Владимир Владимирович Ферапонтов, пятидесятилетний профессор Костромского государственного технологического университета, высокий мужчина крупного телосложения в роговых очках и с благообразной бородкой, сидел в купейном вагоне поезда Кострома - Москва и от нечего делать хрустел костяшками артрозных пальцев. Поезд отправлялся через несколько минут, в купе больше никого не было, и Владимир Владимирович уже с удовлетворением предвкушал спокойный ночной отдых, как вдруг практически в последнюю минуту в дверях появилась пара. Парень и девушка, молоденькие, лет по двадцать, заняли свои места, и через несколько секунд поезд тронулся...
 
  Попив чаю, Владимир Владимирович залез на верхнюю полку и начал размышлять о волокнистых материалах, доклад по которым он должен был завтра делать на научной конференции в Москве. Попутчики его негромко ворковали внизу, и Владимир Владимирович от их монотонного жужжания начал было вдаваться в дрёму. Случайно он вслушался в беседу молодых, и, заинтересованный услышанным фрагментом разговора, навострил уши.
 
  - Ужоснах, - говорила девушка молодому человеку. - Хачу ипацца !
 
  - Падажди, сичас этот кибердрочер зоснёт.
 
  - Беспесды, так можно и ахуеть в ажидании.
 
  - Фубля, патерпи, скора уже тибе захуйарю.
 
  "На каком языке они говорят ?" - с удивлением подумал Владимир Владимирович. "На белорусском, что ли ?"
 
  Он продолжал вслушиваться, и чем дольше парень и девушка говорили, тем больше странных, малопонятных слов влетало в растопыренные уши костромского профессора.
 
  "Да они просто умышленно искажают русские слова !" - через несколько минут прослушки дошло до Владимира Владимировича. "В том числе и русскую классическую матерщину. Зачем они это делают ?"
 
  Чувство удивления сменилось в душе Владимира Владимировича чувством глубокого негодования. Такое вызывающее надругательство над русским языком, над русским матом не могло не возмутить настоящего русского интеллигента. Нужно было что-то решительно предпринимать.
 
  Владимир Владимирович одел очки, слез с верхней полки, обулся, запер купейную дверь, и, подойдя к сидящей и смотрящей на него парочке, прицелившись, врезал изо всех сил молодому человеку по морде. Опешившая девица рванулась было к двери, но профессор перехватил её.
 
  - Куда, тварь ! Сидеть ! - закричал он, бросая её на место. Затем он двинул начинающему подниматься парню в скулу, и, взяв его, захлёбывающегося собственной кровью, за волосы, закричал:
 
  - Вы, мерзкие уроды, изгаляющиеся над русским языком, считаете, что вам это всё пройдёт безнаказанно ? Вы решили, что, поганя язык Лермонтова, Достоевского, Булгакова своими ублюдочными фразами, вы никогда не понесёте заслуженную кару ? Вы думаете, что мы, русская интеллигенция, так просто позволим вам глумиться над тем, что свято российской нации ?
 
  Свои слова Владимир Владимирович чередовал с увесистыми ударами по физиономии паренька, всё больше превращающейся в сплошное кровавое месиво. Испуганная девушка, зажавшись в самом углу купе, обречённо скулила.
 
  - Я научу тебя, сволочь, говорить на нормальном, литературном русском языке ! - говорил Владимир Владимирович, методично стукая ещё находящегося в сознании юношу затылком о купейную стену. - Я научу тебя называть вещи, процессы и события соответствующими словарными именами !
 
  Через несколько минут уставший Владимир Владимирович отпустил уже потерявшего сознание парня и сел на краешек сиденья, чтобы протереть свои, запотевшие за время избиения, очки в коричневой роговой оправе. Склонившаяся над лежавшим человеком зарёванная девушка подняла голову и диким, истерическим голосом закричала:
 
  - Вы... Вы понимаете, что вы убили его ? Он не дышит !
 
  "Наконец-то она заговорила на нормальном русском языке. Значит, урок пошёл ей на пользу", - удовлетворённо подумал Владимир Владимирович, похрустывая костяшками артрозных пальцев.