Каждый день, едва вечереет, я сажусь в машину и еду в город, на работу. По пути всегда включаю на полную катушку кассету со сборником блюзов. Музыка пробивает до мозга костей, и я даже пытаюсь безграмотно подпевать на незнакомом  английском языке. Малость фальшиво, но учтем, что в этот момент существует только мой блюз, мой автомобиль и моя дорога. И все это действительно мое.

  Я въезжаю в город. Этот неутихающий муравейник похож на воронку, засасывающий внутрь себя все живое, попав в пучину которого уже нет ни сил, ни желания выбираться  наружу. Хлебнув однажды городского бардака, человек навсегда остается суетливым и нервно-пуганым.  Иногда лишь притворно вздохнет: “Эх, на лоно бы...”
  А вырвавшись на это самое лоно природы, почти сразу начинает скучать по неумолкающему городскому гаму. Все же есть в этом шуме и суматохе нечто зовущее и привлекательное, особенно ночью, когда улицы вымирают, сыреют, погружаясь в темноту, мрак и неизвестность...

  Я знаю об этой неизвестности и мраке гораздо больше, чем кто-либо. Моя профессия - таксист. Не государственный таксист, вальяжно рассекающий на “Волге” с законопослушными “шашечками” на борту, а частный извозчик на “шестерке”, “таксер”. У меня даже имени нет. “Водила”, “шеф” и «слышь, брат» - вот как меня называют. Но я не обижаюсь, соблюдая  кодекс профессии.
  Каждый таксер обязан быть немного психологом, иначе лучше сидеть дома, а не
“бомбить” по ночам. Вообще обитатели ночного города разительно отличаются от дневных. Они всегда целеустремленны, всегда в поиске, в охоте кто за чем - девочкой, бутылкой или мечтой... В них всегда присутствует алкоголь и склонность ко всяким авантюрным недоразумениям.

С пассажирами, особенно подвыпившими, следует говорить ласково, вежливо внимая их
полупьяному бреду, почаще соглашаться и соболезновать.
  Правило номер один: твой клиент всегда круче, и точка. Даже если это последний лох по жизни. Ну где он еще почувствует себя сильным и властным? В тачке, ясное дело: “короче, щас налево, потом прямо, до самого подъезда и на третий этаж, квартира справа…”
  И сколько порой требуется сил, чтобы добросовестно подыгрывать в этой идиотской игре! Иногда  просто чудом сдерживаюсь, чтобы не дать в ухо особо «одаренному» козлу, а потом засунуть его сраный полтинник ему же по самые гланды...

  Но я должен молчать и соглашаться. Это второе правило: любой клиент имеет право на любую
дурь: стоять хоть на ушах, если кому-то уж очень захочется.  А я не против.
  Все “таксеры” тусуются на определенных местах - пятачках возле остановок и киосков с горячительными напитками. Все они негласно поделены, а левые на натоптанную территорию не суются. Закон рынка! Чужой среди чужих... Парадокс, но всегда свой.
Сегодня на пятачке не слишком рыбно на клиентов. Среда. Самые хлебные дни - пятница и суббота.  Страна бухает... Ну и, конечно, праздники, включая Новый Год.
  Да, я работаю и в новогоднюю ночь. А что поделать? Она, родимая, приносит столько, сколько 
зарабатываю в обычные три недели. А сейчас именно такая, серенькая неделя. И день этой недели - среда. Сижу, зеваю, курю сигарету за сигаретой и глазею по сторонам.
  Но чу! Из подворотни со стороны гостиницы вываливается субъект. Не очень уверенно движется в мою сторону, но знаю: это клиент. И точно. Разглядев под лобовым стеклом моей “шестерки” зеленый огонек, он  семенит прямиком ко мне.
  Клиент, мать его! Меня ждет полуночно-придурочный маршрут. Он распахивает дверцу и вопросительно дышит перегаром:
  - Шеф, ты свободен?
  Похоже на предложение к танцу. Ну что же... Потанцуем! Киваю. Он плюхается рядом на сиденье и с ходу начинает командовать:
  - На стоянку грузовых машин! Знаешь где?
  Я знаю все. Но об этом не обязательно орать на весь квартал. Молча включаю передачу, всем своим накопленным опытом оценивая добычу. Командировочный.  Экспедитор. Судя по выговору – с Поволжья. И само собой - за металлопрокатом. Недолгая гонка по городу, и  уже лихо заруливаю на стоянку. Клиент тычет корявым пальцем, наобум  указывая направление, но я  уверенно паркуюсь рядом с длинномерным “КамАЗом”.

