабаке, как правило, заседал местный бомонд, бывшие воры, местные крутилы,  и военные, после зарплаты. Как раз в патруле и были, когда Кохан на весь поселок прославился. В кабаке, девушку снял, и долго с ней отжигал не по-детски, танцевал, поил и все такое. Когда уходить собрался, кто-то из местных нахамил ему. Дальше картина маслом, видим Кохана, выруливающего с барышней на руках.
-Ты Света, цветочек,-говорит он ей,- ты будешь расти здесь, в этой клумбе, среди астр и фиалок.
И усаживает Свету белыми модными джинсами, в только что политую клумбу, посреди центральной площади.
И уже бегом, возвращается в кабак, откуда раздаются вопли, потом вой и звон и мат и победный крик.
На улицу, через витрину, вылетает местный урел.  Разбитое стекло осыпается на него смешным блестящим дождем. Парень мирно отдыхает, в пробоину выходит чувак со стулом на голове, вернее не выходит а уже выплывает. Женский визг и крики: «Милиция! Милиция!»
Ныряем в  кабак, забегаем, на ходу снимаем ремни. Посреди зала волчком вертиться до боли знакомая фигура. Ротный, бьется один со всеми, прорываемся к нему, прокладывая путь ударами ремня и бляхи.
-Товарищ капитан, свои! Уходим.
-Уходим, спину прикрывайте, - Кохан идет вперед, сносит ударом еще одного доходягу, следом  какого-то мужика в синем свитере, сносит двух молодых в синих олимпийках. И мы вырываемся на улицу.
На утро замполит ебет Кохану мозг, про честь офицера, про дисциплину и не допустимость пьянства.
- Валерик, иди сапоги мне почисти,- устало говорит ротный, - у тебя это лучше получается.
Прыжки, это праздник какой-то, четырнадцать километров на запасной район, там два-три часа на морозе, ну и потом, собственно прыжок. Дождались, очередь нашей роты. Садимся в Ми-6 взлетаем. Я до армейки в ДОСААФ почти сотку напрышал, и был мне от этого в армии большой сюрприз, когда прыжковые деньги за три прыжка получил.  30 рублей, против солдатских 8. Сумма, которая греет душу. Солдатскую зарплату на телевизор решили кинуть, а вот прыжковые – это святое. Кохан с замполтиом на обном борте полетели, с нашим взводом. Я уже в воздухе был когда вывалился замполит, его крутило еще на стабилизирующем, а потом, когда он рванул кольцо крутануло так, что казалось я, слышал как челюсти у него стукнули. Так он еще и кольцо проебал. На запасном стоял старый дуб. Посреди огромного пустого поля. Одно единственное дерево, в радиусе километра не было ничего, кроме разве что хилых кустиков. На дубе радостно висел замполит. Не менее радостны были и мы, когда пилиил ветки штык- ножами, чтоб снять его с дерева и не порвать купол.
-Варелик, а ты что стропы та не тянул, нахуя на дуб полез?
-Андрей, да атъебись ты, видишь я сам ахуеваю.
-Не, ну ты сам подумай, любую лямку бы потянул и мимо дуба просквозил бы. Не надо было бы ветки пилить, и роту бы не опозорил. Да и дуб жалко, он та здесь причем?
-Бля, сказал атъебись, у меня башка, до сих пор вертится, аж тошнит.
- На стапелях висели, на крокодиле тебя катали, с вышки выкидывали. Варелик, я ж тебя, как сына готовил. Я ж тебе говорил, что должен делать офицер, летящий на дерево, что есть несколько секретов.
-Ну и чо?
-Чо, чо, ничо, «чо», по- китайски жопа, А ты, когда на дерево летел, должен был дать команду: «Спасатели, руби лес!»
- Ротный -Варелик, а что это тебя так крутило?- по хитрому лицу ротного было видно, что уж кто, кто а он причину знает. - Отделился не правильно, сильно видать?
-Это сука ВДПшник, пусть только приземлится, он мне такого пинка отвесил, до сих пор жопа болит.
-Да у Сереги прикол такой, он перворазникам всегда пиздюлину отвешивает. А так, впечатления какие?
-На хуй, надо было резиновые трусы покупать.
-А что случилось?
-Да что-то крутило пездец, при открытии купола. Шматыляло, как гавно в бочке.
-А, это потому, что крутился на стабилизаторе. Бля, Валерик у тебя же первый прыжок? Пиздец, с тебя простава. В это время подошли взводные. Они навалились на замполита, за руки за ноги раскачали с криками: «Земля! Небо!»,- а ротный радостно уебал ему запаской по жопе.
-В десантники принят!
