Есть в течение дня жизни нашего города мгновения, когда трамваи, троллейбусы и метро ходят полупустые. Утренний пик прошел. А вечерний еще не наступил.
    Он бежал вниз по эскалатору, хотя спешить ему, собственно, было некуда. Контролеры-женщины в синей форме работника метрополитена, сидящие внизу, в маленьких, застекленных кабинах страшно раздражаются, когда непокорная и вечно спешащая публика стремглав несется вниз по эскалатору. Только и слышишь – Граждане пассажиры! Бежать по эскалатору строго запрещается! – Но он уже бежал, и останавливаться не было смысла.
В вагоне он уселся по середине длинного сидения. В этом есть определенный смысл, - если хочешь мимоходом прочитать свежую газетку, лучше сидеть посередине. Никто не побеспокоит. Пожилые люди, входящие в вагон обычно садятся в самом углу у никелированных поручней – и сидеть удобно и к выходу ближе.
    Он, было, развернул газету и сложил ее пополам на коленях, когда в вагон ВОШЛА ОНА.
    -Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция Боровицкая.
    Она села напротив, и Он, мельком взглянув, уже не мог оторвать от нее глаз. Все самые изощренные описания ее облика, казались бы стереотипными, где-то читанными, где-то слышанными!
    Она была очарованием, которое мы подсознательно ищем всю нашу жизнь.
    Он мгновенно понял всю неожиданность ситуации, и краткость времени, отпущенного его вздрогнувшему сердцу и улыбнулся ей. Она ответила лишь слабой улыбкой.
    Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция Полянка.
    -Но ведь бывает же любовь с первого взгляда? – Мысленно сказал он сначала себе, а потом ей. Она мысленно ничего ему не ответила. Длинные ресницы, прикрыв глаза, трепетными бабочками прильнули к ее щекам, уголки губ устало опустились. Она казалась спящей.
    Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция Серпуховская, переход на кольцевую линию и станцию Добрынинская.
    Боже мой, чтобы он отдал за то, чтобы тихонько подставить плечо под ее склоняющуюся голову! А потом, когда она пробудится от мимолетных сновидений, сказать ей, что бывает любовь с первого взгляда и может это самая главная любовь на свете.
    Она вздрогнула. Ресницы-бабочки удивленно взлетели к бровям, и она чуть виновато улыбнулась ему. Он прошептал про себя – Я люблю тебя, но она ничего не успела ответить...
    Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция Улица академика Янгеля.
    Рядом с ней села старуха в вязаной шапочке, положив на колени целлофановые пакеты, разбухшие от покупок.
    -Что же делать? – Мучительными молоточками стучали в виски лихорадочные мысли. Просто неприлично вот так и сидеть и смотреть на нее. Главное же она может сойти на любой остановке! И все! И все?  
    Какая неземная сила наделила ее этим пронзительным обаянием? Как могло это чудо оказаться в полупустом вагоне метро? Пряди ее волос колечками улеглись между ее и ключицами и шеей, руки мудро и спокойно сплелись тонкими пальцами на коленях и во всем, в волосах, в нежных плечах, в складках ее скромного платья, витало это невиданное обаяние.
    Осторожно! Двери закрываются. Следующая остановка Аннино.
    -Надо что-то делать! Что-то делать! – напряженно думал он, - может отбросить ложный стыд и мальчишескую скромность сесть рядом с ней и сказать хоть что-то, найти повод познакомиться...
    Надо решаться! Вот сейчас она встанет и уйдет... Судьба... Единственная! ... Все ровно в вагоне от скорости движения было шумно, и он достаточно громко сказал, холодея от напряжения и вопросительно глядя на нее – Вы можете полюбить с первого взгляда?! – но она, ничего не расслышав, легко и загадочно улыбнулась...
       Старуха поправила шапочку, подобрала многочисленные пакеты и пошла к дверям. Он сделал движение, при котором обычно встают, но ноги ему не повиновались.
    Осторожно. Двери закрываются. Следующая остановка Бульвар Дмитрия Донского.
    Она осталась! Она не сошла на протяжении всей дороги! Наверное, сейчас, в эти бешенные космические секунды, она живет моими мыслями, моими чаяниями! Ведь бывает же так? За сотни световых лет, среди всего этого общечеловеческого одиночества, или как там сейчас говорят «некамуникабельности» - могут же пересечься  Ее и Моя линии жизни? – возвышенно, словно читая стихи, подумал он. Стало жарко и радостно где-то внутри, там, где живет неосязаемая душа, и он расстегнул ворот рубашки дрожащими от волнения пальцами.
    Из гипнотического состояния человека, замерзающего в сугробе, его вывел обыденный голос сменного машиниста, проходящего по вагону:
    -Гражданин, очнитесь, приехали. Конечная остановка.
    Тогда он побежал. Его бег гулко отдавался в мраморных колоннах в овальных перекрытиях зала.
    Только бы догнать ее, только бы встать рядом с ней на эскалатор и сказать. Первое слово! Он легко бежал вверх, перепрыгивая через медленно ползущие ступеньки. В страшном волнении вглядывался он во все равнодушные лица, встречающиеся ему на пути. Ее нигде не было...
    Он вышел из вестибюля метро и уже неспешным шагом пошел по тротуару, оживленному снующими туда-сюда прохожими...
    Есть в течении дня жизни нашего города мгновения, когда трамваи, троллейбусы и метро ходят полупустые. Утренний пик прошел, а вечерний еще не наступил.

Ocean 2006