-Игнат, ты, когда портки стирал в последний раз? - Никаноров вырвал из спортивной сумки заячьи уши армейских кальсон и швырнул их на койку. Молодой черноволосый, не в пример седеющему Никанорову, Игнат ухмыльнулся и зубами свинтил пробку с «Пшеничной».
-Так значит соседи, - уточнил сидящий напротив Игната плешивый мужчина и выложил на стол завернутую в фольгу вареную курицу, - я последние пять лет часто езжу, и, знаете, ведь не так просто сейчас стало нормальных попутчиков найди, сплошь черные попадаются, а от них хорошего не жди…
Поезд тронулся, Игнат разлил по посуде.
-Меня, к стати, Игорем Павловичем зовут, - представился плешивый.
Присутствующие по очереди пожали его сухую ладонь.
-За знакомство, - лихо гаркнул Игнат и, не чокаясь, выпил.
-Не пошла, - выдавил из себя Никаноров и, вырвав из курицы мешковатое крыло, начал сосредоточенно жевать.
-Я вообще к водке как- то не так стал относиться, - сказал Никаноров и обновил посуду. - Раньше вот - выпить любил, а сейчас никак… То есть пьется то, она родимая, как и пилась, но на утро… ууууууууу.
-Пиво пей, - пробурчал Игнат.
-Пиво… Скажешь тоже… Вот раньше было пиво, так пиво, - мечтательно сказал Никаноров,- мог запросто кружек 10 выпить - потом поссал и нормально. А сейчас - после первой банки уже крыша едет. И вкус у всего одинаковый, шкурой бараньей воняет…
-Точно, - подтвердил Игорь Павлович, - все из одной бочки льют и еще димедролом приправляют.

* * *

Следующие два тоста отличались лаконичностью и общим желанием поглощать не расписные подробности алкогольных баек, а содержимое бутылки. Вторая прошла так же незаметно, и лишь на третьей мужчины расслабились и, накурившись в тамбуре, развалились на койках, расстегнув воротнички на красных шеях.
-Помню, новый год как - то раз в поезде отмечал, - сказал Никаноров, - ничего так, нормально. Все вагоны гуляли, у каждого с сбой по паре пузырей в обяз… А со мной в купе студенты какие то ехали, так у них с собой три литра настойки было на черноплодке…До сих пор эту черноплодочку вспоминаю, глотку вяжет, арома – атная, - Никаноров цокнул языком и подняв жестянку со шпротами выпил болтающуюся на дне маслянистую жижу.
-А, я раз с телками ехал в одном купе. Не какие ни будь там прошмандовки, а нормальные бабы, - ввязался Игнат,- ну, мы с ними пропустили по коньячку, суть до дело… В итоге всех троих весь вечер драл!
Никаноров невольно прыснул.
-Ой, пиздишь, Игнат, как мешки, блядь, ворочаешь!
-Да сто пудово было! – встрепенулся Игнат.- Как сейчас помню - две черненькие, одна белая: Аня, Кристина и Катя. Лет по 30, путевые такие бабы…
-Все равно пиздишь, - не унимался Никаноров, - бабы то они может и были, что знакомился с ними, тоже могло быть, а про еблю… Ну, не верю я!
-Да, ну тебя, еще доказывать что-то…- махнул рукой Игнат.
Игорь Павлович разливал очень аккуратно, меряя на глаз каждый стаканчик, передавая в его в руки, он непременно говорил: «пожалуйста» и хитро улыбался.
-А, вы, вообще, откуда и куда едите- то? – вдруг спросил Игорь Павлович. - А, то вот сидим все… пьем...
Игнат и Никаноров переглянулись.
-Домой мы едем... – буркнул Игнат и не аппетитно выпил, так что по его подбородку скатился прозрачный водочный ручеек.
-А, я вот к дочке еду, - пояснил Игорь Павлович, - дочка у меня есть, взрослая уже, к ней и еду, гостинцы везу.
-А, сколько дочке то? – спросил Никаноров.
-Взрослая уже, внук вот растет...
-А, я вот детей заводить не хочу, одни хлопоты от них, - вставил Игнат, - и жениться тоже не намерен...
-Это, ты, зря, - сказал Никаноров, - хотя... дело твое... молодой еще, может перебесишься.
Игорь Павлович одобрительно кивнул.
-А, если не перебешусь?
-Говорю же – дело твое, - продолжил Никаноров, - но мой совет тебе, не медли. Вот со мной работал один такой, тоже все трындел: «нагуляюсь, а уж потом...» и что? В 23 по пьянке за «неумышленное» сел, так до конца жизни по тюрьмам и слонялся, только на волю и уже через неделю опять. К старости совсем плохой стал, сухари сушил и под подушку прятал, привычка... А. вот если б женился, может оно иначе как сложилось.
-Да, ну тебя - тоже мне, сравнил жопу с пальцем, - хмыкнул Игнат.
-Жена- это завсегда хорошо, без жены в наше время никак, - многозначительно сказал Игорь Павлович, - вот я, к примеру, женат без малого четверть века, жена у меня - всем бы такую - мастерица на все руки.
-А, в койке как? – подмигнул ему Игнат.
-А, что койка? – замялся Игорь Павлович. – Раньше то оно, конечно, все было, а сейчас, как-то уже и не охота.
-Не - а, я если и женюсь, то только на такой - чтоб в койке - огонь! – сказал Игнат.
-Смотри, не обожгись, - подмигнул ему Никаноров, и все трое в один голос рассмеялись.
Игнат разлил.

