Сегодня третий день весны, но воздух резок.

Уже не лепят баб. Но слышно, как малыш упрямо

Свои салазки по асфальту тащит

Мне, в общем-то, не скушно просыпаться. Можно жить.

Я одеваюсь, выхожу во двор.

Там снега почерневшая гора

И рядом мой сосед Василий. Курит.

Я тоже вынул папиросу, высек пламя,

На лавку сел и наблюдаю. Интересно.

Ссутулится напротив хмурый отрок,  

Копает вдумчивым мизинцем недра носа

И «Всадника без головы» листает. Рядом

Старушки две. Очнувшись после спячки,

Тела костистые бездушным солнцем тешат

Василий мне кивнул, бычок отбросил,

Вздохнул и сплюнул. Гулкою лопатой

Он приступает тяжкий снег копать

И широко его в канаву мечет.

Каков был снег? Сопливый, жирный, тусклый,

Я даже чувствовал его бесстыжий дух

Василий, грубый археолог, слой за слоем

Снимал и взору открывались перья, пробки,

Жестянки мятые, шприцы, осколки,

Башмак, ощерившийся ржавыми зубами,

И почему-то детские колготки.

Ну что, судьбу свою сравнить со снегом?

Как это делал до меня бессонный сонм

Сноровистых поэтов баснословных?

Пожалуй и сравню, а что такого?

Ведь в мире этом я не куча снега

А даже, может быть, какой-нибудь снежок,

Иль просто - голова снеговика.

Я так же буду таять постепенно

И так же подойдёт ко мне Василий (символ смерти!)

И ржавою лопатой раскидает

Озябшие кристаллы влаги… Как печально!

Сосед покончил с кучей. Друг его

Господний свет увидел снова.

Выводит Вася осторожно, как слепого,
  
На зиму бережно закутанный в клеёнку,

Свой старенький, закисший мотоцикл

Василий улыбнулся. Словно в детстве

Он рад солидной радостью мальчишки,

Который в сад пришел в сапожках новых

И важно перед няней выступает. Мне приятно

Смотреть на это скромное веселье.

Да, весна.