Или вот еще случай был.
Сидим мы, значит, у меня дома. Я, Игорь - следак районной прокуратуры и наш третий друг Сергей начинающий зиц-председатель одного астраханского рыбзавода. Сидим чинно. Водку пьем. На столе еще коньяк и пиво, а завтра как водится на работу. Телевизор долго и нудно рассказывает про очередное единство партии и народа. Только какой именно партии – непонятно. Ну да не в этом суть. Застолье подошло к тому важному моменту когда решаются судьбы человечества в целом и его отдельных представителей в частности.
Звонок, как водится, подкрался незаметно. Мобилы к тому моменту были уже у всех троих. Моя, ради разнообразия, лежала в 10 километрах от меня на дне городского водохранилища, Андрюхина мобила лежала под столом. Справедливости ради, хочу заметить, что лежала она там вместе с Андрюхой. Вывод простой. Методом исключения было установлено, что звонила мобила Игоря.

Следует сделать лирическое отступление для прояснения ситуации. Игорь в тот день был дежурным следователем. В переводе на гражданский язык это означало следующее. Как только кому-нибудь вздумалось замочить соседку, а потом ее изнасиловать, или наоборот и этот кто-то выполнял желаемое – Игорю становилось нехорошо.
Потому что доблестные менты быстро ловили первого попавшегося, а поскольку преступление – тяжкое, вызывали дежурного следака. Дежурный следак, вместо того, чтобы сидеть у себя дома и спокойно напевать «Как прекрасен этот мир», садился в машину ближайшего к нему РОВД и ехал на место преступления. Там он быстро писал бумажки и ехал домой досыпать...

Итак. 3 часа утра. Водка. Мобила. Игорь явно не хотел выходить из-за стола. А надо было. Решение было найдено просто. Все со стола собралось в спортивную сумку, мы добровольно назначили себя понятыми, погрузились в ментовский уазик и поехали.

Пригород. Частный дом. Неопрятная тетка в халате. Ребенок на диване. Кошачий запах. Менты. Сильно побитый мужик в наручниках.
Износ.
Сожитель изнасиловал сожительницу.  Бывает.
В этот раз по другому. Сожитель изнасиловал сына сожительницы. Как бы это банально не звучало -  били мы его за сортиром. Мужику, в сущности, повезло. Мы были пьяные, зимняя одежда существенно мешала бить его ногами.
Подъехала скорая. Забрала мамашу с ребенком и увезла. До 5 утра мы подписывали протоколы.

Прошло две недели. Очередная пьянка. Игорь на этот раз не дежурный.
–    слышь, Игорек, а чего с тем мужиком то.
–    А с мужиком некрасиво вышло.
–    А что так?
–    Ну что-что, сожительница его хай подняла. Пришел он вечером домой. Ребенку апельсины притащил. Сидел, телевизор смотрел. Пришла сожительница его. Поели. Повела она ребенка купать. А у того жопа красная и в кровищще. Она – в крик, менты. Мы, опять же, подъехали. Потом я его до утра в КПЗ закрыл. В РОВД в то время ремонт шел, поэтому в обезьянник его никак нельзя было...
–    А дальше?
–    Дальше – проще. Утром получил экспертизу. У ребенка аллергия на апельсины. Он себе и расчесал все что можно. Никаких следов полового акта. Да был бы там акт, этот соплюн сидеть бы не смог.
–    Ну и че, отпустили мужика?
–    Нет. Его избили в камере. А ночью он повесился...
...

Мы выпили еще. Почему он молчал?

Почему он молчал?

p.s. Осётр. Спасибо за помощь.