Дом. Ванная. Теплые струи воды постепенно смывают шоковое состояние. Мысли крутятся только об одном: Что будет дальше? Как там эти нерасторопные Тепляк и Сильвер?  
Я перестал думать о своем дне рождения. Я просто забыл о нем. Не до этого.

Утро. Собираюсь в ПТУ. Весь день со Скрябом перетираем и пережевываем вчерашний вечер. Учеба нахуй пошла.
Волчок на работе, строит и ремонтирует где то со своим отцом всякие здания и помещения. Он хорошо зарабатывал в своем кооперативе и скорее всего мы больше него ждали день получки у Волчка, потому что прекрасно знали, что в этот день мы можем укуриться и напиться, как последние подонки. Волк никогда не был жадным, он открытый и не злой человек.

Я сижу дома и жду Волчка. Звонок. Маманя открывает дверь. Мужской голос:
- Сына вашего можно увидеть?
- А зачем он вам, на ровесника его вы не похожи.
- Дело в том….
Далее вкратце он сжато поведал вчерашнее вечернее приключение.
- Приходите с милицией! – отвечат мать.
И закрывает дверь.
Примерно в течение получаса я рассказываю о моей шалости маме.
Звонок в дверь нас прерывает. Мать встает и намеревается открыть дверь. Я ей говорю:
- Не надо, я сам открою.
Открывая замок я начинаю перебирать и представлять лицо, которое я увижу.
Дверь открыта и… Это был Волчок, мысленно я выдыхаю и здороваюсь.
- Привет
- Здарова, дела хуевые. Сильвер в больнице, с  сотрясением. Нас сегодня ждут в семь вечера в сквере. Ты придешь?
- Приду, хули делать.

19.00. Сквер. Скряб, я, Волчок и Тепляк курим и думаем все об одном. Только молчим и практически неразговариваем.
Свет фар вырвал нас из сумрака. Жигули первой модели останавились в метрах трех от нас. Они сидят в машине и не выходят, время тянется медленно, мы все чего то ждем.
- Пошли, - сказал Волчок
Мы садимся вчетвером на заднее сиденье, впереди два мужика. Едем. Мы даже не спрашиваем куда? Но прекрасно видим. Нас везут за комбикормовый завод, к лесу.
Останавливаемся. Мужики разворачивают свои «хлеборезки» и начинается базарный прессинг. В руке одного из них появляется пистолет, а удругого такой красивый декоративный топорик. Руки потеют холодным потом.
- Ну что, блять, покатались? Пора и баблосы платить!
Мы молчим. Ни хуя не знаем что сказать.
- У кого там мама умная? Посоветовала мне с милицией придти и дверь перед носом хлопнула.
- Это я, - сказал я и приготовился к чему то неизвестному.
Но мужик ничего не сделал, он лишь ухмыльнулся и сказал:
- Честно сказать я неожидал такого ответа, думал щас начнутся слезы, - сказал мужик.
Я даже не мог понять, что именно меня в нем пугает: топор или его ебало, покрытое последствиями язв и какими то шрамами.
- Короче, пацаны, если сейчас мы не решим, как мы выходим из этой ситуации, то мы вам вот этим топором (он его сунул в наши и без того охуевшие ебальники) отрубим вам пальцы… а может быть еще и яйца, - сказал мужик и стал наблюдать за нашими рожами.
Мы окаменели и недоставили удовольствия ему, увидеть страх на наших лицах, так как лимит выражения страха на наших ебасосах достиг предела… дальше было некуда.
- 2500 рублей, понятно? Даем неделю срока! – сказал водитель.
- А теперь вылазьте и прогуляйтесь, а то вы что то дышать перестали, - посоветовал второй.
Тепляк потопал домой, мы двинулись в больницу к Сильверу. Нас не пустили к нему.
Мы думали о том, что бы обратиться в ментовку, рассуждали об этом и пришли к выводу: «Ну его нахуй!»
Получается, что мы должны были каждый заплатить по 500 рублей, тогда это были не слишком маленькие деньги. С чем например сравнить? Если помните были такие джинсы «Мальвины», «Пирамиды» и т.д.? Так вот, они стоили где то 350-400 рублей. Короче я остался без подарка. Остальные деньги дал отец.

Неделю спустя. Мы около подъезда сидим, того самого, откуда угнали машину. Разговариваем, никто не хочет идти на третий этаж в квартиру нести деньги, хуй его знает, вдруг напоследок ебач разквасят. Время летит, сидеть и динамить больше нельзя.
- Давайте бабки, - говорю я.
- Я с тобой, - не помню кто сказал и до сих пор пытаюсь вспомнить кто со мной пошел, Скряб или Волк, но точно помню, что пошли вдвоем.
Квартира №…, звоним. Дверь открывает баба лет тридцати, ничего такая, в лосинах и в каком то балахоне.
- Проходите на кухню, сказала она.
Мы проходим  и видим мужика с дефектным фэйсом.
- Бабки принесли?
- Только две штуки, один в из нас в больнице.
- Он что, еще не поправился? Погорячился я его бутылкой…
Он пересчитывает, все в порядке.
- Ну все нормально, претензий больше не имею.
Мы уже дошли практически до двери и тут меня дернул хуй ляпнуть:
- Если нет претензий, то напиши расписку.
Тот второй, что со мной был, замер и так посмотрел на меня, что я понял весь масштаб той хуйни, которую я сморозил. Его взгляд умоляюще спрашивал меня:
- «Нахуя ты это сделал? Мудак!»