Мелькают цветные картинки, что-то гудит, приближаясь и уходя обратно в туман.  Все очень мутно, непонятно и требует много внимания, чтобы уследить за изменениями. Но есть одно явление, которое тянет за собой. Настойчиво и постоянно. Яркий свет. Нет, не так, очень слепит. Опять полумрак и гул. Опять свет, уже чуть слабее. Картинки больше не двигаются, они статично сложились в одну. Бля, где это я?  Глаза привыкают к оттенкам белого.

Я прихожу в сознание. Хуя себе, что случилось? Белая палата, крашеная дверь. Пиздец, неужели я в больнице. Ахуеть, сразу стало страшно, паника, закрываю глаза, думаю, но думать не выходит. Опять открываю глаза, тела пока не чувствую. Очень хочу пить. Язык. Он чуть шевелится, не могу понять, пробую двигать губами. Вроде что-то двигается язык, губы – все как чужое, пришитое. Папье-маше. Хочу пить, смочить все эти комки. Глазами по сторонам. Вроде никого нет, я один. Стены, дверь, непонятно. Звуки есть, но тихие и неразборчивые. Глаза вниз. Все мое тело накрыто простыней. Нет не все, справа вижу свою руку, в неё воткнута тонкая, почти прозрачная трубка. Предплечье и кисть руки под простыней. Капельница. Закрываю глаза, пить хочется невозможно. Сначала надо попить, потом все остальное – смотреть, слушать, пытаться думать, чувствовать, жить. Проваливаюсь в гул и движущиеся картинки, за ними не уследить, опять выныриваю, открываю глаза.

Что-то изменилось. Нет, так больше невозможно, надо попить холодной, мокрой, вкусной воды, иначе все, пиздец. Чтобы попить, надо найти воду. Пытаюсь встать, отрываю голову, на неё что-то намотано, слабость, головокружение, цветные точки.  Дергаюсь, стараюсь встать. Не могу, блять, руки и ноги как будто привязаны. Еще попытка. Реально привязаны. Вот это я попал. Что делать. Опять паника. Кричать, да надо кричать. Напрягаю горло, бля, как же хочется пить. Выдыхаю воздух с шумом. Это не крик. Еще попытка. Сипение крана без воды. Сил больше нет. Опять картинки, гул и полумрак. Все быстро затягивает. Нет, я что-то хотел и не сделал, не помню. Не помню…

  Точно, бля пить. Напряжение, кто-то смотрит на меня. Открываю глаза. Женщина. В белой больничной шапке, наклонилась и что-то делает с моей правой рукой. Измена, ужас, я пробую пошевелится, отогнать её, но руки привязаны. Она смотрит на меня.
- Лежи смирно, не дергайся.
Она берет что-то вне моей зоны видимости и подносит ко мне. Это ватка и с неё что-то капает мне на подбородок. Она проводит ваткой по моим губам. Вода. Просто счастье, я пытаюсь облизнуть губы языком. Она улыбается:
- Пить тебе пока нельзя, подожди. Ты находишься в реанимации, уже все хорошо. Набирайся сил и не пытайся встать.
В это время она мокрой, такой приятной охуенно вкусной ваткой, с которой капает вода, протирает мне язык. Я впитываю эту воду, пытаюсь чтобы все места во рту насладились ей. Отлично, все просто пиздато. Я даже могу говорить:
- А руки?
- Руки и ноги я тебе сейчас отвяжу, только ты ими сильно не дергай и не пробуй чесаться.

Она отвязывает мои ноги. Гут, с ногами все в порядке. Она начинает отвязывать руки. А вот с ними что-то не так, кисти обмотаны словно бы в боксерские перчатки, но локти сгибаются и нормально. Она отбрасывает с меня простыню (я смотрю на свое тело, оно внешне в порядке), берет мой член в руку и сует его в обыкновенную стеклянную утку. Причем смотрит на меня с вопросом. Точно, я же еще очень хочу ссать, думаю я. Но вот ссать сейчас или нет? Все-таки она хоть и медсестра, но баба. Да и похую. И утка наполняется моей мочей.
- Вот и славненько, говорит медсестра, снова накрывает меня простыней, берет утку и выходит.
    За ней тут же входит моя жена.
- Любимый, ты как? Она смотрит на меня нежно и вопросительно.
- Да вроде нормально, шепотом отвечаю, но вот что со мной.
Жена берет мою руку и видно, что сейчас заплачет.
- Милый, а ты, что ничего не помнишь?
- Да что случилось? Почему я здесь?
Мне приятно, что она рядом, живая и здоровая.
- Дорогой, я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но почему ты от меня это скрывал? Она начинает плакать, голос дрожит.
- Что я от тебя скрывал, расскажи, что случилось?
Я начинаю  злиться. Лежу, хуй знает почему, в реанимации, а тут еще какая-то хуйня с загадками.
- Может потом любимый, ты придешь в себя и сам мне все расскажешь?
Она уже не плачет, но видно, её что-то мучает.
- Киса, давай говори быстрей, о чем это ты?
- Ты от меня скрывал, что у тебя есть брат-близнец, и еще у тебя бывают припадки.
- Любимая, это бред какой-то. Нет у меня брата, и припадков никогда не было.
- Хорошо, я сейчас тебе все расскажу. Два дня назад, в пятницу (а сегодня уже воскресенье) мы как обычно поехали с тобой в гипермаркет, прикупить продуктов домой на неделю. Началось все с того, что ты чуть не подрался с каким-то парнем за флажок, кажется «1 мая». Объясни, ну зачем тебе сдался этот флажок, он же для детей? Затем ты не смог подписаться на кассовом чеке. Сначала я думала, что ты придуриваешься, но потом нас спас только старший администратор и то, потому что у тебя были права и паспорт, где было указано, что я твоя жена и мне пришлось расписываться за тебя.

Да, кстати, а зачем тебе понадобилось покупать майку с надписью что-то типа AC/DC и сразу её надевать? Ты же такие никогда не носил? Ну да ладно. Затем к тебе подошел парень, один в один похожий на тебя и вы начали выяснять отношения. Вы оба громко матерились. Он был настолько похож на тебя, что я растерялась. Что это за человек? Признайся, это же твой брат – близнец, о котором ты мне никогда не говорил, вы же знаете друг друга!  Потом мы поругались из-за того, что ты хотел ехать не домой, а на вокзал. Ты очень настаивал, и мы все-таки поехали, а зря. Всю дорогу тебе кто-то постоянно звонил. Иногда ты радовался, иногда огорчался, кому-то отвечал.

Я уже ни на что не обращала внимание. На вокзале началось самое страшное. Сначала ты купил один билет в плацкартный вагон в одну сторону. Я совсем расстроилась, потому что подумала, что ты меня бросаешь, взяла такси и поехала домой. Отвечай, кто у тебя в Минске? Вторая семья или любовница? Любимый, прости, что я уехала, ну а что мне оставалось делать. Ты был какой-то невменяемый, непохожий сам на себя. Через два часа мне позвонили из больницы.  Тебя нашли менты на вокзале, в луже крови, около какой-то стены. Голова была разбита в нескольких местах, все твои пальцы были раздроблены, как будто кто-то бил по ним молотком. Да, а перед моим отъездом, ты просил от твоего имени написать меня это, зачем, ведь у тебя два высших образования.
Она вынула из кармана смятый листок и поднесла к моим глазам:
«Прошу принять меня в колледж №…»
И тут я все вспомнил. В пятницу я стал афтарам.