В то самое обычное утро, самого обычного понедельника Анемподист Петрович Гупик, в очередной раз обнаружил себя в кровати пропахшей табаком, алкоголем и женщинами, своей обшарпанной комнаты, содержащей трудно узнаваемые элементы хай-тек дизайна. Комната находилась в квартире  на самой окраине мегаполиса. Квартира же представляла собой древнюю коммуналку, из шести комнат, впитавшую в себя запахи Российской империи, революции, социализма, зародыша демократии, а так же анархии современности. И представляла собой феерично-убогое зрелище с покошенными дверями, потрескавшейся штукатуркой и громадными разводами желто-зеленых пятен на потолке и, конечно же, раздолбанным общественным сартиром, загаженным до безобразия за эти полтора века существования дома. Старожилы этого дома говорили, что в нем оправлялся не кто-нибудь, а сам Владимир Маяковский, чем очень гордились, и даже хотели повесить в честь этого памятную доску, но Администрация города запретила несанкционированную рекламу сартира на фасаде дома, объяснив это тем, что могут вмешаться родственники поэта и потребовать мзду за незаконное использование бренда «В.Маяковский».

Комната протагониста была крайне небольшая и совмещала в себе простоту и характерную хозяину утонченность, которая эпизодически отличалась прекрасным вкусом. На стене была коряво прибита плазменная панель «Самсунг», купленная у знакомых таможенников по сдельной цене, в углу стоял древний комод, который был уставлен стаканами, пустыми бутылками из-под водки, жестяной солдатской кружкой с кипятильником и пачкой прокисшего молока. На противоположной стене висела картина «Иван грозный убивает сына», не оригинал, конечно, и даже, не удачная копия, а так, подделка купленная в городском парке у вольного и жуть как пьющего художника за копейки. Причем торги были долгими и не шуточными, и в процессе чего художник чуть не выхватил по репе. Однако, что символизировала или с чем ассоциировалась у Гупика картина, затруднялся ответить даже он. В середине комнаты были раскиданы несколько матрацев, это и было подобием царского ложа, в котором и проснулся наш герой. Матрацы окружала бесчисленная тара из-под пива и множество пепельниц с горками окурков. Справа стоял небольшой шкаф со скудным, но очень маститым гардеробом хозяина, который тот часто использовал в своей увлекательнейшей работе.
Комната была погружена в интимный полумрак, который создавался посредством рваного пледа, прибитого гвоздями к раме. Откуда-то с улицы доносились крики пьяных соседей, вновь не поделивших отбросы из мусорного жбана. В дверь раздался стук и Анепондист, в узком кругу называемый для простоты, что не говори, а имя его многие выговаривали с трудом и подолгу,  Дис, пополз открывать. На пороге стояла Машка, сестра Ромки нарика, из соседней комнаты.

Маша представляла собой уникальную женскую особь, времен феминистко - эмансипированного становления нашей Родины, с почти лысой головой, черным татуажем губ, со стрелками на глазах а-ля Клеопатра после укуса змеи, проколотая бесчисленными кольцами, шариками, булавками и цепями в самых различных местах ее измученного хозяйкой тела и бессменной сигаретой во рту. Ее обыденный латексный прекид, состоящий из штанов и неописуемого вида нагрудной повязки,- по другому сказать нельзя-,  и старые военные кирзачи, украденные как-то с военного склада, по случаю посещения любовницы поварихи. Вот это чудо природы, с животной ненавистью самки паука «черная вдова» смотрела сейчас на нашего героя. Дис, конечно же не растерялся, ему не в первые было созерцать ее, эту лесбийскую натуру, занимавшуюся тем, что иногда нападала на инкассаторов, перевозящих немалые деньги, пугала их своим видом и секс - игрушками, подробно описать которые не позволяет этикет, забирала деньги, и погружалась на долгое время в пучину разврата со своими однояйцовыми подружками, видеть которых Дис не хотел. Вот и сейчас, черные глаза извращенки говорили о том, что период беззаботный жизни у нее закончился, и пора снова было брать в руки пристегивающийся фаллос, наручники и пистолет и идти на дело, но для этого нужно снова было занять и, как всегда, не отдать немного наличности.

- «Привет, Маш, какими судьбами?» - спросил Гупик, уже заранее зная ответ на этот вопрос. И вообще, называть Машей, Машенькой, Машкой или тем более Марией, это существо у него не поворачивался язык, так как она была похожа на бесполых фриков из ночных клубов города. Хотелось бы дать ей какое-нибудь более громкое имя, вроде Лаврения, но оно могло быть не правильно понято.
- «Здарова, Дискин!».  Дис про себя обругал ее в сердцах, уж больно он ненавидел, как она его называла, и она это прекрасно знала.  «Не надеться ли у тебя пару рупий, для бедной женщины, которой не на что жить!» - «Вот, сука!!!» - подумал Гупик.
- «Извини Маш, нету, вчера  мы складно посидели, сЁдня тока на промыслы пойду, так что извиняйте!!!».
- «А, ну хорош валять дурака, паршивый кабель, и быстро вынул из кошелёк....»- она не договорила, дверь захлопнулась прям перед ее носом. Дис даже понадеялся, что она очень очень больно ударила по нему и эта паршивая сучка завопила бы от боли, но… Вместо этого, она с громким ором всех известных ей матерных слов начала барабанить в дверь с присущей только мужикам силой.
Дис же не растерялся, нашарил старый кассетный плеер в комоде, нацепил наушники и снова улегся спать. Сегодня будет очень трудный день. Он уже предвкушал нечто хорошее и близкое…..

