Сны.  Они приходили почти каждую ночь, они были пОлны ярких впечатлений, иной раз страшные, когда мама не могла вытащить тебя из под одеяла в школу, иной раз удивительно красочные, типа тебе наконец-то купили мопед, о котором ты так мечтал, хотя даже и мечтать-то не мог, а только вяло, но методично поскуливал. И когда ты, еще де до конца проснувшийся, не понимая, явь это или выль, с заспанными глазами и застенчивым ебалом посился по квартире, выглядывал в подьезд, и на вопросы взрослых, зачем тебе это надо, не смог выговорить не слова, боясь спугнуть произошедшее с тобой счастье, и с каждой минутой понимая наконец, что чуда не случилось. И вот тогда ты начинаешь становиться тем, что называют «взрослый». Тогда ты еще слабо напичкан правилами игры, на которую тебя программирует это адское и при этом удивительнейшая штука под названием жизнь. В моё детцтво это даун Незнайка и злые Буржуины, не дающие прекрасны нищим людям у них всё спиздить и пропить, смелые совецкие пилоты и капитаны, светлое будующее, в которое мне уже тогда хуёво почему-то верилось, три страшных бородатых дяденьки в полоборота, алитворяющие для октябрят неведомую силу, которая полюбе должна была быть  нами принята. Тех же, кто своими чистыми, незасратыми еще головёнками органически не воспринимали эту блаж, ждало другое отношение и воспитание – вечный неУД, разворы на линейках и общественное порицание.  У меня был отряд им. Павлика Морозова, а хуйле.

И вот тогда я начал просекать радость жизни в обществе, где я стал лохом за своё нестандартное мышление и чувство воли. Меня приняла природа, добрая женщина, которая позволяла мне общаться с ней в возможное время, изучать её сущность, даже ебать её, ловя рыбу, собирая грибы, или просто раздавив майского жука, посмотрев, какого цвета его кишки и как он быстро сдохнет, если ему в голову засунуть иголку.
Но всё меняется. Телки, которым раньше только давали пиздюлей, да дёргали за косички, стали интересовать по-другому. Первая любовь-Маша, к которой я Даше подойти боялся, юное совершенство. Её ебали птушники из рабочих районов, в 8-м она родила чудную девочку. Первая романтическая ёбля, после которой я в первый раз осчутил подлое наебалово американских эротических фильмов. Это был второй удар по моей уже подростковой психике, после мопеда, гы. Обязательно уябусь на мопеде в стенку с разгону!)
До тридцатки осталось немного, и есть всё, о чём мечтают люди, стоящие на астановках и покупающие телефоны  в кредит.

Я сижу в большой, дОрого упакованной квартире, с немытой несколько месяцев посудой на столе и лежащими в коридоре с марта зимними ботинками. Я один. А в другой части города сидит женщина. Раньше она устраивала скандалы за блядство, пъянство и моё неуважительное к ней отношение. Пыталась изменить меня, а я её. Раньше она плакала при мне и ещё больше без меня. Сейчас она не плачет вообще, может быть лишь иногда пустит слезу. Она сидит и думает обо мне. Я сижу и пишу.  Я вспоминаю, как, в тысячный раз я, вчера, после сердечного приступа, позвонил ей попросил приехать, и мы, как каждую ночь обнимались, как единое целое, Инь и Янь, понимая, что у нас вместе  ничего не будет. У неё ничего не будет с человеком, разучившимся  различать времена года, которому надоело даже пить и курить, ищущему отвлечение в ёбле со всякими второсортными пилотками, каждый день истирающем ими до боли свой хуй, у которого, как у свихнувшегося бурундука, во всех местах пачки гондонов.  

С человеком, которого не радует беготня и смех детей, но который уже с завистью смотрит на молодые парочки, прогуливающиеся по улицам и ведущие своих карапузов, и радостно смотрящие на них в в глаза друг другу.

p.s. креатив мною написан впервые, срите скока хотите, мне пох.

Сам не перечитывал, ибо в аффекте. С уважением, Ваш Скуб, идите нах