Настоящий падонок не должен обращать внимания на свои болячки и тем более, всем о них рассказывать.  Но, так как на ресурсе достаточно много произведений, описывающих деяния врачей, считаю возможным сделать исключение и преподнести материальчик из противоположного стана – то бишь, со стороны пациентов. Заранее прошу прощения за то, что может быть, в этом очерке написал слишком много личного. Извините, наболело... Итак:

                                                        Эскулапам Удаффкома посвящается.

Ах, лето! Зелень, тепло и солнце! Прекраснейшая пора жирного, терпко пахнувшего дымком шашлыка, жгучей аджики и, конечно же, водки! Как без неё на природе отдыхать можно? Никак! А пиво? Без него тоже никак нельзя, ибо ничто не сможет утолить жажду лучше, чем глоток дешёвого пива из пластиковой бутылки… 

Ночью проснулся от боли в желудке. Проворочавшись до утра и ограничив завтрак чаем без сахара, поплёлся на работу.  Боль, паскудным  и нудным комком, жила в верхней части живота. Хвалёный «мезим» не помогал. Жизнь казалась никчёмной и отвратительной. Коллеги по работе, обратив внимание на мой бледно-зелёный вид, посоветовали обратиться к врачу.

Сердобольная и жалостливая участковая терапевтчиха долго и тщательно заполняла мою карточку,  а затем осторожно потрогала мой многострадальный живот.  Недоумённо пожав плечами, выписала направление для консультации с хирургом центральной городской больницы, благо она находится рядом с нашей амбулаторией.

Приёмный покой ЦГБ. Здесь время, казалось, замедлило свой бег. Откуда-то, неспешной и вальяжной походкой, какой ходят только медицинские работники во время дежурства, вышел хирург. Манерой общаться и плавными движениями он напомнил мне ослика Иа из известного мультика про Вини-Пуха.  Ослик Иа долго щупал и мял мне живот, задавал традиционные вопросы про стул, тошноту и рвоту. Под конец он с силой надавил мне в пах и  поинтересовался, больно ли мне. Получил утвердительный ответ отправил  сдавать многочисленные экспресс-анализы. Минут через сорок, я вновь сидел в кабинете у Иа. Он странно смотрел куда-то мимо меня печальными глазами вьючного  животного. Такие глаза обычно бывают у тихих, но упрямых двоечников, которым  ставят тройки только за их тоскливый взгляд.

- Вам надо экстренно оперировать аппендицит, – грустно произнес Иа, по прежнему глядя мне на мочку уха.
- Это необходимо? - растерялся я.
- Да – еще печальнее ответил Иа.
- Но, доктор, в нашем роду ни у кого ни когда не было такой болезни, я считал себя застрахованным от неё на генном уровне!
- Значит, вы будете в вашем роду первым…
Здесь я уже пришел в себя от неожиданного диагноза, меня обуяла гордость за весь наш славный славянский  род, тени многочисленных предков пронеслись над моей головой, скандируя: « Липа, не опозорь нас!». Как можно небрежнее я решил пошутить:
- Зачем Вам нужен мой червеобразный отросток, доктор?
- Он мне не нужен  – кротко ответил Иа не поддержав, или не поняв, моего плоского юмора.
- Тогда и мне он не нужен! – гордо ответил я.
- Ну вот и хорошо… – как-то облегчённо молвил доктор, тут же углубившись в заполнение какого-то обширного формуляра.

-Аннушка, готовим к операции, брить и новокаин поставьте – крикнул в полуоткрытую дверь Иа, и оттуда тотчас появилось существо в костюмчике безумного ярко-желтого цвета.

Надо отметить, что в ЦГБ медики щеголяли в униформе самых разнообразных фасонов и расцветок. Цвета присутствовали от тёмно-синих до бледно-салатовых, включая традиционно белый. Но такой цыплячий цвет, как я потом убедился, был только в одном экземпляре. Пораженный необычайной цветовой гаммой я, снял рубашку и, спустив штаны до колен, улёгся на кушетку. « Аннушка уже пролила масло»  - мелькнула у меня в голове известная цитата, и я улыбнулся. Приняв улыбку на свой счет, Цыплёнок  тоже осклабилось в ответ и с усердием начала соскабливать редкую растительность с моей груди.
- А я думал, что брить ниже надо – сказал я, чем вызвал бурный восторг медсестры.
- Везде, везде побреем, не переживайте… – заворковала она, подкрадываясь к моему паху…

Здесь, я вынужден буду разочаровать, читателей, ожидающих увидеть ниже описание эротической сцены. Нет таких сцен, да и в принципе быть не может, в заведении, где все стены пропитаны болью и человеческими страданиями. Болезнь и секс, увы, не совместимы. Поэтому и во мне, пикантная сцена лишения растительности на лобке, не вызвала ни каких сексуальных ощущений.

