Не бойся. Ну что ты? Не бойся –
никто тебя не обидит.
Прошу тебя – успокойся.
Никто тебя даже не видит,

не слышит, не чувствует даже.
Один ты. Один – и точка –
как проданный на распродаже,
как осиротевшая дочка,

как лютик. Не бойся. Прорвешься,
если, конечно, успеешь.
Особенно не тревожься –
мир не единственный фетиш

и не единственный в мире.
Масштабы. Ты в курсе масштабов?
Сидя в своей квартире,
ты думал об этом хотя бы?

Надеюсь. Иначе – точка.
Хорошо еще, что не бычка.
Проснулась однажды дочка,
а мир полыхнул, как спичка.





Каждому!

1.

Оповещение мира через любовь
может себе позволить каждый дурак,
но далеко не каждый и не любой
может себе позволить теракт.

Тикает бомба где-то совсем внутри.
Кажутся странными бабы и мужики.
Всё разорвется сразу – по счету три –
все наши платья и все наши пиджаки,

каждая-каждая пропасть на дне реки –
красная точечка, доченька перед сном,
каждая линия взятой в руки руки,
каждая душенька, каждый ее излом.

2.

Тяга к подсчетам сводит в могилу до срока –
каждую блядь, превратившую жизнь в калькулятор,
каждого пидора в белом воротничке,
каждую суку, зашкерившуюся в углу,
каждую блядь, каждого пидора, каждую суку,
каждую блядь, каждого пидора, каждую суку.




--


Пораскинув мозгами
и съев килограмм дерьма,
я уже не такой –
мне уже достает ума

обходить за версту
фешенебельные лагеря
и не падать с разбегу
на сразу все якоря.

Поприбавилось опыта,
пообтесался сам –
не хожу за покупками
в местный универсам –

по возможности, разумеется,
не всегда.
Жизнь изменится.
Очередная среда

промелькнула, как искорка,
мимо кончика носа.
Теплый вечер, и в будущем
мир не знает износа.




----

Осторожная вынырнет
из-под талой воды,
и меня молча выронит,
коченея – на льды

антарктических сумерек
и хрустящих миров,
антарктических сумерек
и хрустящих миров.

Осторожная выплатит
долг отчизне сполна.
Осторожную выронит
глубина, глубина

антарктических сумерек
и хрустящих миров,
антарктических сумерек
и хрустящих миров.




---

/моей Кале/

Во всей вселенной только ты и сын.




падение


Канализация – люки, люки,
сточные воды, стрёмные кучи,
лунные блики на мокрых пятнах,
запах сырости, тени, глюки,
воздух резиновый и вонючий,
лучше в болоньевых или ватных,

нахуйблядьёбтвоюматьпидорюга!
Я – в центре круга.
Мой мир – в центре круга.

Хочется щастья и апельсинов.
С годами становится невыносимо

и нестерпимо становится мне.
Канализация. Всё в говне.

К Солнышку, мать его, хочется, мать мою –
над человечеством, сквозь человечество.

Вырвусь ли?

- Вырвешься, -
чуть различимым шепотом.

Вжопувсёнахуйвсёвжопувсё!

В жопу всё!
На хуй всё!
В жопу всё!




--


Как-то глупо и гулко внутри,
и почти ничего неохота
у подножия этих витрин,
как букашка стою, как пехота

под обстрелом – прижался щекой
к запотевшему галлюцинозу,
и туманом пошел над рекой –
через скованность, через воздух.

Помолились бы что ль обо мне…
Есть, о ком… помолились бы что ли?
Дело не во вселенской вине
или нечеловеческой доле

быть оправданным наверняка.
Помолитесь, если не в падлу.
Убегает моя река
к водопаду.