1. Сборы

Перво-наперво следовало подумать о транспорте. Но тут и думать было нечего, а требовалось скакая играше веселыми ногами двигать к Григориану. Григориан - друг. Григориан - чел, с которым в разведку без прикрытия. Ну и потом - у Григориана собственный-единоличный бортовой Камаз, в который если поставить будку с вахтовки, спижженую Вовой давным-давно на складах геологорозведки и замаскированную пока под велосипедный гараж Сидора, - будет очень даже заебись. Комфорт и всё такое.


Нельзя сказать, что Князев был завзятым рыбаком. Когда его спрашивали о рыбалке, ему всегда вспоминался эпизод из детства, в котором они с Вовой, забравшись с краденым спиннингом на крышу пятиэтажки, наудили с окна соседа с третьего этажа вяленых хариусов. Рыбины еще не дошли до кондиции и были сыроваты, и Князев потом болел кишечником, из за чего прослыл в школе бойким парнем - вечно подрывался во время уроков и сбегал куда-то. Все же некоторый опыт таежника у него имелся, к тому же - маячило ведь приключение - полечив мозги гашишной смолой, Князев с Вовой принялись разрабатывать детали похода. Сперва они, прямо как юрийковалевские Белов и Быкодоров, писали на бумажке "Тушонки раз, Сгущонки два", напирая на водку. Потом решили, что еще водки надо прямо щас, и отправились через магазин к Сидору. Без Сидора какая рыбалка? А потом уж и к Григу...


В магазине "Бурундук" Вова принялся глазами шарить по полкам, выискивая подходящий к случаю флакон, а левой рукой тихонечко - по прилавку, стягивая незаметно к краю холодного копчения кетину. Князев тем временем путешествовал глазами по поверхностям продавщицы Таси. Тася была толстенькой и симпатишной, и Князев даже поскрипел зубами от избытка развратных эмоций и выдавил из себя сладострастное "ыыыыыыыыыыыы". Он только хотел сказать девушке любезность, но тут у Вовы выскользнула и покатилась по полу затянутая почти в рукав куртки банка пива. Пришлось в два голоса заявить Таське "пошла-нахуй-марамойка" и спешно покинуть помещение. Хуйня, у Сидора по-любому найдется, чем промочить пересохшие гортани друзей. Иначе - какой он Сидор?


Друг встретил их радушно. Он немного нервничал, расхаживал по квартире в красном халате, пил настойку "Красная жара" и слушал непрерывно песню "I wanna be somebody" рок-группы W.A.S.P. - выходил из запоя. Предложение друганов пришлось ему в самый раз. Оказалось, что у Сидора есть и палатка, и еще один спиннинг, помимо уже имеющихся у экспедиции Князева трех спизженных Вовой. Нашлась еще поросшая мхом заваль болотных сапогов, мушек и мормышек. Вдобавок - у Сидора было ружье-вертикалка, правда без приклада, только стволы и цевье, но тут вспомнили, что приклад есть у братьев-Вампиров, о которых чуть позже пойдет отдельный разговор.  


Сидор сразу стал душой экспедиции. Он ценил рыбалку, биатлон, и однажды они с Вовой даже ездили на охоту, заблудились, сожгли в машине электропроводку, но таки привезли трофей: ставшего жертвой ДТП зайца, сбитого бампером их автомобиля, когда друзья нечаянно выскочили на законную заячью тропу.


Сидор достал блокнот и фломастер, и организаторы посчитали, сколько же нужно брать алкоголя. Умножили на два. Прибавили еще на пару литров погрешность. Тревожно задумались. Зато есть много патронов, и дробь, и пули, так что насчет пропитания можно особо не беспокоиться, - заверил Сидор. Впрочем, деньги вполне могли быть у Григориана. Так что порешили допить и незамедлительно отправиться к нему.


Григориан летом вкалывал бульдозеристом на прииске, утюжил полигон, выковыривал кости мамонтов, крал драгоценный металл и страдал от оглушающей и иссушающей трезвости. В промывочный сезон канал сухой закон, а рулили трудодни, и раскумариться было решительно невозможно. Однажды он с оказией передал Князеву записку-просьбу: "Носки для ног, пидорку для головы, десять г.г." Очки и шапку Григориану толкнули, а вот с "г.г." (граммов гашиша) у Князева в тот момент и у самого были серьезные затруднения. Но все же к середине лета Григ вымудрил себе недельные каникулы в поселке.  Но в первый же день каникул, не добравшись еще до водки и курева, пошел на эксперимент с мухоморами, о котором и поведал нагрянувшим к нему на квартиру членам экспедиции.