Ужаленный шприцом Цыплёнка в зад, брёл я по коридору сдавать одежду и вещи. Прошло какое-то время и вот уже в одиночестве, стою в огромном операционном блоке. Кругом  мягкий полумрак. Вид у меня настолько необычный, что я не могу не остановиться на его описании чуть подробнее. Представьте: голый упитанный мужик, обутый в белые бахилы – что-то вроде полотняных носков с верёвочками. На голове чепчик – в точности такой, какой одевают на младенцев, но только большого размера. Завязки чепчика кокетливым бантиком свисают из-под подбородка. Больше из одежды ничего нет. Странно-лысые причиндалы мужика смотрятся трагично и жалко…

Неожиданно меня охватило любопытство. До сего момента всё моё практическое знакомство с хирургией ограничивалось лишь зашиванием различных поверхностных травм и порезов, а это согласитесь совсем не то, что, пускай простенькая, но всё же настоящая полостная операция. Я жаждал новых впечатлений. Осторожно заглянул в одну дверь, потом в другую. Ничего интересного. В сумраке комнат стояло непонятное оборудование, накрытое простынями…

Резкий окрик заставил меня вздрогнуть.
- Кто такой и что вам здесь надо!
- Я? Я на аппендицит. Экстренно…
- Ну так пойдёмте же, я вас везде ищу, а вы шляетесь неизвестно где!
Желчная особа в униформе табачного цвета завела в меня в одно из помещений. В центре стояла высокая кровать.
- Ложитесь! -  приказала мне Табачная. Взгромоздившись на кровать, я увидел над собой батарею больших ламп, и  тут до меня дошло, что я уже на операционном столе. Этот стол меня приятно поразил. Ни где не было зловещего сверкания никеля. Стол был мягкий, я бы даже сказал, по-домашнему мягкий и уютный.  Целомудренно накрыв меня простынёй, три обитальницы  операционной продолжили обыденный женский разговор, бубня из-под масок и перебирая какие-то непонятные вещички. Тщательно оглядевшись, по-прежнему не увидел зловещего хрома хирургических инструментов.
- Девушки, а не могли бы вы показать мне ножичек, которым меня резать будут? – попросил я.
То, что мне любезно показали, повергло меня в жесточайшее разочарование. Вместо изящного ланцета был продемонстрирован жалкий кусочек металла размером менее половины моего мизинца и более напоминающий канцелярскую скрепку, чем скальпель.

Между тем Табачная ловко привязала мои ноги к столу и, отведя руки в стороны начала крепить их. Другая  медсестра незаметно успела поставить капельницу и колдовала с бутылочками и трубочками. За моей головой появилось новое действующее лицо, или, точнее, не лицо, а только одни глаза  –  выглядывающие из-под маски наивные глаза выпускника ПТУ, старающиеся казаться суровыми.
- Вы кто будете?  -  строго спросил я его.
- Врач- анестезиолог – не менее строго ответил птушник,
- Сколько вы весите? Как вас зовут? – начал  он приставать ко мне.
« Эге, зубы заговаривает, – смекнул я – скоро, наверное, маской накроет и душить начнёт!»
- Зовут меня Липа, точнее Евлампий, весу во мне ровнёхонько сто килограммов. А как вас зовут молодой человек? ...
  Узнать, имя анестезиолога-птушника мне было не суждено:  неожиданно навалился непреодолимый сон - сладкий и безмятежный как в детстве…


…Когда, открыв глаза, я увидел над собой не бестеневую лампу, а желтоватый потолок стандартной двухместной больничной палаты, то понял, что безымянный анестезиолог самым коварным образом провёл меня. Я не увидел как брызжет кровь из моего тела в лицо ослика Ио, не почувствовал как трещит разрезаемая живая плоть, не услышал как нервно хирург командует: « Зажим! Скальпель! Иголку! Нитку!!!» Из моего бесчувственного тела тайком достали отросток, даже не сочтя нужным посвятить меня в таинство этого действа!  Все проспал!

