Ольга допила остатки джин-тоника и зашвырнула банку подальше в угол, к старому раздолбанному системному блоку. Рядом на компьютерном столе стояли еще четыре такие же.
Ее двухкомнатная квартира была похожа на притон, зато притон элитный, отремонтированный по евростандарту. Чувствовалось, что здесь поработал дизайнер по интерьеру. Светлые обои, оригинальные плоские бра на стенах, светло-бежевый кожаный диван и такие же кресла, прозрачные столешницы из толстого стекла, на полу — ковролин цвета «электрик», а под ним — ламинат. Маленькие лампочки — как звезды в темно-синем небе навесного потолка. Футуристический дизайн. Как будто хозяин решил сэкономить, сделав одновременно жилье и офис за ту же цену.
В комнате Ольги стоял компьютер стоимостью не менее двух тысяч долларов, в кухне на полу ютились миксеры, микроволновка, аэрогриль, простой гриль, три кухонных комбайна, пароварка, кофеварка, кофемолка — всё давно не мытое, захватанное сальными руками, забрызганное жиром. Банки из-под растворимого кофе выстроились в ряд у батареи. А вот кухонная мебель куда-то исчезла. Телевизора в квартире не было, даже самого завалящего. Не было и музыкального центра. Как будто кто-то унес половину вещей или, что более вероятно, продавал их постепенно.
Под ножкой кресла застряла половинка фотокарточки с некрасивым мужчиной восточного типа. Из-за белой границы разрыва на его плечо ложилась чья-то рука с длинными акриловыми ногтями.
    Ковровое покрытие местами уже потеряло свой бледный сине-голубой цвет: по нему не раз и не два прошлись в уличной обуви, на нем тушили окурки, давя каблуками. Под компьютерным столом расползлось бордовое пятно от дешевого красного вина. Стена над кроватью была монгократно исписана одними и теми же словами: «Шота — мудак!» Надписи сперва жирные и сочные, потом бледные — высох маркер.
    Волосы хозяйки были промелированы снизу тонкими прядями, а у корней отросли на три сантиметра. Акриловые ногти отстрижены. Личико от долгих ночных бдений стало восковым, глаза украсились фиолетовой тенью  и сделали ее похожей на больного лемура. Нестиранный, в катышках, черный свитер висел на ее маленьком худеньком тельце. Эластичные джинсы свободно облегали узенькие бедрышки. Снизу синяя ткань шла коричнево-белыми разводами от соли и грязи с тротуара. Черные колготки порвались, и в дырки вылезали большие пальцы с траурной каймой под ногтями.
— Денис, как думаешь, может, мне сесть на иглу? — Девушка грохнула выдвижной доской под клавиатурой.
    На кровати зашевелился клетчатый красный плед:
— Дура ты, Оля. Пошла бы, поела по-человечески. Ты вообще кроме сахара в кофе ешь что-нибудь?
— Не-а! — С некоторой долей гордости отозвалась девушка.
— Мужика тебе надо… — Флегматично ответили из-под одеяла.
— Может, тебе и надо. А мне уже ничччо не надо…
— Я тебе сам мужика найду. Хочешь?
— Ищи. Все твои будут. — Ольга закурила и зашла в очередной чат для знакомствсцельюнайтисексуальногопартнера.
    «Привет. Кто назовет три причины, почему я сегодня не должна покончить с собой? — Набрала она свою любимую фразу. — Ответы в стиле “Жизнь прекрасна и замечательна”, “У тебя всё еще будет хорошо” и “Самоубийство — это грех” не принимаются, а их авторы идут строем на хуй мелкими балетными шажками».
— Почему ты такая злая? — Спросил кто-то с ником «Бодхисаттва».
— А почему я должна быть доброй? И не пойти ли тебе на хуй, уеба? — Ольга поерзала тазовыми костями на кожаном сиденье, предвкушая срач.
— Этого я сделать не могу ) Остальное — пожалуйста.
— А лимузин за мной прислать можешь? — Съязвила она.
— Уже )
— Ты хоть ври поумнее. На деревню к дедушке выслал?
— У тебя нет дедушки. Но есть бабушка в Твери. Довольна?
— Ты кто? — Спросила она, думая, что это кто-то из ее знакомых, возможно, даже подлый изменник Шота.
— Никто. Одевайся. Можешь особо не кутаться, в салоне тепло.
—Да, у меня в Твери бабушка. И ты это прекрасно знаешь, ЧМО. Шотик, ты по всем чатам за мной следить будешь, мудак? Суперхацкером прикидываешься? — Набрала Ольга. — Ты в прогах разбираешься как свинья в апельсинах. Не смеши людей.
    Никто не ответил. Тогда она настучала еще:
— Не старайся, все равно я подала на развод, слышишь ты, тварь? Жди повестку! Ты когда оставишь меня в покое?
— Шота — это твой муж? — Спросил Бодхисаттва.
— Да, к сожалению… — Почему-то у нее появилась уверенность, что с ней говорит не муж, а действительно какой-то одинокий скучающий страшный с ебальца хакер, который рад даже мату от незнакомой девушки. Лишь бы обратила внимание.
— Я за тобой давно наблюдаю. Под разными никнеймами. Уже одеваешься? Ела сегодня что-нибудь? Кормить тебя повезу. Ты что любишь?
— Шашлык. Грузинский… — Набрала Ольга. И усмехнулась про себя: «Из грузина. Из жирного наглого грузина».
— Замечательно.
    Во дворе кто-то посигналил. В окне выскочила надпись:
— Ну, спускайся.