* * *

Дверь в купе распахнулась и на пороге показалась бедрастая проводница.
-Чай, будите? – она, внимательным взглядом обвела пустые бутылки и сидящих на нижних койках мужчин.
-Можно, - сказал Никаноров,- чайку сейчас в самый раз.
-Три?
-Ага. У вас чай- то с лимоном?
-У нас как положено.
-Понятно, - Никаноров протянул проводнице смятую купюру. – А, если чего покрепче?
-Покрепче в вагоне- ресторане, - односложно ответила проводница, принимая деньги.
-Ну, на нет как говорится … - вздохнул Никаноров и, дождавшись когда дверь захлопнется, достал из рюкзака бутылку. – Теплая, падла…
-Что теплая - это по хуй, закуски вот нету… - сказал Игнат, перехватывая у Никанорова бутылку.
-У меня вот карамельки есть, - с этими словами Игорь Павлович, вывалил на стол горсть конфет в разноцветных бумажках.
Никаноров брезгливо повертел в руках карамельку.
-Я уж лучше под мануфактуру, - он молниеносно выпил и, прижав нос к засаленному рукаву пиджака, сделал глубокий вдох.
Игнат с Игорем Павловичем отдали предпочтение сладкому.

* * *

-Я когда молодой был, мне все говорили: иди- учись, высшее образование мол, хуе - мое, - рассказывал Никаноров. – В Москву была возможность поступить, а не пошел. Зачем? После девятого класса – училище, слесарем работал в жеке. Повидал, я вашего, брата, интеллигента, - он покосился в сторону Игоря Павловича, - приходишь бывалочи на вызов, а там такое чудо – в – перьях, не то, что гайку вкрутить, молоток в руках ни раз не держал. И стоит он перед о мной, простым работягой, который коньяки не пьет всякие, на коленях стоит. Умоляет, блядь. «Трубу прорвало, хуе - мое, вода так и хлещет!». И значит, деньгами в рожу тычет. «Отблагодарю, - говорит, - по-барски, ничего не пожалею. У меня тут ковры сибирские, хуе - мое…».
-Персидские, - поправил его Игорь Павлович.
-Ну, я и говорю «симбирские» … А, я же с малых ногтей то со всеми этими железяками вожусь, мне хоть кран, хоть труба - в минуту справлюсь…
-Зря ты так, - сказал Игнат,- и в их племени есть люди.
-Вот именно, - произнес молчавший до этого Игорь Павлович. – У меня вот два высших образования, но назвать меня белоручкой… это… как на хуй послать. Вся мебель в доме моя, своими руками делал и по хозяйству и на даче тоже - сам все. И вообще дело не в институте, а в умении мыслить. Вот у меня был один знакомец, еще в институте, имел способность две книги одновременно читать, да не просто так, а после весь текст без запинки пересказывал… А, спросишь его, мол, объясни в двух словах о чем, раскрой суть- не может… А все почему? Природного ума у человека не было, мудрости, что называется…
-Я вот тоже читать люблю, - поделился Игнат, - детективы всякие в основном, ну и газеты, само собой.
