День первый.

Мим повернул ключ в замке, открыл дверь. Шагнув вперёд, остановился на пороге и закричал: в центре вертолётного ангара лежала одеревеневшая сова. Мим бросился к ней, упал на колени, схватил трупик и, прижав к груди, зарыдал. Слёзы смывали пудру с щёк, размазывали тушь под глазами. Мим раскачивался из стороны в сторону, гладил сову по голове, тряс на руках, словно грудного младенца, покрывая поцелуями плоскую мордочку с загнутым к низу клювом. Останься! – стонал он. – Не уходи от меня! Не уходи от меня… Маленькая моя! Девочка! Господи! Губы его лихорадочно подёргивались. – Мне хорошо только с тобой! Мне хорошо только с тобой! Мне хорошо только с тобой! С тобой… О горе мне! О горе мне! Солнышко… – хрипел Мим. Он бредил. - Грум опередил меня! А… Посмотри, что я принёс тебе, моя лапонька, моя крошечка. Мим засопел и достал из внутреннего кармана камзола дохлую крысу. – Я принёс тебе покушать. Я принёс её тебе, - плакал он, держа крысу за хвост трясущимися пальцами. Он закрыл глаза. На какое-то мгновение ему показалось, что сейчас сова хитро улыбнётся и выхватит из его рук безжизненно висящую крутящуюся крысу. Но сова оставалась безучастной. Она умерла ночью. Мим бросил на пол крысу и рыдая побрёл прочь…

День второй.

Грум повернул ключ в замке, открыл дверь. Шагнув вперёд, остановился на пороге и закричал: в центре вертолётного ангара рядом с одеревеневшей совой лежала мёртвая крыса. Грум бросился к ней, упал на колени, схватил трупик и, прижав к груди, зарыдал. Слёзы смывали пудру с щёк, размазывали тушь под глазами. Грум раскачивался из стороны в сторону, гладил крысу по голове, тряс на руках, словно грудного младенца, покрывая поцелуями заострённую мордочку с длинным прямым носом. Останься! – стонал он. – Не уходи от меня! Не уходи от меня… Маленькая моя! Девочка! Господи! Губы его лихорадочно подёргивались. – Мне хорошо только с тобой! Мне хорошо только с тобой! Мне хорошо только с тобой! С тобой… О горе мне! О горе мне! Звёздочка… – хрипел Грум. Он бредил. - Мим опередил меня! О… Посмотри, что я принёс тебе, моя лапонька, моя крошечка. Грум засопел и достал из внутреннего кармана камзола кусок Мима. – Я принёс тебе покушать. Я принёс его тебе, - плакал он, держа кусок Мима трясущимися пальцами. Он закрыл глаза. На какое-то мгновение ему показалось, что сейчас крыса хитро улыбнётся и выхватит из его рук этот чёрствый кусок Мима. Но крыса оставалась безучастной. Она умерла днём. Грум бросил на пол кусок Мима и рыдая побрёл прочь...

Эпилог

Жена Мима повернула ключ в замке, открыла дверь. Шагнув вперёд, остановилась на пороге и радостно засмеялась. В центре манежа лежал растерзанный одеревеневший Мим. – Господь, наконец-то, услышал мои просьбы и прибрал к себе эту никчемную скотину! – воскликнула жена Мима, круто развернулась на каблуках и вышла прочь.