— Дениска, тут парень меня хочет шашлыком накормить. Стоит идти? — Ольга ткнула плед где-то в районе живота.
— Иди. Хуже все равно не будет. Может, познакомишься с нормальным парнем.
— Пошел ты. Ни с кем я не познакомлюсь. Ты на моем шарфе улегся. Поднимайся, бля…
    Плед откинулся, обнажив испитое лицо с томными мутными глазами.
— Оля, может, не стоит? Может, он псих?
— Я сама псих! — Крикнула она из передней, натягивая сапоги.
    Пока спускалась в лифте, гадала, кто из ее знакомых так пошутил. Нажала на светящуюся кнопку, дверь открлась.
    У ПОДЬЕЗДА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТОЯЛ ЛИМУЗИН. Не черный, похоронный, а приятного светло-бежевого цвета, как стены в ее жилище. В салоне сидел совершенно незнакомый парень с ноутбуком на коленях. Тоже худой, русые волосы тоже промелированы, такие же синяки под глазами.
    Он протянул руку и застенчиво заглянул ей в глаза:
— Олег.

    На улице уже темнело. Снежная крупа секла кирпичные стены корпусов. Ольга перешагнула через лужу и поскорее нырнула в теплую машину, на мягкое п-образное сиденье.
— Выбирай, куда поедем. — Парень нервно сплел тонкие пальцы.
— До гламурного ларька с шавермой. Который как нельзя лучше  соответствует моему вечернему туалету. — Ольга царственным жестом перекинула через плечо грязный белый шарф.
— Как всё запущено… Ладно, купим тебе туалет, соответствующий презренному буржуйскому кабаку.
— Но я не настаиваю. — В тон ему ответила Ольга.
— Ты это специально, да? — Он скользнул глазами по ее секонд-хендовскому наряду.
— Я всю одежду раздала подругам. Чтобы не напоминала о нем, понимаешь? С каждой вещью что-то связано.
— Ага… Нежелательные ассоциации.
— Я бы и мебель ему отдала, и всё остальное, кроме компьютера.
Компьютер — мой.
— Знаю, видел твои резюме. Программистка ты.
— А остальное барахло пусть забирает, и чтоб духу его не было.


    В бутике они произвели некоторое замешательство. В основном потому, что все платья были ей велики — позор «Живанши». Пришлось срочно подгонять по фигуре. Ольга выбрала темно-вишневое вечернее платье без бретелек, с перчатками до локтя. Оглянулась на своего спутника. Он кивнул:
— Сумочку бери, туфли и всё такое. Не стесняйся, все свои.
    На нем самом свободно висели линялые джинсы и какой-то дешевый джемпер.  На фоне всеобщего гламура его прикид выглядел диковато. Ольга еще подумала: «Почему он ничего не купит себе? Наверное, слишком гордый. Или… Конечно, настоящий кулхацкер не носит костюмов. Из принципа».
    Она с замиранием сердца следила, как кредитка скользит в аппарате.
— Введите пин-код. — Бесстрастно предложила продавщица.
    Он ввел.
    «Кардер!» — подумала Ольга. Волна восхищения прокатилась по всему ее маленькому телу, от русого затылка до пяток.
    На выходе их обдало горячим воздухом. Переглянулись, он улыбнулся, она сделала большие глаза:
— Ну, знаешь, даже я на такое не могу набраться смелости!
— А то! — Олег галантно открыл ей дверь лимузина.
— Только не подумай, что я из этих. — Пробормотал он, словно оправдываясь перед кем-то.
— Я сама не из «этих». Торопишься потратить, да?
— Скажем так, в моем распоряжении имеются неограниченные ресурсы. Но у меня самого скромные запросы.
— Ааааааа…. — Протянула девушка, расправляя платье на замшевом сиденье. Когда она садилась, платье сбилось.
— Оля, я идиот. Ты же замерзнешь! — Он промчался куда-то за угол и вернулся с мягкой шубкой шоколадного цвета. Протянул ей со словами:
— Я не уверен. Может, лучше белую?
    Ольга кивнула с видом знатока:
— Сойдет!
    Шелковистый мех щекотал шею. Она поймала себя на мысли, что уснула перед компьютером. Зажмурилась, встряхнулась. Салон машины никуда не исчез, парень по-прежнему сидел напротив, за окнами проплывал Китай-город.
— Олег, а знаешь, бывают такие сны. Управляемые. То-есть в определенный момент ты понимаешь, что СПИШЬ, и можешь сам управлять ходом событий. У меня такое было в детстве. А если не поймешь, сон будет управлять тобой, как обычно.
— Знаю. Даже книжку такую читал, «Управление сновидением». Не помню, кто автор.
— Я тоже не помню. Это детали. Так вот, мне кажется, что в данный момент я как раз управляю таким сновидением. Иначе я не села бы в машину с незнакомым человеком, правда?
— Мне тоже так кажется. Часто. Уже года три. Как будто я живу в ненастоящем мире.
— Ага! И не можешь определить, есть он на самом деле или нет.
— Эпикур. Ну, и дзен, куда же без него…
— А я думала, «Матрица». — Губы Ольги сами растянулись в улыбке. Она старалась придать лицу суровый вид, но губы рвались в пляс. Прикрылась ладошкой.
— А может, и Кальдерон. — Добавил он с серьезнм видом.
— А может, и Шарль Перро. — Прыснула она.
— Спящей красавице ничего не снилось. В топку белоснежек.
— В топку. — Поддакнула она. — Слушай, а поехали в «Кафемакс»? Я шашлыки-то, пожалуй и есть не смогу.
— Гламурная забегаловка. — Он покатился со смеху.
— Ну!
— Я в кафемашке админом трудился.
— Я тоже.
— Мы говорим об одной и той же кафемашке?
— Возможно.

