Через пару дней в Вождихиной квартире раздался звонок.
- Здравствуй, Леночка! – Я стоял на пороге квартиры с большим букетом цветов в одной руке и с объёмистым пакетом в другой.
- Здравствуй, Сирёёжа. Что вдруг в гости решил зайти? Так долго не заходил и вдруг ни с того, ни с сего.
- Ну, как же, Лен! Ты разве не в курсе, что у меня сегодня день рождения? Вот, подумал что давненько у тебя не был. А тут мне Лёха ещё позвонил. Сказал, мол, Ленка-то любит тебя безумно. Так ты, типа, зайди к ней, отметь свой день рождения. Вот я и зашел.
Вождиха, заподозрив подвох, недоверчиво на меня посмотрела, но в комнату всё же пригласила.
- Как поживает Лёшенька? Всё у этой живёт, у так называемой моей сволочи-подружки?
- Да вроде как там.
- И как там с ним Светочка?
- Да я не больно-то и ебу как там с ним Светочка. Я больше как-то с Лёхой общаюсь.

Вождиха немного оттаяла и завела разговор о том, какие бывают хуёвые и завистливые подруги. Я думаю, уважаемый фтыкатель меня извинит, если я не буду приводить здесь эту тупую и сопливую поебень. Минут двадцать она нудно пиздела, а я делал вид что ниибацца внимательно слушаю. Когда я понял, что мои уши начинают  скручиваться в бараний рог, я предложил выпить ей за свой день рождения.
Водку, закусь и компот я притащил с собой в пакете. Первая пошла хорошо. Водка мягко cтекла по пищеводу, согревая охлажденный на морозе организм.
- Ты не морщись, Лен. Запей. Первая всегда идёт не очень. Кстати, это самый элитный немецкий шнапс. На настоящем немецком шнапсе никогда не бывает этикеток. Вот, если ты заходишь в магазин и видишь дорогую водку рублей по 70 без этикеток на витрине – это беспесды шнапс. Иногда его ещё в ларьках продают рублей по 40, но там обычно он бывает не очень.
Дешёвые сорта шнапса из ларьков очень похожи по вкусу на самопальную водку, а по цене даже дешевле. Видела в ларьках? Да неужели? И даже пила? Ну и как? Вот я тебе и говорю, что то, что ты пьёшь сейчас –  это ниибацца элитный сорт. Чувствуешь какой тонкий вкус? Ну, я-ж тебе хуйни не предложу…

После третьей Вождиха начала на меня игриво посматривать.
- А я, Лен, вот думаю, может, мне женицца? Вот только девчёнок подходящих нигде нет. Третий год ищу – а всё никак не попадаюцца. Как ты считаешь?
Вождиха немного помялась, а затем выдала то, к чему я её, собственно, и подводил:
- А почему ты не хочешь жениться на мне? Я ведь, Серёженька, давно на тебя запала. И даже кое-что сделала, чтобы ты стал моим.
Я включил дурака и спросил: “Ну и что же ты сделала?”. Вождиха глупо захихикала: “А ты сам не догадываешься? Нет? Честно, нет? Хихихи. Пусть это будет мой секрет.”
Был крупный соблазн пришибить эту тупую сволочь прямо на месте, но, к моему великому сожалению, таким образом эта проблема не решалась.
Я посматривал на часы. Прошло полчаса с того момента, как мы сели за стол. Ну что же, у меня сегодня много свободного времени. И я посвящу его полностью тебе. Дорогуша…
- Да, Ленка. Я прямо не ожидал, что ты вот так вот прямо всё мне и скажешь. Я ведь тоже хотел сделать тебе сюрприз, и предложить выйти за меня замуж, но ты сделала это первой.
Я как истинный джентльмен, наполнил рюмки водкой и произнёс тост:
- Ну, за исполнение желаний.
Вождь выпила и, не поморщившись, закусила принесённой мною воблой.
- А ты что не закусываешь рыбкой, Серёженька? – поинтересовалась она.
- А я, знаешь ли, вегетарианец. Больше овощи всякие люблю. Памидоры там всякие, кин-дза-дзу, зелень. И, конечно, огурцы, которыми я, собственно, и закусываю. Мне животных жалко. А то их убивают все кому не лень. Вот скажи мне, Лен. Ты ешь свинину?
- Да. Ем.
- А ты знаешь, что это не кошерно?
- Это не чего?
- Не кошерно. Это означает, что эта пища загрязняет твой организм так, что вывести вредные компоненты, которых ты наелась, обратно – уже почти нереально. Этот факт доказан древними муд... рецами, а выводом из организма ядов свиного происхождения рискуют заниматься только редкостные уе… в смысле, уфологии. Да и вообще, от некошерной пищи спасает только глубокая медитация и самосовершенствование духа.
Ты была в Тибете?
- Э… А где это?
- На границе Бурятии и Сахалина, прямо посреди Северного Ледовитого Океана. На острове Камчатка.
- Ух ты! А ты там был?
- Ясен хуй, был. Я вообще пол-мира объездил. В детстве. У меня родители были дипломаты и работали в кабинете Брежнева. Заходишь так к папке с мамкой в кабинет – а там Брежнев. Я, кстати, и сам проживал в Кремле.