-Знаем мы эти газеты, - с присвистом подхватил Никаноров, - текста с гулькин нос, за то на каждой странице по голой бабе, а то и по две или пидарас какой - ни будь размалеванный… А что текстом все про наркоту, кокаин - шмакаин. Знаем мы этот ваш кокаин- то же жопоебство!
-При чем здесь жопоебство? – смутился Игнат.
-Дурак, ты Игнат, - Никаноров потер руки, - я семь лет в Туркмении прожил, и так тебе скажу … У нас там соседи были, туркмены же, частенько я у них бывал… Так вот, семья у них большая была, человек десять в одной хибаре ютились: бабки, дедки, детишки. Так вот, чтоб хоть как- то концы с концами свести они семечки продавали - купят несколько мешков, в казан засыпят - нажарят и на рынок. Я с младшим- с Эмилем дружил, так вот, мы ночами на каникулах дедовской «Примы» накуримся, набегаемся и к нему. Туркмены - то, народ не злой, добрый даже, бабка его накормит нас до отвала, и мы опять гулять… а конец лета уже- ночи не то чтобы холодные, но зябко как – то. Так мы чтоб согреться ноги в этих самых семечках грели, закатаешь штаны до колен и в казан с теплыми семечками - хорошо…
-А, при чем здесь кокаин? – спросил Игнат.
-А при том, ты прикинь, если в семечках, которые копейку стакан стоят, ноги греют, то, что о кокаине то говорить, - заключил Никаноров.
-Ну, а жопоебство то где здесь? – не унимался Игнат.
Никаноров состряпал серьезную мину.
-У меня тесть год назад с зоны вышел, так он у них там петухи были, ну мужики – девочки, которых можно за ширмочкой… хм - м … так вот он говорит по понятиям, петух это не тот, кого отпидарасили… а достаточно тут хуем в рожу тыкнуть и все ты уже пидар…
Все трое замолчали. Тишину разорвал тихий голос Игоря Павловича.
-Ну, ведь мы не на зоне…
Никаноров вздохнул.
-А это с какой стороны посмотреть… как …ка… к….к…
Никаноров замер. Побледнел. Через мгновенье по его телу чапаевской конницей пробежала крупная дрожь, так что казалась, будто какой то неведомый хирург запустил ему под кожу сотни бильярдных шаров, яростно перекатывающихся и выпирающих наружу неприятными бугорками. Лицо Никанорова стало похожим на переспелую сливу, а на губах запузырилась густая белая пена.
-Началось, - Игнат посмотрел сначала на часы, потом на Игоря Павловича, - началось.
-Что началось? – взволнованно переспросил Игорь Павлович, невольно отсаживаясь в сторонку.
Игнат заложил руки за голову и сделал отрывистый наклон.
-Не обращай внимания, у него перед процессом всегда такое случается. У нас вот был один, под себя ходил… И ладно бы втихаря подливкой прыснуть, так нет же, обдристывался по черному так что струей било, как из бронзбойта… у всех индивидуально… Кто дрищит, кто корчится… от конституции личной зависит… Игорь Павлович покосился в сторону Никанорова, который, между тем покрываться ярко зелеными пятнами.
-Может ему таблеток, каких надо? – осторожно спросил Игорь Павлович.
-Обойдется, - ответил Игнат и не долго думая, полоснул соседа по горлу охотничьим ножом.

