Карочебля ф каторый рас убеждаюс, што рамантика – эта нихуя падонку не сестра. Да и ваще хуета, чесна вам сказать. Преключилась са мной грустная историё, да исчо и ф бабке папал. Вабще-та всё начиналось не так уж и хуйова – я встретил знакомуйу малолетко которую после расставанийа са сваей малой давно собиралсо выебать. Драчил па утрам и ейо представлял, тёлка сафсем таки нехуйофская: литсо милайе, сиськи на месте, ка мне так и липла – ещо када с малой мы вместе были, пару раз таки не удержалсо и полапал ейо то за эти ейо сиськи, то за сраку, да и па дёснам паганять излюбленным нашим занятийем была.

И вот жыж встретились мы на станцие метро где я на гитаре иногда паигрывайу дабы на пива заработадь. Верней, эта ана туда припёрлась, школу бля прагуливала. (Я ей дваццать баксоф типа должен был, так кадата занимал, ну блять хули, денег с сабой асоба так не была, но пивам бля угастил.) А пришла ана к слову сказать не сама, а очень даже вдваём. Я бы дажы сказал, что вдваём с палавинай, или даже с двумя третями, паскольку с ней была ейо жырнайа подружко – дура набитайа, с прысчами на насу, заплыфшым ебалам и есчо у нейо была песдаватейшая превычко ржать па каждаму поваду, а также и без нево. Бывает, скажышь что-та впалне серьйознае, филасофскую блять мыслю какуйу-небудь выразиш (таких после читвёртава литра пива дахуя у меня раждаецо), – а ана блять, дура, смотред на меня и лыбицо, думает навернае што я к ней яйтса пытаюсь паткатить, рассмешить типа и вся хуйня. Так и хочецо блять взять шестистволку из ГТА и разебошить ейо пухлае тела прадалжительнай свинцовай очередью ап кафельнуйу плитко на стенах перехода. Толку ат неё всё равно пачти никакова (разве што аскала мне на халяву, кстати нехуйовски), а так хоть сабак накормем. Есть у нас адна сабако, Беляшом звать. Вечнагалодная сцука.

Так вот, приходят ани значед ка мне и в теченийе пяти менут разгавора я панимайу што ани сабераюцо хуйарить на втаруйу хату этай малалетки (той каторуйу я планиравал выебать) и пить там вено. Хата пустайа, там уже два года никто не живёт нихуйа, бабушка была но уже дуба дала давно, а радители маево абъекта ебли там не бывайут. Хуй мой как компос сразу начал рвацо из штаноф в направлении калеблющимся между ртом и песдой этой дефчонки и я понял што жырную ейо падругу нужно в срочнам парядке куда-та атчислять, так как ебля с двумя малалетками сразу – эта весчь тоже небезынтереснайа, но габариты этой каровы вызывале у меня рвотныйе рефлексы каторые я падавлял новыме порцийаме пива. В итоге всё слажилась замечательна, мы въебали исчо дахуя пива и жырная кобыла сама съебалась хуй знает куда. Ну а мы ж значет паехали пить вено. Па дароге зашли в магозин и купиле пожрать, паскольку ебацо на галодный желудаг я нихуйа не любитель.

А дома мы нашли бутылку белава вена, ано правда спиртам атдавала жостка так, да и тёлка уже была в састаянии лёгкава алкагольнава таксикоза, но мне была всё мало так што я заставил ейо пить есчо и есчо – для ейо же пользы между прочем. Пака ана этим занималась я пыталсо жарить блинчике каторыйе купил в гастраноме. Их правда нада была бы размарозить сначала но не была времени так шо жарил такими. В итоге вышле чорными с адной стараны и приятно румяныме – с другой. (Это был мне сегнал свыше о том, что праизайдёт позжэ, но тагда я этава есчо не знал…)

Кагда собственна я понял что пара перехадить в атаку, я вдрук вспомнел что в силу активных пьянак за паследние нескалька дней, а также напряжоннава графика на работе у меня сафсем не была времени ни памыцца, ни переадецца, а сру я каждый день и патею кстате тоже, не гаваря уже пра дрочку, паэтаму нада бы сначала в душ схадить, штоб тёлка да сазнание не патеряла и не праблевалась ат сырных араматоф испад залупы и грибных – ат наскоф, да и шмотке пастирать не плоха была бы – как раз машынка есть, хуле, мы ебёмся а весчи стираются. И фсе давольны. Но нет. Нихуйа. Шмотки стерать не будем, мол, времени мала. Ладна думайу, хуй с табой, пашли, гаварю, в душик, поплескаемся, тебе, гаварю, приятна будет. (А ана хоть и малайа, но целку сбить уже успела, правда ебалась не так многа и для нейо вот это душ и вся фегня есчо в навинку. Зоебись, думаю, щас я праизведу на нейо впечатление ахуеннава блять йобера-терариста-альтруиста и ана будет сама патом прасить есчо и есчо, так што праблема ебли на время снимеца.) Толька, гаварю, я щас сам пайду, а ты пакури и патхади. Толька палатенце вазьми штоб вытереца можна была. Сам же быстренька в душ, трусы с насками нахуй, за ванну, ана их увидет – сразу в обмарак ёбнеца (а надо заметить, што трусы я абычна меняю тагда, кагда в них абразовываюцо атверстия настолька бальшые, что меня начинают адалевадь самнения, какийе из них изначальна предназначены для ног). Но вапще-та я чистаплотный челавек, вы не падумайте, эта проста период жызни щас такой.

