- Хай, браза! – приветствовал я гаишника. – Чо случилось?
  - Я вам не браза! – хмуро ответил он, мусоля в руках полосатую  палку.
  Я не стал спорить. И уш тем более – развивать тему за тамбовского волка. Не браза – так не браза.  Нашим легче.
- Так что случилось?
  - Вы превысили скорость, - скучно сообщил мент. – На целых десять километров.
  Катастрофа, бля.  Десять километров в гору – это вселенская катастрофа.  Времени в обрез, посему сразу  быка за рога:
  - Слы, бра… Товарищ сержант! Может, быстренько штраф, и попрощались?
  Мент становиццо еще более скучным и предлагает: 1) покинуть салон маей любимой тачилы 2) отдать ему все мои документы типо прав, техпаспорта и прочей байды 3) прижать жопу на заднем сиденье «гаишной» «пятерки».  Сажуся, хуле.  Он садиццо на место вадилы и медленно начинает разворачивать портянки протоколов.
  А я гляжу на часы (мама дорогая!) и повторяю реплику:
  - Командир! Я спешу очень сильна! Давай быро штраф на месте и по рукам, а? 
  - Штраф через сберкассу, - тусклым голосом отвествует он.  – Сумма штрафа сто рублей. Квитанцию об оплате принесете в районное гаи, кабинет такой-то.
  Ща блядь.  Еще я по гаям в очереди не стоял. Списываю поведения мента на врожденную скромность и аккуратно кладу на сиденье рядом с ним сторублевую бумашку. Тихонечко так, по низу…  И сижу себе дальше, зеваю.
  Мент замечает бумажку и берет ее в пальцы, ахуенные, как сардельки.  Такими пальцами нуно бабло пачками сгребать, а одинокая оранжевая гумажка просто там тонет, как телко с «Титаника». Помните киноху?  Мелодия, там еще такая: тра-та-та, та-та… А телко на самом начале корабля стоит, еблом к ветру и руки в стороны растопырила…
  Впрочем, я отвлекся. За медведов – в следующий раз попиздим, гы.  О чем я грил? Ах, да – мент взял в руки сторублеву бумажку и состоил такое ебало, будта денег ваще никада не видел, а жил, сцуко, в полном коммунизьме.
  - Что это?  - изумленно вхлипнул он.
  У меня стало формироваться серьезное подозрение на тему, не ебанутый ли он. 
  - Как что? Деньги.
  - Почему оне тут?
  Блять. Точно ебанутый. Рано из психушки выпустили.
- Потому что вы меня остановили за превышение скорости, - вежливо напоменаю я менту.
- Это я помню! – соглашается он. 
  Блять, у него еще и амнезия. 
  - Дальше вы сказали, что нужно заплатить штраф, сто рублей.
  - Ну? – полуоборачивается он ко мне, с глазами деревенского ебанатика. 
  - Вот я и плачу штраф!
  Мента натужно краснеет, он трясет бумажкой, блять, как тореадор перед случкой и вопит на всю машину, включая багажник и коробку передач:
- Это взяткааааааааа!   
  От вопля у меня закладывает уши. А пока я борюсь с глухотой, ко мне на заднее сиденье влетает какой-то чел в коричневом костюмчике.  Ебло у чела было худое и лысое, чем сразу напомнило хобот исхудавшего слона в зоопарке.  Он быро сунул мне под нос ксиву, что он типо старший опер по борьбе чего-то с чем-то. 
  - Ну что, взяточник? Попалсо?  - радостно потирает он ладошки.
  -  Да как не попалсо, ясен пень, што попалсо, - на всякий случай соглашаюсь я. -  А это что ваще было?
  - А это, - отвечает мне хобот в коричневом.  – Месячник «Чистые руки».  И факт присутствия тебя здесь – закономерный результат правовых деяний нашего передового отдела на ниве борьбы с такими эпизодами как ты сейчас тут. 
  Пока я переосмысливаю всю вышесказанную поебистику, менты быро находят двух понятых, которые фиксируют следующий факт:  «на сиденье лежит гумажка желтово цвета, предположительно сторублевая». 
  Сержант шустро ебошит рапорт, дескать, так мол и так, одна буржуазная морда попыталась дать денег, но я, епта, сержант гаи, не тока не возмутилсо данным скабрезным предложением, но и принял все меры к задержанию данного буржуа, который лично он, сержант милиции, рекомендует жестоко покарать расстрелом, дабы я, тот самый буржуа, впредь и думать не мог бабла кому дать. 
