В который уже день Михаил одолевал Машу с просьбой отдаться ему. Он каждые пять минут (каких, нахуй пять,….ежеминутно) подходил и начинал клянчить:
- Ну, Мах, Машут, ну давай сделаем это, ты уже не маленькая, мы столько знакомы.
На что Маша ему отвечала:
- Не Миш, давай лучше займемся разнузданным петтингом, а то глядишь, ещё горе кой случится.
- Ах ты, карга старая, я тебе покажу петтингом, я тебе покажу горе, иди сюда!
- Мишка! Ах, ты старый развратник, убери руки!
- Не уберу!
- Ну ща я тебя,….пожалеешь же, хуй старый!

И Маша оттолкнула Михаила.

- Ты чего толкаешься? Обиделась что ль, старушка? Я же по-хорошему…
- Мне уже восьмой десяток пошел, а ты как маленький, бля, детство вспомнил.
- Я как маленький? Я детство… Ну ща я тебя взгрею!

Разъяренный дед кинулся на Машу, медленно передвигаясь с клюшкой по местности.
- Опять за старое взялся окаянный!
- Ну давай, возьми хоть червя в рот!
- Не слышу! Слуховой аппарат обронила! Где он? Ты не видал его?
- Что ты сказала? Блять! У меня кажется в слуховом аппарате батарейки сели.Пиздец,..повтори, а то чет не расслышал.
- Дед! Отстань! Ну что ты к бабке приебся, нехуй заняться чем?
- Что? Вот щас подол клюшкой задеру и…блять,…ща я те сделаю…
- Отстань! Кому говорят! У тебя не стоит уж лет 20.
- Маш! У меня встает, ты погляди на него! Такой…, такой интересный, весь такой красавец -глянь, бабка
- Ну, Миш, перестань мне в задницу пальцем тыкать, ирод проклятый,  кому сказала….от же!
Михаил уперся клюшкой в землю и всадил растерявшейся бабке в ее окоченелую пизду. Маша икнула на всю деревню от неожиданности. Придя в себя, она завопила:
- Миш, давай! Давай, юзай мою вульву, старый партизан!

Миха разошелся не на шутку. Глаза его закатились и через секунду выпали из орбит. Он трахал ее с такой силой, что у бабки наблюдались коротковременные выпадения матки из влагалища и рвота. После часа такого экшена, дед начал кончать в мертвую бабку. Кончал минуты три. От удовольствия он весь напрягся. Послышался треск, и его вставная челюсть развалилась на мелкие кусочки и посыпалась на мертвую Машу, застывшую с видом кайфа на лице. Дед утер конец рейтузами Маши и пошел в гости к ее соседке Дусе.