---

Среди сонма галактик и мириад планет
дышит и длится сердцебиение, всё,
что так хотело недавно сойти на нет –
сияющее, золотое, мое лицо,

сияющие, золотые, мои глаза,
двумя лучами жгущие вашу тьму.
Как скоморох, я почти полжизни плясал,
раскачивая, расшатывая тюрьму.

Приходит время, когда прекращаешь смотреть –
лишь бы подальше упрятать эти глаза,
лишь бы забыть и больше не знать про смерть
и никогда не видеть ее лица.





---

Прости мне ошибки юности.
Пока затеплится жизнь –
столько случится глупости
и беспричинной грубости –
попробуй тут удержись

от сумрачного падения
в пропасть небытия,
где кружится эпидемия
гниющего, гордого «я»,

где дни похожи на сполохи,
и нет никого вокруг.
Об этом молчат историки,
это скрывают пологи –
вплоть до малейшей толики –
весь наш порочный круг.

Но рвется однажды истина,
влетая из бытия,
и не нужна больше мистика,
и «я» становится «Я».

Но дальше – за гранью личности –
случается перелом
величия и величества,
и «Я» исчезает. Ом.



---

Все, что вышло из этого тела,
было только затем, чтоб однажды
жизнь опять ожить захотела.
Остальное – совсем неважно.

Остальное – отзвуки света –
те, которые будут длиться –
от заката и до рассвета,
или вовсе пустые лица –

опрокинутые гиганты,
затухающие планеты,
а не оборотни или гады.
И порой не верится в это,

но оно так настойчиво мнится,
что невольно слезами плачешь,
глядя в наши пустые лица,
и совсем ничего не значишь.