Санёк звал к себе в псковскую область давно, типа банька, речка, душевно побухаем. Загрузились ящиками, коробками и банками, в кульке кое-что прихватили и направили восемнадцати дюймовые колеса в сторону Пскова. Ну, банька, речушка, распаренные сидим, опустошаем бутылки и шампуры. Санёк как появилась эта идиотская реклама – попробует новый коньяк, сморщится, не говорит не айс. Достал уже всех. Вкус у него хуже не придумаешь: водка Синопская, пиво Степан Разин, пельмени самые дешёвые, нальешь ему Kelt-а, выжрет всю бутылку, облизнется, не говорит не айс. Ну, нахуй был послан неоднократно, но возвращался. Особливо имел наглость нести благословенный Петербург, Москву и Новосиб. Чем ему эти города не угодили, ума не приложу. Псков славил – судя по его рассказам размер Нью-Йорка, внешний вид Праги, чуть пиздюлей ему за столом не дали за пиздешь. Видать заело его, говорит настойку тётка Нюра здесь делает, такой нигде нет, сел на свой транспортер и минут сорок где-то шароёбился. Вернулся с бутылью, где мерзко свившись кольцами плавала страшная серая гадюка. Мужики говорят хуй, такое говно пить не будем, Санёк стал нахваливать, типа здоровье улучшается, а змею щас вилкой выковыряю. Всю башку ей вилкой исковырял, однако не вытащил. Мы уже как-то с внешним видом гада в бутылке смирились, велели стопарикам в ряд построится, куда нам Санёк щедро плеснул. Типа китайской 60% настойки на тамошних змеях, но позабористей. Бывало шило потребляли, поэтому продолжили этой хренью, Санек, правда и тут заявил, что не айс.

Последствия не замедлили сказаться. К концу бутыли стол подпирали не только четыре ножки, но и шесть хуёв. Причем, судя по всему, Санёк, сбегав за угол, передёрнул, однако минут через пять было перекосившийся с его стороны стол не только выровнялся, но ещё приподнялся. Постановили, что если Псков такое уж охуенное Большое яблоко, то проституток сыскать вовсе не проблема. Санёк помялся, но за базар надо отвечать, посему загрузился в транспортер и полетел в чудо-Псков за блядями. Мы мучались стояком, потому как ебаться хотелось зверски, видать дух утопленной в спирте гадючки мстил с особым цинизмом.

Первым к дому подъехал ментовской козел, потом транспротер. Мы, было, ринулись отбивать вобщем-то пьяного в дупель Санька от правоохранительных органов, прикидывая, сколько стоят тут права, но оказалось лейтенант одноклассник Санька и приехал просто стопарик пропустить. Бляди попались ничего, Санёк старался, девки молодые сисястые. Я выбрал высоченную крашеную путану, с третьим переходящим в четвертый размер. Разложив в баньке, жестоко и долго ебал, так, что девочка отработала свои денюшки до копейки. Единственное по последней Нью-йоркской моде пизда заросла как клумба, на левой ноге была трехнедельная щетина и чесноком дышала, но напряжение в паху снизилось до терпимого уровня. Прихлебывая в предбаннике холодное пиво, я подкинул ей еще сверху за усердие. Она, размазав по еблу сперму, слюни и остатки помады, пересчитала деньги и чему-то улыбаясь пошла отмываться. Я присел к столу, куда уже подтянулись мужики, мент похоже забил на службу и клонился в салат. Санёк сказал, что его баба была не айс, за что и выпили остатки настойки.

Однако, оказалось это было только первым актом пиессы – вскоре настойка снова вошла в силу, а с ней ебаться захотелось с новой силой. Ну, девки оказались под рукой, они не успели похлебать мартини, как вновь были жестоко отъёбаны. На сей раз я предпочёл невысокую хохлушку с хорошей жопой и короткой стрижкой жгуче-чёрных волос. Чтобы успокоить горящий конец, я ебал её только в жопу. Наконец, вроде успокоилось, мы собрались возле стола и невзирая на отсутствие настойки, концы вновь поднялись. Это было уже не смешно, потому как кончалось мучительно, по капле. Наебеневшись под завязку, чтоб наконец уснуть, я долго пялил, уже безо всякого удовольствия не помню какую девку, так и отключился на ней.

Утром сердобольные девки отпаивали нас минералкой и холодным пивом. Член у меня представлял один большой синяк, яйца были похожи на сдутые шарики. Болело все и если голову чуть подлечили, то яйца саднило, как будто насыпали стекла, член горел как от скипидара, живот болел, кто дристал, кто блевал, чаще одновременно. Приползшие к столу, мы встречали Санька, притащившего ящик холодного пива и зачем-то формочки для льда. С умным видом он выковырял лед и ссыпал его себе в трусы. После этого он заорал: «А-а-а-а-айс!». От этого вопля проснулся лежавший под столом без штанов мент, очумело посмотрел на часы и кинулся к стоящему в канаве с открытыми дверьми и работающей мигалкой козлу. Что-то смутно помню, вроде кто-то катался на ментовозе по деревне с блядями. Саньку к вечеру дали пиздюлей, собравшись с силами: оказалось дозняк настойки максимум стакан. Тётку Нюру нахуй, псковскую область нахуй, сюда я больше не ездец.