* * *

-Ух, бля, отпустило, - прохрипел Никаноров, - ты это… я смотрю, не шибко то и торопился, так ведь и окочуриться можно…
-У меня все ходы записаны, - сказал Игнат и, припав губами к разорванному горлу Игоря Павловича начал жадно сосать кровь.
-Ну, как? – Никаноров сплюнул под ноги ошметки пены.
-С кислинкой, - ответил Игнат.
-С кислинкой, не значит, что с горчинкой… - хихикнул Никаноров и, перекрестившись, вгрызся зубами в ухо Игоря Павловича.

* * *

-Что с головой делать то будем? – Игнат повертел в руках лишенную глаз и левого уха голову Игоря Павловича.
-Пригодится – голова она, что рог изобилия в каждой косточке своя вкусность имеется, - ответил Никаноров, аккуратно пакуя в промасленную бумагу бурый кусок мяса…- Нет, ну надо же сколько много… А, ведь по виду не скажешь… Вот что значит старая школа, упаковка говно, а на деле продукт по всем гост стандартам…
-Ага, экологически чистый, - хмыкнул Игнат.
Никаноров сложил сверток в чемодан и принялся паковать грудину.
-Вот ты смеешься, а зря… Помнишь того типчика, лейтенанта? На глаз так не продукт, а подарок, а по сути что вышло? Правильно, жилы сплошные и мясо на вкус как солидол…
-А, мне понравилось, - буркнул Игнат.
-Правильно, ты уже второй месяц не просыхаешь - тебе что Иван- царевич, что Сивка- бурка один хрен, - бросил Никаноров. – А, люди что сказали? «Говно, - они сказали, - сами такое жрите, мы уж как ни будь так перекантуемся на топленом жиру». Ты то молодой, а у меня уже здоровье не то, витаминов больше надо, чтоб форму поддерживать, да еще артрит это прокля…
Никаноров успел договорить, так как дверь в купе резко отварилась и на пороге появилась уже знакомая проводница с тремя стаканами чая.
Она аккуратно поставила чай на столик и суровым взглядом прошлась по запачканному кровью купе.
-Ох, и засранцы…- процедила она сквозь зубы. – Вы, что думаете, если место казенное так и гадить можно? Думаете, билет купили и все? Совести у вас нет!
-Так мы это… мы уберем…- виновато сказал Игнат и вытер руки о рубашку.
-Уберем, все вы так говорите… штраф бы с вас содрать или высадить вообще.
-Мы уберем, - повторил Игнат и чуть погодя добавил, - честно.
-Да ну вас… - обречено сказал проводница, - хорошо, что хоть белье не изгадили…
Ее каменное, густо покрытое косметикой лицо, еще какое- то время сохраняло привычную холодность, но вскоре на щеках выступил не здоровый гневный румянец.
-Начальнику поезда сдам вас, пусть он разберется.
Она злобно зыркнула глазами в сторону Игната и вышла из купе.
Никаноров, присел на койку и закурил.
-Игнат, окошко открой… ага… И верно неудобно как-то вышло… Не по людски…
-Да уж, – отозвался Игнат.
-Надо хоть задобрить ее что - ли…
-Кого?
-Проводницу, балбес, - вспылил Никаноров, - а то ведь и в правду начальнику поезда скажет или того хуже… а нам проблемы сам понимаешь…
Он глубоко затянулся и выбросил сигарету в окно.
-Вот что, ты ей по жирней кусок отнеси, может, оттает, может, обойдется, - сказав это, Никаноров ткнул пальцем в один из свертков, - вот ляжку эту хотя бы…
-А может, так как ни будь…- замялся Игнат, - может ну ее, а?
-Это, с каких это пор ты главным стал? – прорычал Никаноров и влепил Игнату звонкий подзатыльник. – Взял жопу в руки и шагом марш!
Игнат улыбнулся.
-Так ляжку или жопу?
-Остряк, блядь, - ответил улыбкой - же Никаноров

* * *

Когда Игнат вышел из купе Никаноров внимательно пересчитал все свертки, их было ровно 12.