У меня комната была рядом с Андроповым, прикинь? Бывало, выходишь с утра пописать в Кремлевский общественный толчок, а он – уже там. Ну, я всегда с ним здоровался. Типа: “Здравствуй, дедужко Андропофф. Спасибо тебе за наше счастливое децтво.” А он улыбнётся так ласково и отвечает: “Здравствуй, засранец. Жив ещё? Как там родители? Тоже, небось, пока ещё живы?”.
Он мне однажды даже детскую чугунную лошадку подарил. Тяжёлая была шо песдец. Мы её вдвоём с папаней с трудом поднимали. Говорят, это был подарок металлургов-стахановцев.
Так у меня папка в ней КГБистский жучок обнаружил. Нас после этого из Кремля сюда в ссылку жить и сослали нах прям как Сахарова.
- Да не может быть!
- Может, может. Ты лучше запивай водку компотиком, солнышко…
Ещё минут через двадцать я стал замечать, что “солнышко” несколько неадекватно себя ведёт. То вдруг резко оглянется назад, то чё-нить скажет кому-то постороннему, то ответит не в тему.
- Лен! А почему бы тебе не напечь блинов? У меня же день рождения, а на день рождения принято печь женихам блины.
Вождь без возражений полезла под диван, и выгребла оттуда пол-мешка ржаных сухарей.
- Ну, ты их это… хоть постирай маленько, а то они уж больно грязные.
- Сейчас я.. их… постираю… и будут.. блины.
- Давай-давай. Только стирать надо “Досей” и обязательно в ванной. Иначе будет не вкусно. А я пошёл пока полетаю с балкона. Ничто так не закаляет здоровье, как хороший полёт с третьего этажа перед свадьбой. Ты это запомни хорошенько – может,  когда пригодицца.
Напечешь блинов – звони на небо. – Я пошел на выход, прихватив со стола цветы и банку компота.
Выйдя на улицу, я кивнул ожидающему меня Коляну: “Готова”.
Он ухмыльнулся: “В Багдаде всё спокойно. Я всучил её матушке пузырь и сказал, чтобы она тут до завтра не отсвечивала. Бгы. Вот радости-то было!”.
Затем Колян пошел в подъезд. Негоже оставлять невесту одну, да и показания для протокола кто-то должен давать…

Атропина сульфат - сильная штука. Всего-то пузырёк безобидных глазных капель, очень кстати завалявшийся в Володькином столе, на два литра компота, а эффект, как говорится, налицо.
Я подошел к телефон-автомату, кинул 15 копеек, и набрал Володин номер: “Привет. Всё нормально. Предупреди ребят, чтобы выезжали”, после чего быстрым шагом отправился в сторону дома.
Через двадцать минут к подъезду Вождихи подкатила “скорая” …
Колян потом рассказывал, что когда психобригада зашла в квартиру, Вождиха в матушкиной фате вдумчиво стирала сухари в ванной, и пыталась прикурить большую китайскую петарду, которую Колян торжественно вручил ей вместо сигареты.
Санитары очень смеялись.
А ещё через месяц Вождя выпустили из дурки, а меня снова вызвали в милицию.
На всякий случай я прихватил с собой письмо с кайфедры, в котором было написано, что 12 ноября с 18:00 до 21:00 я проводил семинар для вечерников и, следовательно, при всём желании, никого изнасиловать не мог.
- Мог бы и не стараться – уведомила меня белобрысая вобла, мельком взглянув на письмо. И, сверкнув злобными глазёнками из-под прямой выцветшей чёлки цвета подохшей моли, добавила: “На это раз тебе повезло. Нефёдову признали невменяемой”.
- Тебе бы подкраситься, да с рожи прыщи вывести, глядишь, и трахнул бы тебя какой-нибудь хачик, мышь серая. – подумал я, но, разумеется, вслух ничего говорить не стал. Пускай живёт как жила. Она это вполне заслужила. Лахудра.
---
Вашъ
Йохан Палыч.