Крутило еще рас пять, пока  замполит не просек, что Кохан ему стропы подкручивает. Когда замполит возмутился, ротный ему ответил: «Ха-ха-ха, скажи спасибо, трусов и лифчиков туда тебе не насовал, я сколько раз говорил, укладывай купол сам».
На втором прыжке, замполит снова отличился. Был легкий ветерок с порывами до 15 метров в секунду.
Иду, скидал купол в парашутную сумку, тащу на пункт сбора. Оглядываюсь, на меня на всех парусах плетит какое-то чудо. Купол надутый порывом ветра, тащит за собой тело. Тело орет, но купол не гасит. Забежал в купол, погасил, прибил к земле, рядом еще Наскоряк старается, тоже увидел покатуху, решил помоч. Собираем купол, переворачиваем тело, отряхиваем снег, вернее соскребываем снег с лица, и с бушлата. Что за чудо, здесь каталось, не иначе замполит.
На полевом выходе жили в палатках. На улице мороз за  тридцатник, в палатке все время горит огонь, в буржуйке, поэтому сносно, ходим в ватных штанах и тельняшках, на ногах валенки. Но на улице – дубак, и выскакиваешь из палатки только по крайней нужде, или по команде. Противотанкисты завязали игру в «войнушку»,  с минометчиками. Нам на учения забыли выдать компенсаторы для холостой стрельбы, поэтому приходиться передергивать затвор, после каждого выстрела, и пластмассовая пуля вылетает из ствола и сгорает метров за пять полета. Поэтому одетые в бушлаты ватники подбушлатники, и прочие подштанники, противотанкисты и минометчики азартно перестреливаются, и с криками носятся друг за другом. Сидим в палатке, слышим как Кохан орет: «Рота, строиться!» Нехотя, вылезаем на мороз, солнечно и холодно. Ротный все еще кричит строиться, третий взвод тусит в своей палатке. Накрайняк, чтоб ускорить выход третьего взвода закидывает в палатку взрывпакет. Через несколько секунд,  раздается взрыв, из палатки вылетает ротный, с синяком во все лицо, и третий взвод.
-Суки, в Афгане не убили, здесь угандошить решили? Кто кидал взрывпакет? Тишина, все знают кто, но никогда не признаются. Ротный рычит и матерится, в это время в расположение роты влетает  загнанный минометчик, и в ротного попадает пуля от холостого выстрела.
-Рота, к бою, -  и Кохан ведет нас в атаку на минометчиков и противотаникстов. Оба взвода загоняются в  овражек. И начинается методичный обстрел. С выискиванием целей и почти детской веселухой.
-Падай, ты убит!
-Сдавайтесь
-Хуй, там русские не сдаются!
- Ну, тогда пиздец вам, всех будем зачищать. Начинается шквальный огонь, в овраг летят взрыв пакеты. Противник прижат к земле, и только один из противотанкистов пытается прорваться сквозь окружение. И получает несколько выстрелов  в упор. Последний и самый действенный выстрел делает Кохан, не целясь, попадает в жопу пробегающего мимо бойца. Пуля пробивает ватные штаны, пэшуху, подштанники и надежно застревает в заднице. Чувак хватается за жопу и с криком падает.
-Таблетка! Приходит санинструктор, снимает с раненого штаны, пластмассовая пуля развалилась напополам и застряла в правом бедре. Не глубоко. Остатки пули вытащили, без анестезии, рану залили йодом. Ротному замполит, веселясь, вручил трофей – прострелянные трусы. Чувака потом к нам в роту взяли, Олень кличка.
На стрельбище замполит ведет инструктаж, о том, как правильно пользоваться взрывпакетами. –
- Берете спички в левую руку, прикладываете головку спички к шнуру взрывпакета, чиркаете, загорается шнур, выкидываете взрыв пакет, спички кладете в карман. Ну да, все правильно рассказал, и даже правильно сделал, только забыл что левша, и что выкинул спички, а взрывпакет положил в карман.
Ну, естественно, ни кто ему про это не сказал. И побежал Варелик так, как никогда не бегал, как  мы его  ротой час гоняли по мари, чтоб к земле прижать. Больше всех ротный старался.
- Обошлось, радостно сказал ротный,- а что ему, замполиту будет, из них гвозди же делают. Хороший замполит- мертвый замполит.

З.Ы. Князь Болтконский и братва. ДМБ 85-87, 13 ДШБ, Магдагачи. Ася если что 105001386.
З.Ы.Ы. Злопыхатили и прочая хуета взяли барабаны, горны, пионэрские флажки и строем похуячили в жопу (слегка изменено(С) Раевская). А если точнее проста нахуй.