    Посетители «Кафемакса» отрывались от мониторов и обалдело разглядывали странную пару. Шизоидный обсос лет тридцати и девушка-дистрофик с обложки журнала.
    За широкими окнами по-прежнему била мостовую снежная крупа. Крупинки таяли, превращались в слякоть.
— Знаешь, как было бы хорошо: выходишь утром, а зима кончилась. И солнце.
— Еще бы. — Усмехнулся Олег. — Но так нельзя. Это слишком резкие изменения климата. И просто перепады давления. Сердечники, гипертоники сразу свалятся. О других надо думать. Мне тоже иногда хочется — а я… — Олег осекся.
— Как будто тебе можно заказать погоду… — Ольга потерла веснушчатый носик. — У меня от этой слякоти депрессия. Темнота за окном. Знаешь, как паршиво?
— Знаю. Погоди, я съезжу кое-куда на час и тут же вернусь. Подождешь? — Он сорвался с места и убежал куда-то.
    Ольга успела выпить три чашки кофе и даже съесть одно пирожное. Ждала этого психа и прислушивалась к урчанию своего истерзанного голодовкой желудка.
    Олег влетел весь мокрый, повеселевший. С грохотом отодвинукл стул, плюхнулся перед монитором:
— Ну вот. Следующий день обещает быть жарким.
— Жара с доставкой на дом?
— Ага.
    Алкоголик за соседним столом похлопал глазами:
— Слы, пацан, а пива мне наколдовать можешь?
— Легко. — На ладони у парня появилась тысячная купюра.
— Я сказал: «Пива, блядь!»
— А ананасной воды не хочешь? — Олег спокойно разорвал тысячу прямо перед носом соседа.
— Во мудень… мне в падлу было отдать? — Тихо проворчал алик.
    Ольга истерически хохотнула. Ее долг по коммунальным платежам приближался к отметке «тридцать тысяч», а работу она найти так и не могла со времени ухода мерзкого Шотика.
— Я бы за такое дала по морде.
— А я не дал бы. — Олег пожал плечами.
— Почему?
— Долго рассказывать. Ой, слушай, тебе, наверное, самой деньги нужны? Ты же без работы сидишь?
— Верно мыслишь.
— Не боись. Всё будет.
— Ты не находишь, что сон слегка подзатянулся?
— Вовсе нет. Тебе хорошо?
— Более-менее.
— Вот и прекрасно. Я тебе сделаю совсем хорошо. Хочешь, чтобы тебе было СОВСЕМ хорошо? — Он с надеждой заглянул ей в глаза.
— Наверное. Ах ты, бля… — Ольга схватилась за грудь и кинулась в сторону туалета.

    Олег нерешительно поцарапался в дверь кабинки:
— Что, совсем с желудком плохо?
    В ответ он услышал кашель.
— Я чем-то смогу помочь?
— Нет! — Задыхаясь, пробормотала Ольга. Громко рыгнула. — Бляяяяяяя…. Кровь. Прикинь, у меня из горла пошла кровь. — Весело сообщила она. — Значит, быстрее сдохну.
— Ты хочешь умереть?
— Ага! Заебало всё. Только честно. Просто хочу не быть. И чтоб никакой там загробной жизни.
    Парень скептически поднял левую бровь и покосился на одну из раковин, залитую синим жидким мылом. Ольга выскользнула из кабинки, придерживая подол платья:
— Слушай, а чего мы в кафемашке сидим? У тебя же ноутбук. Поехали кататься?
— Да, я как-то не подумал. Может, в какой-нибудь ночной клуб? Тебе они нравятся?
— Нет. Погоди. У тебя есть чем почистить зубы?
— Зубную щетку наколдовать не могу. Но могу купить. Если надо.
    Ольга умылась, зачерпывая горстями ледяную воду. Вдумчиво прополоскала рот.
Этот парень ждал ее в дверях, накинул на плечи шубку.
— Никогда не знаешь, что у тебя на уме. С другими всё ясно, с тобой – никакой определенности. Что ж ты не сказала, что болеешь?
— А надо? — Ольга отряхнула капли с челки.
— Да ладно, я сам таким был. В твоем возрасте.
— А сейчас?
— Приходится следить за тем, что думаешь.
— Это почему?
— Пошли!