Памыл я быстренька залупу, в рот, думайу, давать нихуя не буду, эта всекда можна успеть, тем болейе что ат дрочки я себе залупу панатирал и на ней абразавались маленькийе вавки, мало ли, думаю, што, есчо решит што я балею чем да и ваще стреманёца са мной ебаца в паследний мамент. Такийе варианты нада предусматревать заранейе! Заходит ана значет в лифчеке и штанах, а йа голый стаю, толька залупа паблёскивает. Вижу, стесняйеца ана. Давай, гаварю, свет выключим нахуй, типа рамантика, вся фигня, ты свечку толька притащи. Ну ана притащила блять, палачку в пять сантеметраф, типа тех што в церквях ставят. Ладна, думаю, хуй с табой – зажыгайу свечко, всовывайу в какуйу-то пацтафку и ставлю за ваннай, как раз абразовываецца такой преятный полумраг. Раздевайу ейо, залазим в ванну и я ж начинаю развлекацо – лапайу ейо за сиськи, клитар ейо ганяйу туда-сюда, ей нравеца – песдетс, наченает хуй мой пачутьчуть падрачивать. Ну после менут пятнаццати этих игрищ, думайу, пара уже и засадить, тащу ейо ф комнату, лажу на кравать – йоооптваюмать, тела – супер, сиськи – бомбачке, мордашка заебись, а песда… Йоптваюмать, кагда малалетки научацо ейо брить?! Очень, блять, страшнайе кино атдыхает, харашо што не ваняет хоть, но зарасли канешна дремучийе. Ну харашо, думайу, что я так алкагаля накедалса и хуй ат этих зрелищ стаять не перестайот. Дальше всьо как па маслу, и так ейо, и так, и сяк, и ракам, и сверху… Сверху, гаварит, не умейу. Похуй, думайу, будем учить. Нихуйа веть сложнава нет, йопт. В итоге выйебал йа ейо, кончил песдата так, фсё думайу, заебись, жизнь прекрасна, щас пакурю – и на работу. Лежым. Атдыхаем. И тут…

Тут блять чуствую я лёгкий такой запах гари. Нихарошыйе падазрения мне начинают в мозк закрадываца, ой нихарошыйе… Бля думайу, што за хуйня, электраплиту наверна не выключили, или блены там падгарефшые на скаваротке астались, штоле? Падрываюсь йа прям голый, даже исчо в гандоне, выбегаю ф каредор… Мать мая женсчина, песдетс! Гарим! Пажар! Нольадин бля! Каредор наполнен плотным дымам, струящемся аткудато из района кухни/ваннай комноты. Я, блять, сразу вспомнел пажарнекоф, каторые гаварят што можна ат такова дыма за две сикунды нихуйофски сазнание патирять, набирайу полныйе лёгкие воздуха и песдую в этат бляцкий туман. На кухне фсё нармальна, плета выключена, песдую в ванну – и предамною аткрываецо удивительнайе зрелище, пречинай каторава стала та бляцкайа свечка, каторую я ф рамантическам парыве паставил на стеральную машинко: свечка дагарела да аснаванийа и агонь перешол на машинку, каторайа полнастью праплавилась сверху и абрушылась сама в себя, где-та в ейо недрах пылает агонь, а каптящяяся пласмасса праизводит на свет клубы едкава дыма, ат каторава слезицо в глазах. Весь пол мокрый, фсё думаю, песдетс, если щас ана фключена в разетку – убьйот меня нахуй токам и сгарю я зажива в этом пласмассавам аду. Но темнименейе, храбра беру душ, аткрывайу полный напор и вливайу ево в то, в чом есчо так недавно сабиралсо стерать сваи чугунныйе наски. Агонь благадарна гаснет с громким шыпеньем, извергая из недр машинки новыйе клубы есчо болейе чорнава дыма. Фсё, думайу, съобываца нада. Съобываюсь на балкон пакурить вместе с тёлкой, каторая ат всего увиденава пребываед в састаянии ширакамасштабнава ахуеванийа. Мы аткрывайем все окна и дышым на балконе. Тёлка ф панеке, ейо радители убьюд и ана не знает как абъяснить паплавившеюся машынку, тем более што если ана скажет што принемала са мной душ при свечах, то яйца маи будут незамедлительна атрезаны ейо кансервативным отчемам. Я ей, правда, пасаветавал сказать што ана решыла пастирать шмотке и машынка сгарела, но ана пачемута не аценила эту блистящую идейу.

Дальше у меня случилесь прабелы памяти, так как меня размарила и я прильог атдахнуть. Кагда я праснулся, дыма была не так многа, толька вот в ваннай комноте стены пакрылись едкай копатью: внешне эта выглядила красива, как серый мрамар, но есле правести па стене пальтсем, то аставался ярка белый слет ат нево. Тёлка раскипишевалась, што ей уже пара дамой, а адежда наша вся мокрайа (майа што за ваннай валялась была залита вадой, а ейо шмотке тоже весьма пастрадали, паскольку были сняты пряма в ваннай). Трусы сваи я успел пагладить утюгом и патсушыть, штоб яйтса себе не натереть, а вот наски можна была проста атжымать, паэтаму я папрасил у нейо другийе. А у нейо нет! Толька калготке! Ну хуй с ним гаварю, дафай калготке, заадно не так будет холадна в мокрых джынсах.

Вот так и пашли мы в мокрых шмотках, а я исчо и ф калготках бабских, как педорас какой-та. И есчо в бапки папал, нада новуйу машынку пакупать. А зафтра придётса ехать памагать уберать там фсю эту грязь и коподь. Адно радует – радаки этай тёлки на той хате бываюд рас в пол года, так што может есчо и успею накапить на машынку пака ани там абъявяца в следующий рас.

Так што рамантика – эта нихуйа падонку ни сестра, но злейшый врак.