В те давние, давние годы, когда еще не отгремела по всей стране холодная война, жили и отжыгали многие будущие падонки. В одном городе далеко от столицы, как и везде в Савецкой стране, проходили конкурсы антихудожественной самодеятельности. Жемчужинами конкурсов были обычно песни протеста и так называемые палитические песняки.

Для них заботливо отбирались немногие умеющие петь и терзать музыкальные инстументы вкупе с нервами слушателей. И вот на одном из конкурсов аффтар услышал песняк про японцкуйу девочку Садако, которая была больна лучевой болезнью. Врачи не сказали ей правды, но оставили надежду, сказав, что можно вылечицца, изготовив 10000 журавлекофф из бумаги. Думаецца, про оригами, искусство гнуть бумагу, создавая причудливые, и не очень, фигурки, слышали все. И девочка по совету врачей стала делать из бумаги журавлекофф. Десять тысяч ей сделать не удалось, недоделанный журавлег выпал из ее рук, когда она умерла. Песняк пробирал неподеццки и аффтар запомнил  слова, вернее, почти все слова.

Прошло много лет, и классе эдак в восьмом, возникла одна заморочка. Надо сказать, что аффтар учился в таком классе, который часто доводил учителей и классную даму до кондиции. В общем, количество долбойобофф, разъебаефф и уибанофф в нем превышало все мыслимые нормы даже для не слишком спокойного среднего класса в этом городе. Даже аффтар на их фоне выглядел очень даже цивильно. Случилось даже страшное – классная дама заболела прямо перед конкурсом подлитических песнякофф.
И вот этому классу приходицца выступать на школьном конкурсе, где низя было быть в чем–то чмошнее остальных 6 классов. Естественно, у большинства нашлись какие-то заботы, типа поспать, покурить планчег, подрочить на Аллу Пугачеву с Софией Ротару и подождать Питрасяна с Райкиным по телеку. Аффтар же, соблазнив пелотак из своего класса, остался мутить самодеятельность к этому самому дню опираясь на собственные силы, как говаривал Председатель Мао.
Быстро была найдена одна пелотка, которая закончила музыкальную школу вместе с аффтаром, другая была припахана для кампании. Исчо две составили пассив, который был необходим для количества.

Аффтар замутил плакат, благо чертил лучше всех в классе.  Текст сценария появился тоже быстро, словеса там были такие, что Бовин с Каверзневым в «Международной панораме» спокойно отдыхали в сторонке, а Зорин нервно крутил самокрутки с самосадом в сортире МГИМО и раскумаривался красным от зависти.
Вспомнить текст песняка не было проблемой. Те, кто не может жить без Интернета, могут вспомнить про стационарный телефон. Если кто не помнит – спросите Мента или Симена Сименыча Гарбункова.   Покрутив пальцами диск, аффтар набрал номер знакомой пелотки из другой школы и расспросил по поводу слов. Записывать не пришлось, вотка не была тогда напитком для ежедневного употребления. Запомнил с первого раза. Мелодии подобрали быстро, нот никто не писал, выпускники музыкалки тогда охотно играли и подбирали на слух.

Но встал вопрос с тем самым журавлеком. Пришлось мутить плакат, рисовать контур журавлека из воспоминаний об оригами. Нашлась и пелотка, отца которой в молодости научили крутить журавлекофф японцкие военнопленные, посторившие в городе немало зданий. Мужык с пятого или шестого раза скрутил мелкое существо и отдал нам. Оригамский птиц был немедленно заныкан в пионэрской комнате в стол, пианино в актовом зале стояло, пятеро смелых из 39 были морально готовы. Плакат с контуром был поправлен, картон зверски обрезан по контуру без наркоза, и в распоряжении банды оказалось два птица, отчаянно косящих самураефф.  
В день Хэ аффтар созвал пелотак, проверил голос и завязал нескольким однокляксникам хальстухи узлом «Мечта тракториста или Леонид Ильич на пленуме ЦК».
Девятые и десятые классы выступили на уровне. 8-й «А»  - тоже. Классу аффтара уже показывли комбинации из пальцеффф и советовали покурить писю у всего табора. Но аффтар был спокоен, как адмирал Того в битве при Цусиме.

Пришел наш черед. Половина класса так и не вышла, оставаясь сидеть с видом «Ну, и что вы тут нам покажете? Может, нам понравится…»
Джельсомино с Джельсоминихами нагло вставил палку с плакатом высокому одноклякснику, сделал знак аккомпаниаторше, напомнил тональность и – …
Началсь прославленная битва при Данноруа.
Заклеймив мировой империализм и помогая Джельсоминихам прочитать написанные собою же бумажки с текстом, аффтар приступил к главному.
Замогильным голосом говоря о преступлениях пендостанской военщины под тихий аккомпанемент на редкость хорошо настроенного школьного пианино, Джельсомино подвел все к главному – песняку о японцком журавлеке.
Аккомпаниатор с пианиссимо плавно, лучше чем на экзамене, перешла к форте.
«Вернувшись из Японии,
Пройдя немало верст,
Японцкого журавлека
Товарищ мне привез.»
И тут выяснилось, что петь придецца реально одному… Джельсоминихи от волнения потеряли голос. Аффтар вспомнил про нижнюю подачу и выдал такое, что после первого куплета народ замолчал и стал внимательно смотреть. Говорить было без мазы, волшебный голос Джельсомино был весомее криков завуча и директрисы.
Зазвучал припев.  
«Журавлег, журавлег, японцкий журавлег,
Лети и тревожь этот мир!
Журавлег, журавлег, японцкий журавлег –
Ты вечно живой сувенир!»
Одноклассник с плакатом стал махать им так, что все поняли одно – пендостанские еропланы с ядреными боньбами на борту никогда не подойдут к границам Родины.
«И с ним была, с журавлеком, история одна –
Про девочку, которая была облучена…»
Аффтар почему-то пел это, обратившись к чувихе из параллельного класса, которую звали любя «Кусаки из Нагасаки» за то, что она кусала всех, кто хватал ее за вторичные половые признаки. Чувиха накрылсь ушами, но зал притих исчо сильнее.
В общем, финал вышел улетно. Пелотки проснулись, завизжали и бросили в зал единственного маленького журавлека. Вечно живой сувенир был пойман, но из-за него тотчас завязалась драка. Одноклассник стукнул в пол палкой от плаката с контуром японцкого птица, завуч пошла растаскивать дерущихся.
В общем, неожиданно для всех наш класс разделил почетное первое-второе место.

Успех был необычайным. Половина пелотак просили научить их делать журавлекофф, ибо единственный погиб в бою за него. На контуре картонного оригамского птица в тот же день нарисовали слова «Хуй», «Песда» и непосильную для средних умофф фразу «Хуй и песда играют в паизда», после чего он долго не мог закончить существование и носился на субботниках, как талисман.
А кликуха «Японцкий журавлег» намертво прилипла к однокласснеку аффтара, который не умел петь и вообще ф тот день не был ф школе.
После этого аффтар в составе вокальной группы и самец исполнял и «Малую землю», и «И вновь продолжается бой», и «Рельсы упрямо режут тайгу», но все запомнили его на фоне японцкого журавлека, исполняющим песняк об истории маленькой Садако.
А классная дама не могла прийти в себя, когда узнала, что без нее умудрились подготовицца и не облажацца.

Кстати, когда аффтару вручали в этом же актовом зале аттестат, один из выпскникофф споткнулся о приподнявшуюся доску и случайно извлек из-под нее измятого и посеревшего журавлека-оригами, с которым улетело навсегда наше деццтво.