  В кабине заметно какое-то мельтешение. Пассажир с трудом выволакивает брюхо из моей “шестерки”, хозяйственно подходит к грузовику и забирается в кабину “КамАЗа”. Мельтешение удваивается. Безуспешно гадаю, что там, в темной кабине такое происходит? Гипотез масса, верной - ни одной. Закуриваю сигарету и не спеша, выдыхаю дым в приоткрытую форточку.  С другой стороны, мне то что? Клиент платит за все, неважно, еду я или стою. А не заплатит -  получит монтировкой в морду. Это компенсация за потерянное время и одновременно третье правило “таксера” – халявы не спускать.
  К тому моменту, когда я выбрасываю окурок и собираюсь подохнуть с тоски, двери кабины  распахиваются, из “КамАЗа” вылезают командировочный кент и патлатый засаленный шоферюга. Рожи обоих лоснятся от удовольствия. Я недоумеваю, но третье неожиданное явление разрешает загадку.
  Это молоденькая девчонка. Совсем тонконогая зелень, ей бы еще в куклы играть, но она предпочитает взрослые игры. Почему? А почему я каждый вечер прогибаюсь перед всяким пьяным сбродом? Да все поэтому....
  Мой клиент радостно пыхтит:
  - Тут все нормально, теперь обратно в гостиницу...
  Вот бы сказать: “Ты просто дерьмо, престарелое жирное дерьмо”... Но это мое мнение, я его никому не  навязываю и уж тем более не высказываю вслух. Разворачиваю машину, и в это время девчонка стучит в окно со стороны клиента. Пассажир лениво крутит ручку стеклоподъемника:
  - Чего тебе?
  - Дядь, обещали триста....
  - Кто?
  - Он, - она указывает на косматого “камазиста”.
  Тот сонно лыбится профессионально циничной улыбкой.
  Экспедиторская морда напрягается и в результате неслабых потуг рождается следующая мысль:
  - Раз он обещал... Так пусть и платит!
  Шоферюга лыбится еще шире:
  - А я чо... Я за себя и заплатил, а то, что Петрович сзади оказался... Гы, гы... Случайность!
Они оба согласно ржут, а девчонка почти плачет:
  - Меня побьют... Я же должна отдать половину этим, - она кивает на кирпичную будку стояночных  сторожей. - Они не поверят, что вы не отдали деньги...
  Слушаю все это, и сердце обрывается. Она не врет - это действительно правда.  Такса на все - на нее, на меня... Мы с ней поразительно похожи, два продажных инструмента, один дает, другой рулит. И мое прозвище не случайно - “таксер”.
  Клиент заметно утомляется ее слезливым нытьем:
  - Слушай, иди на...! - следует жутко непечатный оборот. И, уже обращаясь ко мне: - Поехали!
  Со скрипом сжимаю зубы. Превращение из “таксера” в хотя бы краткое подобие человека - процесс хоть  и недолгий, но достаточно мучительный. Начинаю говорить - коротко, но исключительно по делу:
  - Сколько ты мне заплатишь?
  Пассажир малость шизеет:
  - На триста договаривались...
  - Давай их сюда!
  Он изумленно оценивает сжатую серьезность моих скул и беспрекословно выдает требуемое на гора. Я так же молча передаю купюры девчонке. Ее голос становится хриплым:
  - Это... Что? Мне?
  - Тебе, -  отвечаю, и, не дожидаясь, пока она окончательно сойдет с ума от внезапного спасения, отпускаю сцепление.

  Машина пулей вылетает со стоянки, направляясь к родному пятачку, за которым и находится гостиница пассажира. Клиент замороженным кексом бычится на меня, время от времени открывая рот в попытках что-то произнести. Но рот благополучно закрывается:  слов нет. У меня, кстати, тоже. В гробовом молчании доезжаем до гостиницы. Он вываливается из машины - ни слова. Я чуть улыбаюсь: ну что он может вообще сказать? А я ему? Мы с ним совершенно с разных планет.

  На пятачке по-прежнему пустынно. Уже было начинаю зевать, погружаясь в сонную полудрему, как прямо передо мной взвизгивает тормозами новенькая “Тойота”. У нее есть одна маленькая характерная деталь - полное отсутствие заднего бампера.
  Сей бампер снес я. Случайно, конечно. Малость зазевался и слишком поздно вспомнил, где находится педаль тормоза. Вину признал сразу, заодно познакомился с хозяином иномарки, крепышом Пашкой. Он без нервов предложил ментов на место ДТП не звать, а полюбовно сойтись в сумме ущерба и черкнуть расписочку. Я согласился. Срок выплаты компенсации за безвременно усопший бампер обозначили в две недели. Словом, все было на редкость вежливо и культурно. И мне тем более непонятно его появление:  срок еще не вышел.

  Пашка энергично выскакивает из салона и подходит к “шестерке”, нервно ворочая кулаками в карманах кожаной куртки. Выхожу ему навстречу.
  - Слышал, ты тут бабки направо-налево раздаешь?
  Вот черт. И откуда пронюхал? До чего все-таки кругла земля и свинобразны ходящие по ней люди...
  - А что такое? До срока еще четыре дня.
  Он раздраженно обрывает:
  - Сам знаю, сколько чего осталось. Но заметь, что сейчас ты должен работать на меня и мой бампер.  А ты вместо этого шлюхам подарки делаешь.
  - Ну и что?
  - А ничего! Просто меня это бесит. Бесит и все!
  Меня тупо заклинивает на одной фразе:
  - Ну и что?
  - А вот что! - он вынимает руку из кармана,  вижу металлический блеск кастета, летящего прямо мне в лицо.
  Удар, и я падаю затылком в снег. Ощущение, скажу не тая, не из скучных. Оно  усиливается при получении двух-трех ударов ногой по почкам. Сквозь боль  слышу звук захлопнувшейся  дверцы “Тойоты”. Да-с! И вот этак иногда бывает... Вытираю кровь и затяжно кашляю. И настроение, и самочувствие – полный хлам.
  Кое-как забираюсь в “шестерку”. Сегодня уже ловить нечего, да и не особо-то и хотелось. Плевать на все,  еду домой...

  По пути снова включаю кассету с блюзами. Крис Ри хрипло блажит о чьей-то навек загубленной любви, и сейчас я отчего-то ему верю. Или просто хочу верить? Черт его знает. В этот момент существуют только моя машина, дорога, стремительно исчезающая под капотом  и мой блюз, вечно больной такси-блюз...