Большинство аварий и трагедий, унесших массу невинных жизней, произошло по причине обычного разъебайства, одного или целой группы лиц, нихуя не состоящих в сговоре.
Это еще безалаберностью называют, те, кто стесняется называть  вещи обычными именами.
Про техногенные катастрофы и аварии, написано много, поэтому дополнять не буду.
Про морские коллизии, в ликвидации последствий коих мне доводилось принимать участие,
тоже не хочу рассказывать. Ибо, во-первых, я охуеть какой скромный, а во-вторых, все и без этого знают, какой я беспезды мужественный и гиройский чювак.

Так вот, годе, этак в 1986, довелось мне работать на одном БМРТ. Это такой большой рыболовный траулер.  Команды в ту пору комплектовались примерно так. В газете «Красный Бишкек», выходило объявление:
«Лица, прошедшие службу в армии, годные по состоянию здровья и желающие познать романтику дальних странствий, приглашаются для работы на суда загранплавания с заходами в иностранные порты мира.
Общежитие и обучение по специальности - матрос 2 класса, предоставляются.»
Тока нихуя не говорилось в объявлении, что работа эта заключается в двенадцатичасовом, ежедневном выдавливании рыбьих кишок, стоя по самые не балуй, в пропитанной соленой морской водичкой одежде. И когда после вахты, приезжие степные горе-моряки, смыв
рыбью кровушку с рук, лица и шеи, и вытряхнув из волос чешую, валились на шконку, они еще успевали обсудить КЗОТ. Якобы, в Законе о труде, ничего не сказано о праве, заставлять
людей работать без продыху.

Вот такие два матроса от разных бригад работали в трюме готовой рыбопродукции.
Чюваки они были неплохие и веселые, и работали неплохо, вот тока на суровый морской закон, кровью человеческой писаный, постоянно болта клали.
Я постараюсь вкратце пояснить, что за работа у них была.
Матрос-трюмный, это одетый по примеру гироя Амундсена, сильный человек, в задачу которого входит укладывать глубоко в охлажденном до –30, трюме короба с мороженой рыбой, которые сверху по жестяному лотку сбрасывают с рыбцеха. Работа физически тяжелая, но умственно несложная. Так как судно постоянно испытывает бортовую и килевую качку, укладывать короба нужно в правильном порядке, и в перевязку. Иначе обвалятся к ебаной маме. Примерно раз в месяц, судно набирает полный груз и выгружается на транспорт.
И все по новой. Сверху вниз, от носа  к корме и к бортам в перевязку. И нихуя не иначе.
Так эти два рационализатора, через пару-тройку выгрузок, упростили операцию, придумав свой собственный способ укладки, экономящий время и силы.

На рыбаках две бригады, называют друг друга «Враги». В шутку, ясен пень.
-    Хорош, закрывай бункер, время без пятнадцати надо врагам оставить, а то обидятся.
А два этих клоуна в пересменке, должны еще картонную тару проштамповать, чтоб на следующую смену хватило. Вот они штампуют, и один враг говорит другому врагу:
-    Заебло, давай врагам оставим?
-    Ага, пусть враги нахуй штампуют - отвечает второй.
Все кто слышал, выпали, фраза стала крылатой.

И вот однажды, на ночной смене в получасовом перерыве, бригада села пить чай со строганинкой. Охуенно это, я вам скажу. Под строганину пиздоболится  всегда хорошо.
Может в ней какая наркотическая составляющая присутствует?
А трюмный по прозвищу Уши, чего-то не вылазит, наверх. Ну такое случается, у него всегда есть время, выползти наверх, и набить брюхо. Поэтому никто и не парится, поели и обратно в рыбцех, и вновь летят по лотку в трюм тридцатикилограммовые короба.

Минута-короб, минута-короб. А лоток длинный и под углом глубоко в трюм уходит. А в трюме есть кнопочка-звоночек, если вдруг трюмный попросит паузы. И в рыбцеху есть кнопочка-звоночек, чтоб условным набором длинных и коротких звонков, послать трюмного на хуй.
И что-то звоночек в трюме давно уже молчит, а звоночек наверху безответно трезвонит  по
Поводу «Ну какого там хуя, Уши???». И короба что-то скопились на лотке, и уже не съезжают в трюм.
И мареки, что-то озадаченно чешут яйца, почуяв недоброе….

Открываем люк в трюм, в лицо бьет морозный пар. Глубоко внизу виден нешуточный завал.
Пиздец, думать некогда, поверх мокрых потных горячих тел, набрасываем свитера и теплые штормовки. Из под завала торчит черный валенок. Минут за пять раскидываем. Лицо у Ушей
белое, и как-бы уже нихуя не живое… Блять, а его еще наверх поднять как-то. Веревку под мышки, и через блок, вытаскиваем, раскладываем, расстегиваем . Еще хранит тепло.
Кто-то уже разбудил фельдшерицу. Дебелая латышка-практикантка, все ж таки что-то
умела, и что-то такое вколола Ушам. Потом, когда Уши открыл глаза, и начал орать что мы все уебаны, и чтобы шли все нахуй, и не будили Ушей, что он Уши нихуя еще не выспался,
мы раскрутили фельдшерицу Мару на пол литру спиртяка. Шок иначе не лечится.

По нашим прикидкам Уши пролежал в завале минут сорок. И не замерз и не задохнулся, и не
помял ничего.

Почему-то, Счастье, оно и разъебаям иногда улыбается…