    Было около четырех часов ночи. Тротуар оказался на удивление сухим, а воздух — теплым.
— Плюс двенадцать. Больше нельзя. Но хоть что-то, да? — Парень скромно потер переносицу.
— Повелеваешь ветрами?
— И не только. Еще хожу по водам. Воскрешаю мертвых. Исцеляю слепых. Но в основном реабилитирую торчков. Сорри, их у нас называют зависимымиотпсихоактивныхвеществ.
— У тебя частная клиника, что ли?
— Обычная.
— Извини, может, это не мое дело, но откуда у тебя деньги? Меня из-за тебя не посадят?
— Нет, конечно. Поехали, я расскажу.
— Куда поехали?
— Ко мне.
    «Как всегда… Надо расплатиться», — у Ольги на душе вдруг стало мерзко, потому что парень ей, в сущности не понравился. Внешность у него была лоховская, фигура так себе, плюс ко всему тараканы в голове.
— Интим не предлагаю. — Поспешно пошутил он.
    Ольга хмыкнула. Сообразительный…
— Да ты не бойся, я тебе просто покажу кое-что. Просто покажу. Не свои гениталии, конечно. Чего ты так смотришь? Не убью, не изнасилую, не расчленю.
— Именно в таком порядке? — Невинно спросила Ольга. Ее взгляд прошелся по джинсам и остановился на десять сантиметров ниже пуговицы с надписью «levi`s».
— Да, да, я везу тебя в логово некрофила. Но могу и высадить где хочешь. И тогда ты ничего не увидишь. А я действительно хотел тебе показать…
— Показать ЧТО?
— Портал. Обычный портал, как в «Дьябле». Синенький такой. И светится. У меня с фантазией всегда было туго, вот и сделал такую херь. Но может, ты, как веб-дизайнер, подскажешь более изящное решение.
— Я не дизайнер. Я пишу исходники. Я вообще плохо рисую, если ты об этом.
    Парень уставился на нее как на безнадежную идиотку:
— Компьютер здесь вообще не при чем. Портал — это проход. Дверь в некое место, понятно?
— Понятно, папа Карло.
— Не зли меня, Оля… Слушай сюда.

* * *

    Такого еще не было. Случалось, что в походе кто-то ревновал жену, ссорился из-за того, кому готовить завтрак, нести палатку. Но в этот раз все словно взбесились. Группу собрали в Красноярске, из восьми человек: трое аборигенов и пятеро москвичей. Олег сразу понял: эти люди абсолютно психологически несовместимы друг с другом. Он и пошел-то с ними из страха, что «элита» и «провинция» перегрызет друг другу глотки.
Руководитель группы был его другом по клубу туристов-водников, а еще с одним парнем Олег ходил в «двоечку» на Кавказе. Оба безнадежно влюбились в некую Ларочку, хилую высокую девицу, которая явно не осилила бы даже одной десятой намеченного маршрута из 550 километров. Олег уже предвидел, как это анемичное создание в первый же день намозолит ручонки, начнет ныть и срываться на каждого, кто попытается ее утешить. И кто-то будет ее тащить за собой: «Ларочка то, Ларочка сё, она же девушка, ей трудно». А эта сучка поедет на буксире, весело потряхивая химическими кудряшками.  И пальчиком не шевельнет, пока рядом два ее кобеля.
Второй москвичке было уже крепко за тридцать. Острижена как мужик, нос картошкой, омерзительный командный голос. Руководительница какого-то отдела по франчайзингу, с мужиками не везет, потому что все сотрудники ее боятся, а друзья завидуют высокой зарплате. Олег знал, что она всего два месяца назад развелась с мужем и приехала сюда чтобы отвлечься. Он нутром чуял, что отрываться эта бабища будет на Ларочке и ее ухажерах.
Красноярские оказались здоровенными мужиками себе на уме, из тех, которым достаточно сказать: «Я из Москвы», чтобы услышить в ответ: «Ты на меня бычишь?»
Вышли на каяках из Байкита. На первом же километре стало ясно, что будут проблемы. Ларочка гребла неровно, каяк вилял из стороны в сторону, вызывая глухое раздражение у парня, который сидел позади нее. Он постоянно орал ей какие-то указания, Лариса нервничала. Девушка три раза роняла весло в воду и, наконец, разбила одну лопасть о торчащий из воды камень, когда пыталась оттолкнуться. На пятом километре пути и без того глубоко сидевший в воде каяк перевернулся вместе с ней и этим красноярским мужиком. Сесть обратно она не смогла, пришлось подгребать к берегу. Потом эта дурочка обнаружила, что вода затекла внутрь гидрокостюма через «молнию» и манжеты — всё не слава богу. Ее уверяли, что так будет даже теплее, но девушка уперлась: «Я простужусь». Руководитель группы заставил всех вылезть на берег и сделать привал, чтобы эта ненормальная переодела белье. Ларочка порылась в своем рюкзаке и выудила какую-то слипшуюся книжку с надписью «Лёд» на обложке.
— Это еще что такое? — Угрожающе спросила бизнес-леди. — Тебе не кажется, что ты и так набрала барахла больше, чем можешь увезти?
— Это Сорокин! — Улыбнулась Ларочка. — У меня тут еще и Радов есть. И братья Стругацкие. Если их как следует просушить, а потом прогладить страницы утюгом… Нет, я понимаю, что у меня нет утюга…
— Дай сюда! — Искупавшийся по ее вине мужик выхватил размокшие книжки и зашвырнул далеко на середину реки. Две потонули сразу, а третья упала плашмя и поплыла вниз, подставляя небу строчки: «Он тоже молчал. Не о чем тут было говорить и не хотелось об этом думать, но его вдруг ударила жуткая мысль: это вторжение. Не пикник на обочине, не призыв к контакту — вторжение. Они не могут изменить нас, но они проникают в тела наших детей и изменяют их по своему образу и подобию. Ему стало зябко, но он тут же вспомнил, что уже читал о чем-то подобном, какой-то покетбук в яркой глянцевой обложке, и от этого воспоминания ему полегчало. Придумать можно всё что угодно. На самом деле никогда не бывает так, как придумывают».
— А чего ты хотела? — Оправдывался он. — Лишний вес, понимаешь? Ты и так тяжело идешь. Я тебе сейчас уложу как надо, если у самой руки не из того места растут. Уложить?
    Лариса помотала головой и покраснела под искусственным загаром.
— А ты, вообще, знаешь, что гермомешок, который у тебя в рюкзаке, надо ЗАВЯЗЫВАТЬ??? Подсказываю, это такой смешной большой пакетик с резиновыми тесемчками, который положил тебе внутрь рюкзака один глупый дядя. Непонятно, зачем положил, да? Зачем завязывать какие-то дурацкие тесемочки, когда просто можно закрыть верхний клапан? — Он демонстративно перевернул ее рюкзак и вылил воду.
    Лариса сидела как оплеванная. Этим двум было совершенно безразлично, что она с красным дипломом окончила МГУ и работала в прокуратуре. Для них она была смазливой идиоткой, которая не умеет пользоваться снаряжением. «Пошли вы оба… — Сазала про себя Лариса. — Вас бы посадить перед каким-нибудь делом, так вы половины слов не разберете. Рюкзаки они умеют укладывать, уроды. Необычайно ценное знание. И как я двадцать пять лет жила без их гермомешков — ума не приложу».

