Начало здесь.

Встав за алтарь, он кинул откушенный палец себе в рот, сглотнул, затем простер руку вперёд и громко воскликнул.
- Хар. Хаар шабаш!
- Хаар шабаш! – ответила ему немногочисленная аудитория.
- Хаар шабаш – прошелестел ветер. Я с трудом оторвал взгляд от происходящего в церквушке и взглянул на лес.
Луна светила в полную силу. Чёрные ветви сосен словно застыли в немом изумлении от происходящего действа.
- Хаар шабаш – услышал я рядом с собою. – Началось.
Алёна вытащила из-за пазухи тот самый свёрток, что я несколько часов назад собственноручно ей передал в качестве гостинца от дядюшки.
- Что там?
- Земля из одного монастыря неподалёку и еще кое-что.
- Зачем?
- Сейчас увидишь.
Алёна достала из свёртка пригорошню пепла, раскрыла руку и тихонько подула на него. Невесомая пыль, подхваченная лёгким ветром, полетела в стороны кладбищенской ограды, за которой туманная тварь по-прежнему продолжала свой бесшумный патруль между могилами.
Через несколько долгих секунд облако дёрнулось, пошло волнами и остановилось.
Смутное ощущение присутствия чего-то враждебно-живого исчезло.
- Всё. Кладбищенский страж остановлен. Теперь он нам больше не помешает.
- Что это было? Это не земля.
- Прах. Только не спрашивай чей.
Тем временем в лесу заметно похолодало. Налетел сильный порыв ветра, неся откуда-то со стороны деревни клубы тумана, на глазах обретающего плотность, сквозь которую угадывались размытые силуэты людских фигур. Алёна повернулась и внимательно посмотрела мне в глаза.
- Знаешь, во время войны в сорок втором, во время авианалёта фашисты здесь разбомбили целую деревню. Хватило всего штуки четыре бомбы. В живых остались только пять человек. Один ребёнок, один подросток и трое взрослых. Все, кто сумел выбраться из-под завалов. Не сильно пострадали только двое, остальные истекали кровью и должны были скоро умереть.
Наша с бабушкой изба находилась на самом краю деревни и не пострадала от налёта. Бабушка помогала людям, лечила скот. В то день она как раз пошла в магазин за пайком. Первая бомба упала как раз рядом с ним.
Я вспомнила, что у нас в доме хранились старинные бабушкины книги, которые она с шести лет учила меня читать.
В ту ночь мне это очень пригодилось.
Извини, Сергей.
- Что? – я почувствовал резкую боль в боку. Алёна смотрела на меня широко открытыми глазами. Зрачки её слегка вытянулись, лицо располнело, пошло морщинами и приобрело слегка желтоватый оттенок, обретая знакомые черты.
Я почувствовал, как что-то горячее заструилось по моим ногам, и посмотрел вниз.
Её рука сжимала вычурную рукоять кинжала с тонким обломленным лезвием.
Само лезвие, точнее, его часть, торчала из моего живота.
- Извини. Нам всем, всей деревне, очень хочется жить, а без меня они все умрут. Я уже стара, и мне необходимо хотя бы на время снова вернуть свою молодость. Я заберу её у тебя.
Картина перед глазами закружилась, ноги подогнулись и я упал на землю. Последнее, что я увидел – безмолвная толпа деревенских жителей, стоящих рядом с Алёной и смотрящих на меня.
Умер. Умер? С какого?! Что-то верещит над самым ухом, не давая мне покоя. Я открыл глаза и резко сел на кровати.
Ну, нихуя себе, ну пиздец, ну приснится же такое!
Фпесду, никогда больше не буду читать мистику перед сном по обкурке!
Интересно, сколько времени?
Настойчиво звонил сотовый. Я глянул на экран. Четыре утра. «Номер не определен» - сообщил мне аппарат.
- Кто там?
- Привет, Сергей! Это я, Алёна. Помнишь, мы познакомились с тобой на прошлой неделе, когда ты приезжал к нам в деревню связь налаживать?
Мы тут с девчонками зависли на дискотеке в “Бэтмене”. Ты мне ещё тогда адрес оставлял, это недалеко от твоего дома. До поезда еще шесть часов. Можно мы к тебе приедем?
- Алёна, ты меня хорошо слышишь?
- Да, а что?
- Иди ты нахуй, Алёна. – сказал я и выключил сотовый.

Вашъ Йохан Палыч.