Проснулся Анемпондист где-то через час, плеер лежал под ним, упираясь углом в живот, наушники съехали на шею, а в дверь уже никто не стучал. Голова немного побаливала, еще со вчерашней попойки с соседями, так что он решил принять немного «Алькозелцера» внутрь своего измученного попойками  организма и посетить холодный душ. После долгих поисков полотенца, оно нашлось, хоть и не то, которое было нужно. Это было грязное, с красными разводами, прожженное  окурками и пятнами бог знает от чего -кухонное полотенце. Прожженными дырами глаз оно с укоризной смотрело на Диса, как бы спрашивая: «Чем я заслужило эту скорбную участь?». Туалетные принадлежности пылились на дне комода: тюбики разных производителей от «Шаумы» до «Нивеи», и конечно же, парфюм - экстравагантный запах от «Дольче Габбана», трехлетней давности, который приводил людей в легкий трепет перед его обладателем.

Осторожно приоткрыв дверь, и убедившись, что никто из соседей не шляется по коридору, Дис на носочках бросился в ванную.
Кафельный пол с выбитыми кое-где плитками. Покрытые многовековыми разводами от воды и хозяйственного мыла стены, ржавая сантехника с отбитыми кусками эмали. Такая банная комната, встречала протагониста каждый божий день, за исключением тех моментов, когда он проводил ночь у какой-нибудь пьяной блондинки, муж которой был директором солидной фирмы, находясь в пьяном угаре, спал на кухне.
Первая холодная струя обдала тело Анемпондиста и сразу же пришло облегчение с большой буквы «О». Бодрость духа словно воспарила над ним, полетав под потолком ванной, снова впрыгнула в тело, при этом тело, чуть не рухнуло на холодный скользкий пол.

Закончив банные процедуры, Дис снова вернулся в свои аппартаменты, достал раскладной рыбацкий стульчик и сел обдумать планы на день.
Итак, до обеда надо успеть посетить все городские распродажи, в поисках модного прекида на предстоящую сегодня тусовку. Затем заехать к одному должнику за деньгами, который бил себя кулаками в грудь, обещая отдать их именно сегодня. Далее, поздравить Любаньку с днем рождения, не забыть купить цветы при этом. И, наконец, апогей дня - корпоративная вечеринка в модном клубе «Лютик».

Ожидались умопомрачительные гуляния в честь главы, хозяина и просто отца основателя одной из самых долгоживущих и больших медиа корпораций страны. Приглашены были все - от шишек из правительства, до рядовых бизнесменов, их прислуги, включая персональных дворецких, это считалось шиком - иметь своего собственного дворецкого. Однако, наш герой в списке приглашенных не значился, в прочем как и обычно, но некая Вертихвостова Юлия, после проведенных совместно пяти ночей, обещала замолвить словечко о пригласительном билете, и сегодня, аккурат перед вечеринкой, отдать ее Гупику. По крайней мере, он очень на это надеялся, да что там, он практически отдал бы все, душа не исключение, за это чертов пригласительный. Когда он об этом подумал, стало даже как-то темнее в комнате, но сам владыка преисподней бы его не остановил от визита в корпоративный рай.

Посмотрев на время, Гупик осознал, что давно должен был колесить по городу в поисках нового трепья,  мужчина всегда должен хорошо выглядеть и по его мнению, от каждого мужчины, помимо парфюма, должно пахнуть двумя ОМ: табакОМ и коньякОМ. Быстро встав со стульчика, при этом тот рухнул на пол, он потянулся к чудо-шкафу. Найдя свой любимый клетчатый костюм, такой же галстук и синюю шелковую рубаху в стиле диско с большим воротником, Дис натянул все это на себя, сверху одел черную куртку, темные очки, отданные вместо денежного долга кем то из соседей и бейсболку с надписью я сердечко женщин. Посмотрев в зеркало, мило улыбнувшись, и сказал:  «Вылитый Элвис!!!» - вышел из комнаты.

Закурив сигарету и закрыв дверь, спустился в пустой двор, обычно к этому времени, все подступы к дому, включая редкие кусты, усеяны пьяными телами счастливых обитателей дома.
Одинокий автомобиль «Ока», делал из этого места, какое-то очаровательное подобие дворянских усадеб России времен монархии, с домом сталинкой выдержанном в духе соцреализма и одиноким символом российского автопрома, нашим ответом концерну «Фольцваген», на их знаменитого на весь мир «Жука».

Машина Гупика была уникальна в своем роде. С детства любивший выделится из толпы, наш герой покрыл машину краской хаки, изобразил оскаленную акулью пасть на капоте, поставил на крышу противотуманные фары, и сделал салон в стиле гоночных автомобилей «Формулы 1». Рычаг коробки передач, увенчанный пробитым черепом, который иногда светился и издавал страшные звуки, статуэтка Будды, болтающаяся на  зеркале заднего вида, изображение тигров на кожаных креслах, руль, напоминавший штурвал самолета  все это выдавало неповторимую оригинальность хозяина, который очень любил свое дитя. Но пользовался им крайне редко, ибо не хотел быть замеченным сильными мира сего. Конспирация превыше всего.
С трудом, впихнувшись в свою «ласточку», Дис включил зажигание.