    Солнце клонилось к закату, а они не прошли и половины намеченного пути. На этом участке реки они не могли найти места для стоянки. Берега были слишком высокими, а внизу сплошняком шли огромные валуны. В тот самый момент, когда почти стемнело, откуда ни возьмись вынырнула длинная отмель, которой почему-то не было ни на плане, ни в лоции.
Альпинист первым выскочил на песок и потянул из воды каяк Ларочки, чтобы ей удобнее было вылезать. Бизнес-леди фыркнула что-то и убила москита на своей щеке. Сказала: «Доставай котлы». Ларочка лихорадочно рванула завязки рюкзака.
— Только не говори, что ты их забыла. — Раздраженно пробормотала женщина.
— А спирт взяла? — Несмело спросил Олег.
— А надо было? — Огрызнулась Лариса.
— ИДИОТКА! — Бизнес-леди огрела ее лопастью весла по каске. Лопасть треснула, голова не пострадала. Лариса схватила камешек и запустила в голову бизнес-вумен. Промахнулась, попала в спасательный жилет. Напарник Ларисы сослил: «У девушки чугунный лоб». И тут же заткнулся, увидев, как вскочили руководитель группы и альпинист.
Они не спали — сидели по-прежнему в гидрокостюмах, били кровососов на лице и обнаженных руках. Кожа зудела, укусы сами по себе были очень болезненными. Как выяснилось, паста «Дэта» не действовала на сибирских комаров. Палатка мало спасала, потому что Ларочка вовремя не застегнула «молнию». Было холодно, хотелось пить, у всех урчало в животе с голодухи.  Чайник не забыли, но воду кипятить было не на чем. Лариса достала конфеты «Коровка», и красноярский шутник тут же добавил, что они названы в ее честь.
Девочка всплакнула, сказала: «Я же не компьютер, чтобы всё помнить».  Лучше ей было так не говорить. Олег ее даже пожалел: не сама ведь пошла, эти двое потащили ее за собой. Никакой физподготовки, вообще первый раз в «троечке». Прошлым летом едва научилась грести. Откуда ей было знать, что можно забыть в походе, а что — нельзя?
Королева франчайзинга в очередной раз ударила себя по шее и взорвалась:
— Если бы ты, прошмандовка, взяла в первую очередь не свои дерьмовые книжки, а то, что тебе написали в списке, который составили ДВЕ НЕДЕЛИ назад… Ты не могда об этом вспомнить на берегу?
— Я не прошмандовка! Сама ты прошмандовка! Стерва ты! На мужа своего ори, халда!
— На черта тебе котлы? — Взревел руководитель группы. — Ты где-то видишь дрова? Ты из чего костер собралась жечь?
— А из-за кого мы тут сидим? Из-за того, что один мужчина (не буду показывать пальцем, но это ТЫ) думает не той головой.
— Чтоооооо?
— И тащит за собой бабу, которая только член в руках держать умеет.
    Олег пытался как-то вмешаться, но его оттеснили. Не выдержал непрерывного женского ора, рванул «молнию» и ушел гулять по отмели.