Я стал прислушиваться к ощущениям в своём теле. У меня ничего не болело, чувствовал себя бодро и прекрасно. Мелькнула мысль, что могу еще успеть на работу, и я попробовал встать с койки. Оппа, не тут-то было…  Сил почти не оказалось, да ещё очень мешала приклеенная марлевая повязка в нижней части живота. Подошла медсестра и, поставив на тумбочку  широкогорлую бутылку  из-под сока,  наказала мне в неё писать. Лежать было скучно и грустно. Медленно тянулись часы. Во рту всё пересохло и страшно хотелось пить, но медсестра, подошедшая поставить укол, обещала дать воды только завтра.  К вечеру, почувствовав необходимость опорожнит мочевой пузырь я стал экспериментировать с бутылочкой. Сначала пристроил её между ног, но получилось очень плохо: часть мочи пролилась на кровать.  Тогда, с неимоверным трудом, по сантиметру подполз к краю и осторожно повернулся на бок. Моча изумительного тёмно-рубинового цвета весело зажурчала, временами проливаясь на пол. Устав от своих подвигов, я забылся в тревожном сне…

Утро началось с уколов и обхода. В палату ворвался маленький стремительный человечек с усами. Порывистыми и энергичными движениями, тщедушным телосложением и маленьким ростиком он очень был похож на Наполеона, (признаюсь честно, живого Наполеона я не видел, но уверен, что он именно такой и был).  Император больно надавил мне на живот, и не менее стремительно, чем вошёл, выскочил из палаты. Я понял, что это очень важная медицинская шишка.

На третий день гордо отказался от обезболивающих уколов. К этому времени я уже научился ходить шаркающей походкой и получал на обед вместо бульона манную кашу, чем был неописуемо горд.

Неожиданно, ночью опять проснулась неприятная боль в желудке, и я почувствовал себя жестоко обманутым. Зачем надо было удалять мой горячо любимый аппендикс, если боль появилась снова?

Во время обхода Наполеон в ответ на мои жалобы лишь досадливо дёрнул плечами и молча убежал. Желудок временами начинал болеть,  так же как и до операции. На следующее утро я опять имел неосторожность пожаловаться  на боли в желудке. Доктор неожиданно осерчал и выдал мне гневную отповедь:
- Зачем вы мне про эти боли говорите? Вам удалили аппендицит и мы лечим у вас именно это заболевание! Если у вас болит желудок, то надо было обращаться в другое отделение! А здесь вам хирургия, а не терапия! 
Мне стало стыдно. Действительно,  несерьёзно к самому Императору с такими пустяками обращаться, отвлекать Его Величество от наиважнейших государствен… ( простите, медицинских) дел. Больше на боль в желудке я  ни кому не жаловался, заглушая её контрабандной «но-шпой», которую запивал большим количеством минералки.

Дальнейшее мой пребывание в больничке было нескучным, но банальным. В компании подобных мне бедолаг травили анекдоты и бесконечные больничные байки,  устраивали невинные розыгрыши. Я приобрел, обширнейшие познания в медицине и узнал, хранимый в строжайшей тайне, секрет приготовления больничного бульона. Я видел, как отмечают день медика в больнице. Профессиональные больные – вообще отдельная, огромнейшая тема.  Все эти впечатления  переполнят меня, и навсегда останутся со мной…
Но, я не буду более злоупотреблять вниманием фтыкателей, потому как и без того получилось слишком много букоф. Ставлю здесь жирную точку.

*  *  *
Вчера  мне сняли швы и выписали из больнички. По горячим следам накропал этот графоманский очерк. Желудок болит по-прежнему, но я знаю, что надо делать и чем лечиться. Сейчас я натяну спортивные штаны и плавной походкой опытного аппендицитчика пойду в ближайший магазин за лекарством. Мы, русские люди, отлично знаем, чем лечиться любая хворь…
Ну, будем здоровы!