  Сижу я себе, греюсь потехоньку. Хуясе, думаю. Не хватало еще действительно срок заработать по причине их чистых месячных. Пока то, да се, прикинул  обстанову и решил держать дурака включенным до самого конца. А там посмотрим.
  Короче, опер садиццо ко мне в машину, я за руль, сзади «пятера» понужает со включенной мигалкой.  Пока ехали в отдел, я искренне  фтыкал как песдато быть вип-персоной  и под музыкально-осветильное сопровождение гайской машины обеспечивать зеленый коридор самому себе через весь город!  Ахуенно, бразы, просто ахуенно!
Подъехали. С опером поднялись на второй этаж, к нему в кабунет.  Оглядел обстановку – бедненько. Опер заварил чаю, закурил «беломорину» и шумно попускал дым в закрытое по конспиративной причине окошко.
  Испытующе посверлил меня взором. Попездел с кем-то по старинному телефону с крутилкой вместо кнопок. Еще ебнул чаю. Разложил какой-то мятный бланк, разгладил, тщательно заполнил шапку документа, прикурил  еще папиросу и приступил к допросу меня. 
  - Итак, гражданин такой… Вы подтверждаете показания сержанта такова-то?
  - Никак нет, товарищ подполковник! Не подтверждаю!
  - Я майор, - ласково поправил он меня. – А почему это вы не подтверждаете?
  - Потому что я искренно болею за судьбу нашей страны, и, как примерный гражданин, всегда говорил и говорю, что со взяточничеством, допустим, надо бороцца!
  - Так, - слегка ахуевает майор. – То исть показания сержанта вы не подтверждаете? А как же показания понятых? 
  - Показания понятых подтверждаю, - соглашаюсь я. – Деньги там действительно валялись. Причем по всей машине. Никакой культуры валютного оборота у ваших сержантов, ей-богу.
  Майор быстро перечитывает ебаторику понятых,  закуривает ашшо папиросу и задумываецо...  Надолго…
  - Много курите, товарищ майор, - бужу я его.
  - А? – просыпается мент. – Да! Извини, задумалсо… Так значит взятку ты не давал?
  - Никак нет! 
  - Харррашоооо… - свирепо предупреждает он и начинает куда-то звонить.
  А я хуле, сижу.  Мне-то что?  Доказухи нет - сосите чешки. А на себя я ничо писать не собираюсь. 
  Майор долго выясняет, сможет ли он сделать дактилоскопию этих ста рублей.  Выясняеццо, что не тока не могут, а еще и сам предмет даткилоскопии – то исть сто рублей, уже куда-то проебали.    Майор звереет и кого-то долго называет «мудаками».  Потом внезапно хлопает себя по лбу, лезет в свой портфель и торжественно мне заявляет:
  - Мы же все писали на диктофон!  Теперь не отвертисся!
  - А давайте послушаем? – предлагаю я.
  Майор включат диктофон: на пленке кто-то ржет, переругивается и пыхтит.  Потом громко произноситсо слово: «Блядь!» и запись обрываетсо.
  На мента жалко смотреть.  Сейчас он жалок и даже, не побоюсь этого слова - убог.  Но  пытается сохранить лицо:
  - В  общем так… Ваше дело пока оставим на рассмотрении…  Вот моя визитка, позвоните мне через пару дней. Вашу судьба будет уже известна.
  Я беру визитку, а он подписывает мне пропуск.  Причем с такой силой давит ручкой, что едва не рвет бумагу. Я вежливо прощаюсь и ухожу.
  А спустя несколько дней, случайно  наткнулся на визитную карточку майора и решил ему позвонить. Так, чиста развлечься, узнать как ево здоровье и почему он так много курит эти папиросы.
  Сначала никто долго не брал трубку. Из принципа подождал пять минут. Ответили. Голос не майора, более молодой и ретивый. Вежливо спрашиваю, дескать, а где наш любимый майор?  Меня не менее вежливо спрашивают, кто я такой и  какова хуя интересуюсь данным персонажем.  Я  еще вежливей сообщаю, что я ево троюродный дядюшка, приехал из глухой тойги, не видел племянничка лет десять и ахуеть как по нему соскучилсо. Не знаете как найти? А жизнерадостный голос мне и сообщает, что племянничка не будет видно еще лет пять-восемь, ибо данный кадр был вчера арестован при получении взятки. Арестован с поличным и при полном букете свидетелей.  Я искренне поблагодарил  и положил трубку.
  Доброй дороги тебе, майор!  И не превышай скорость так сильно.