Рядом журчала река. Под ногами мягко стелился песок. В свете убывающей луны отчетливо выделялись высокие каменные «столбы» — скалы красивой формы, похожие на колонны. Эта колоннада тянулась по обе стороны на многие километры. Как остатки древнего города, построенного какими-то неведомыми существами сотни тысяч лет назад.
Олег перестал слышать голоса из палатки. Он умел забывать про ненужный шум. «Сами разбирайтесь — какое мне, в сущности, дело до всего этого? И реален этот мир или мне только кажется, что я стою здесь, на отмели, и смотрю на каменные столбы при свете луны? Природе нет никакого дела до меня, до чьих-то дрязг, до выяснения отношений между горсткой насекомых. Она просто есть сама по себе, независимо от того, как ее видят, слышат и осязают. Земное существование маленькой твари быстротечно… Обиды маленькой твари — суета сует… Бесполезноая трата эмоций… Зачем так орать? Вы же ровным счетом ничего не измените». Реальность напомнила о себе сразу десятью укусами в обнаженную шею. Олег матюгнулся.
— Нет, я не могу так больше! Олег, скажи ей! Они озверели! — Зарёванная Ларочка подлетела к нему сзади и чуть не повалила в воду.
— Чтоб ты сдохла, идиотка! — Взревел женский голос.
    Ларочка цеплялась за Олега, ее пальцы скользили по «мокрому» гидрокостюму. В полутьме он заметил, что черты ее лица исказились. Девушка билась в судорогах, обламыая ногти, зачерпывая песок горстями.
— Сама сдохни, сука в ботах! — Прохрипела Лариса. Ее глаза закатились, и в свете луны кошмарно блеснули белки.
    Палатка колыхалась, как будто внутри происходила борьба.
    Кто-то вылетел из палатки и неуклюже рухнул грудью на нос каяка. Двое сплелись и покатились в воду. Отвешивали друг другу удары, вздымая брызги. Олег понял, что это двое его друзей.
— Не суйся, не твоего ума дело! — Прикрикнул альпинист. Голова руководителя группы была под водой. Внезапно душитель сам осел и грузно повалился на мелкое дно. Вода над ними вскипела, необычно высокая волна поднялась и выбросила на берег два блестящих черных тела с цветными пятнами на боках. Грязно-белый пенопластовый «нажопник» альпиниста отстегнулся и всплыл.
    Красноярский парень по-прежнему неподвижно лежал на носу каяка.
— Что вы там сидите? Помогайте! — Крикнул Олег тем, кто еще был в палатке. Ответа не было. Он бегал между двумя своими друзьями, пытаясь откачать их одновременно. Через десять минут понял: они мертвее мертвого, как и Ларочка, и тот абориген. Ощупал их шеи — никакой пульсации. Влез в палатку за фонариком, чтобы проверить их зрачки. Включил. На разодранных спальниках вповалку лежали бизнес-вумен и двое качков-красноярцев.
Оттянул верхнее веко женщины. Световое пятно метнулось вверх-вниз, по ее лицу пробежала тень. Зрачок не реагировал. Видимых следов насилия на ее шее не было. Олег проверил парней — то же самое.
Мокрые кудряшки Ларочки облепил песок, «молния» сухого гидрокостюма разошлась на высокой груди, обнажив кружевной лифчик. Бедная девочка. Даже не знала, что надеть под гидраху. И уж, конечно, не знала, как правильно пользоваться герметиком. Олег несмело протянул руку к «собачке», как будто девушка была еще жива и могла его не так понять. «Собачка» свободно пошла вниз, а потом вверх. Всё застегнулось.
Куда-то исчезли рои насекомых. Олег от ужаса вспотел в своей «мокрой» гидрахе, с трудом содрал толстый черно-желтый неопрен и специальное белье. Подумал: «Была бы вода немного потеплее…» Вода оказалась теплой, как парное молоко. Когда он вошел в нее по пояс, то ощутил чье-то мягкое прикосновение. Замер и тихо попятился. «А вдруг это произойдет со мной? — Ноги тут же свело судорогой. Стало нечем дышать, всё его существо закричало: «Нет, нет, хочу жить!» Отпустило. Он выловил «нажопник» альпиниста, надел его сам и сел на песок. Отдышался. Попытался разобраться, что к чему.
Все семеро умерли без видимых причин. Да, эти двое душили друг друга, но что стало с другими? И как он теперь будет один, с семью трупами? Повезет их на буксире через шиверу и порог? Свяжет, как плот, дождется, пока тела взбухнут от газов, — и вперед? Дикость какая… Здесь даже мобильник не работает, что делать? Может, самому доплыть до Полигуса и уже там вызвать спасателей? Или вернуться пешком в Байкит? Найти место, удобное для подъема, и уйти по тайге?
Только бы с ним по пути ничего не случилось… Чтобы подводные камни не пропороли дно, чтобы двухместный каяк не перевернулся, чтобы он добрался до Полигуса в целости и сохранности… Плыть придется прямо сейчас. Неизвестно, что это за место. Оставаться здесь — еще хуже, чем проходить пороги в темноте. Это невыносимо! Столбы как будто сдвигаются, чтобы сжать его и раздавить своей бесстрастной каменной шеренгой. Хочется бежать отсюда немедленно! Или уйти вниз по реке, или подняться наверх, туда, где на многие километры тянется тайга. Если бы у него было с собой снаряжение и он лучше видел в темноте… Да и как он взойдет один? Даже со снаряжением это вряд ли возможно.
Или побороть отвращение, вытащить трупы из палатки и все-таки заночевать здесь, а утром поплыть до Полигуса? Возможно, его нагонит другая группа, это будет совсем замечательно.
Он отметил, что не видит мошкары в лунном свете. Обычно насекомые вились над водой по ночам. Всё живое куда-то исчезло. Он остался один. «Я сплю, — решил Олег. — Мне это только кажется. Я скоро проснусь в своем спальнике или дома, в кровати. Сейчас…»
Окружающие его мир никуда не исчез. Олег выволок трупы из палатки, злорадно протащил бизнес-вумен картофельным рылом по песку. Нащупал чей-то спальник. Под боком давило что-то твердое. Олег включил фонарик. Под спальным мешком лежала книга в твердой гладкой обложке:

Владимир Сорокин

Лёд

Что за… Совершенно не представлялось возможным, чтобы эта книга приплыла обратно и стала как новенькая.
Под спальниками Олег нашел две другие книжки. Весь пол под снаряжением был усеян тюбиками с репеллентом: «Гардекс», «Тайга», «Дэта», «Москитол». Чуть поодаль он заметил упаковку баночного пива «Хайнекен». Осторожно вытянул одну банку, открыл с опаской, как будто она могла взорваться. Обычное пиво, свежее, холодное.
Вляпался во что-то мягкое, облизнул руку. Кетчуп! И не просто кетчуп, а кетчуп на тарелке, с двумя свиными отбивными и порцией картофеля «фри», присыпанного мелко нарезанным укропом. Олег нервно рассмеялся. До него начал доходить весь комизм ситуации. «Хочу воблу к пиву!» — сказал он, и поверх отбивных легла крупная сушеная рыбина.
Он понял, что может управлять этим затянувшимся сном как ему вздумается. «Так… трупы убрать. Оживить — и баиньки, всех по домам. И чтобы вообще забыли, что такое водный туризм». Черные блестящие тела растаяли на отмели.
Отбивные были еще горячими. Он пожелал вилку, и вилка материализовалась в его левой руке. В правую попросился столовый нож. У отбивных был вкус настоящей свинины, не то, что в других снах, где еда уходила из рук или оказывалась похожей на воздух.
Он доел отбивные, уничтожил грязную тарелку. Наколдовал себе бутылку коньяка и уселся на песке, отпивая помаленьку и любуясь на лунную дорожку. Черная вода подернулась мелкой рябью, лунный свет переливался, играл на поверхности. Луч стал плотным, почти осязаемым. По нему медленно спускался старик маленького роста. Олег не смог разобрать черты его лица, потому что свет падал сзади. Ноги старика коснулись воды, и он пошел к берегу с тихим плеском, едва касаясь водной глади подошвами сапог. Олег не испугался, как будто это было совершенно обычным делом. Старик сошел с луны и движется к нему по водам. Ничего сверхъестественного. Потому что во сне.
Старик поздоровался, Олег предложил ему выпить.
— Не могу я… Не люблю, пьянею быстро.
— Может, чего-то другого?
— А ты умный. Спасибо, сам попрошу. — Дед присел на возникший неизвестно откуда низенький табурет. — Молодец ты, парень. Мысли у тебя хорошие.
— Мысли?
— А ты думал, ваша группа первая?
— А что, были другие? — Олег отхлебнул здоровенный глоток, закашлялся.
— По пять — по шесть за сезон. В этом Месте так. В других меньше, там тайга. Обычно я их закрываю. За всеми не уследишь.
— И куда они деваются?
— Обратно. Туда, где начинали. Но бывает и по-другому. Если молодежь — сам знаешь, чего они хотят. — Старик сдержал улыбку. — Тогда я их не трогаю. Раз в год точно кто-то женится. Потом им счастье, богатство, красивые дети. И умрут в один день, я проверял. Из Челябинска пара на самолете разбилась.
— Из-за этого?
— Девушка хотела умереть молодой, а парень — в один день с ней. Так совпало.
— А вы-то сами кто?
— Я? Геолог. Точнее, был геологом. Потом еще физфак, это уже после Места. А ты думал, я шаман тунгусский? Неееееееет… Я сюда знаешь в каком году впервые пришел? В пятьдесят третьем. И не на это место, а на другое. Это я потом нашел, знал уже, как их искать.
— Красиво здесь… — Как бы между прочим заметил Олег.
— Еще бы не красиво. Хочешь, подарю?  
— А вам не жалко?
— Жалко у пчелки. Лучше ты, чем кто-то другой. Я заметил: тебе ничего не нужно. Почти ничего, это хорошо. А мне уже трудно за всем этим следить.
    Старик вытащил из кармана пачку «беломора». Папироса раскурилась с трудом, потому что воздух был сырым. Олега еще удивило, почему старик курит эту дешевую махру. Старик медленно выдохнул дым и уставился неподвижным взглядом на тлеющий кончик.
— Будь на твоем месте кто-то другой… Даже думать об этом не хочу. Если бы кто-то ПОНЯЛ, как этим пользоваться, и начал ПОЛЬЗОВАТЬСЯ.
— Настал бы полный…?
— Совершенно верно.


* * *

— Ты, вроде, хорошая девушка. Вот я и решил тебе показать. Понимаешь, мне кажется… Мне ведь правда много не нужно. Несправедливо, что я этим распряжаюсь один.
— Ты наркоман? — В лоб спросила Ольга.
— Да нет, что ты. Наверное, нет. Я же говорю, мне уже три года кажется, что я сплю.
— Какое сегодня число?
— Третье марта две тысячи седьмого года.
— Ты шизофреник?
— Не знаю. Друзья говорят, что я аутист. Это потому, что я никого не пускаю к себе домой.
— И почему не пускаешь?
— Там Портал, я же говорил.
— Значит, шизофреник — это я. — Ольга рванула ручку, но дверь оказалась заблокирована. Машину тряхнуло, и Ольгу вжало в сидение.
— Знаешь, мальчик… В сети много патологических лжецов. Одни говорят, что у них сверхвысокая зарплата, другие прибавляют возраст, третьи косят под девушек. Тебе мысль ясна? Но я еще НИ РАЗУ не видела, чтобы патологический лжец швырялся баблом направо и налево. Типа, оно ему не нужно.
— Мне и правда не нужно. — Прошептал парень.
— А что тебе нужно?
— Не знаю… Проверить. Может, ничего этого нет на самом деле.
— Ну, допустим, всё окажется так, как ты говоришь. Что само по себе маловероятно, потому что ты обычный шизик.
— Я не шизик.
— А похож… Ну, допустим, всё и правда так. Тогда какие у тебя гарантии, что я сама сушествую? И не являюсь частью твоего сна? Или ты не являешься частью моего сна?
— Об этом я как-то не подумал… Ладно. Допустим, что мне просто не с кем поговорить…

    Лифт не работал, на лестнице было темно. «Почему-то бог не позаботился о том, чтобы в его доме горел свет». — Здорадно подумала Ольга, нащупывая перила. Ей всё меньше и меньше нравился этот застенчивый парень с добрыми глазами. Даже не потому, что он был психом, нет. Он был каким-то жалким, дешевым, из тех, которые ни к чему не стремятся. Он был тряпкой.
Случайно коснулась его руки — шарахнулся, чуть не упал. «Не удивлюсь, если он до сих пор девственник», — подумала она. Олег при свете фонарика-брелка долго пытался попасть ключом в замочную скважину.
— Дай, помогу. — Она выдернула связку.
    В передней забыли выключить лампу. Ольгу неприятно поразили «совковые» розовато-коричневые обои, драная вешалка, груда стоптанных кроссовок на полу.
— Располагайся, — пригласил он.
    Ольга брезгливо повесила шубку на деревянный колышек, подобрала подол, перешагнула через обувь.
— Он там. В комнате.
— Ага. — Она быстро соображала, что делать: сказать, что никакого протала нет, или наврать, что есть, и свалить по-быстрому от этого маньяка?
    За матовым стеклом двери вспыхивало и гасло синее свечение, как будто от экрана телевизора.
    Парень распахнул створки. Ольга ахнула.
    В стене переливалась огромная синяя арка, похожая на портал в «Дьябле».
— Я же говорил, что у меня туго с фантазией. — Олег встал прямо посередине арки. Протянул ей руку.
    Девушка молча пробормотала нецензурное ругательство.
— Это для удобства. Чтобы сразу попадать на Место. Ну, я мог, конечно, сделать какую-нибудь дверь… Ты чего?
    Кровь отхлынула от лица девушки. Олег едва успел подхватить ее.

* * *

    Ольга проснулась и поняла, что лежит на полу рядом с компьютерным столом. В синем навесном потолке тускло горели маленькие лампочки. Уже давно рассвело.
    Денис вылез из-под пледа и со стоном запустил руки в карманы, отыскивая мятые десятки.
— Ну, как романтическое свидание?
— Никак…
— Бляяяяяя… Слушай, шубку дашь примерить? В платье я точно не влезу. А шубка — это ж ваще офигеть. Ебанистическая шубка.
— ??? — Ольга привычным жестом попыталась одернуть свитер. При свете солнца платье казалось более ярким, чем ночью.
— Плюс четырнадцать. Офигеть, да? Гулять пойдем?
    Ольга со стоном поднялась и побрела на кухню:
— У нас есть что пожрать?
— Нет, конечно.
— А деньги есть?
— Во!— Денис достал из-за дивана мусорный мешок. — Руками не трогать. Обалденный мужик. Тебе не кажется, что он тоже слегка того? Он к тебе не приставал?
— Нет! — Ольга потерла лоб.
— Ну, когда он тебя привез, мы с ним тут маленько выпили, потрепались за жизнь. Про мужиков тоже, само собой. Я ему ляпнул, что мне постоянно денег не хватает. Ну и… В общем, работу можешь пока не искать. Нервы будешь лечить, желудок свой…
    Где-то на полу, под грудой одежды, запел полифонический сигнал Олиной мобилы.
— Ты когда от меня отстанешь? Козел! Я тебя ненавижу! Хватит менять симки!
    Из мембраны долетели неразборчивые ругательства.
— Я к тебе не вернусь! Ты можешь это понять? Забирай всё и проваливай. А квартира — моя! Сволочь!
— Дай, я с ним сам разберусь.
Денис разжал ее пальцы и услышал в трубке:
— Какого черта у тебя там живет этот пидор?
— Вот тварь… — Денис отправил очередной дешевый номер в «черный список».
— Нет, я не могу с ним! — Ольга разревелась. Сопли потекли из носу на платье, а вытереть их было нечем. Сбегала в туалет, оторвала бумажку, громко высморкалась.
— Опять в интернет? А гулять? Ты совсем уже…
— Отвали! — Огрызнулась девушка.
— Ты что там забыла?
— Адрес. Этого парня. — Ее пальцы мелко тряслись, с трудом попадая по клавишам.

* * *

    Ольга вошла в темный подъезд с яркого солнца и как будто ослепла. Лифт работал. Она поднялась на девятый этаж, узнала ту самую дверь. Позвонила. Никто не открыл. Огляделась, наудачу выбрала отмычку из связки.
    В солнечных лучах над немытым полом плясали пылинки. В комнате на стене висел видавший виды «персидский ковер», из тех, что продавались в восьмидесятые годы. И всё.
    Разочарование, страх. Она взломала чужую квартиру, незаконно проникла с целью… Дура! Чем он ее опоил? Вроде, не наливал… или она постепенно сходит с ума?
    Ковер был кое-как прибит гвоздями. Ольга протянула руку в кожаной перчатке,  вытянула два ржавых сбоку. Под ковром мелькнул еле заметный свет, похожий на газовый. Ольга рванула ковер на себя, посыпалась штукатурка.
    Пролетая по голубому тоннелю к белому световому пятну, она подумала: «Действительно, никакой фантазии у парня».
    В конце тоннеля хозяин устроил белую площадку, от которой шли многочисленные проходы. «В разные Места», — догадалась она.
    Наудачу нырнула в первый. Там было тихо и холодно, под кедрами еще лежал снег. Ольга загадала что-то и вернулась на площадку. Еле нашла нужный выход. Кое-как повесила ковер на место. Гвозди не хотели лезть обратно, пришлось искать молоток. В голове билось: «Скорее, скорее!»
    В этот момент далеко от нее на МКАД какой-то джип вылетел из своего ряда и врезался в ограждение. Сквозь паутину мелких трещин на лобовом стекле видна была курчавая голова, залитая чем-то темно-красным, очень похожим по цвету на вечернее платье от «Живанши».