Григориан ездил по полигону, дергал рычаги, слушал себе в плейере  группу Living Death и размышлял о мухоморах. Потом вспомнил, где он их недавно приметил, оставил трактор и побежал в лес. Он так вдохновился мыслью  испробовать чукотского торча,  что насобирал и привез с собой в поселок этого дела целый пакет. С приятелем Скруджем вдвоем они заварили кастрюлю мухоморного чаю. Григориан клялся, что эффект оказался превосходным. Скрудж деликатно отмалчивался: после четырех трехсоток чая он встал, прислонился лбом к стене и простоял так 14 часов кряду. Причем, как ему казалось, - "ни о чем не думал". Выйдя из оцепенения, Скрудж  рухнул на пол и обмочил штаны. Галлюциногены, он уже знал, всегда влияли на него как-то не так. Не то что корректоры или старый добрый галоперидол, который Скрудж зауважал со времен, когда в тюремной камере, получив стрем-пакет с воли и прочитав в сопроводительной записке "извини братуха, пока больше нечего. Вот немного галаперидола..." - он со словами "Гала хуйни не передаст!" сожрал враз все тридцать засланных таблеток. После этого арестанты некоторое время звали Скруджа Каракатицей - крючило его не по-детски.


Григориан идею экспедиции воспринял с энтузиазмом, однако огорчил инициативную группу известием, что Камаз не на ходу. "Скрудж, гандон и скверный человек, пока меня не было, пропил, падла, аккуммулятор, -заявил он, тыкая крепкой дланью с линялым партаком We sold our soul for Rock'n'roll на тыльной стороне ладони галоперидольщику в спину, - и за это щас отбывает принудительную трудотерапию, бабки пилит. Скрудж, сука, к станку!"  


Скрудж с неохотой взялся за ножовку по металлу, которой он с большим трудом под присмотром Григориана второй день распиливал на куски огромные и грязные обломки мамонтовой кости, отпиливал потрескавшееся и негодное. Ископаемых останков Григ вдосталь наковырял на своем старательском полигоне - кость предполагалось сдать быстренько на развес приемщику, а деньги весело прогулять. Но коль такой расклад - прибыль пойдет в фонд экспедиции, и к погрешности можно прибавить теоретически еще пару литров и немного "г.г.". А у братьев-Вампиров к тому же есть вахтовка ГАЗ-66, прекрасная геологическая зверь-машина, и Вова знает, где на шару заправиться семьдесят шестым бензином и еще пару канистр залить. Скрудж, падла, пили!


Почему братьев Федора и Василия Гамыровых прозвали вампирами - никто уже и не вспомнит. Но явно не из-за свойств характера - оба были душевные парни, компанейские, настоящие товарищи. Вампиры летом переселялись на фазенду - так звалась дощатая пристройка к гаражу. Здесь у них все было обжито по люксу: имелся драный диван и пара кресел, и колонки "Radiotehnika", прицепленные к автомагнитоле, спизженой когда-то Вовой, а потом  проигранной в карты Вампиру-старшему. Здесь же в нише, обернутая старой телогрейкой, стояла сорокалитровая фляга с брагой.


Но содержимое фляги еще не совсем поспело, поэтому экспедиция застала братьев за распитием обыкновенного спирта. Зато распивали они его необыкновенно: стаканы с напитком ставились рядышком на пол, братаны опускались на карачки - лицом к лицу, глаза в глаза - сжимали зубами края стаканов и, запрокидывая головы, продолжая сжигать друг дружку очами, выцеживали содержимое. Главное в состязании было не поперхнуться. Но Князев, входя, слишком громко стукнул дверью, и старший брат-вампир, Фёдор, выронил изо рта стакан и закашлялся.


- Победа! Победа! - младший вампир, Василий, доглотав свой стакан и тоже уронив его на доски гаража, закружился в индейском танце. Старшой угомонил брата легоньким пинком, степенно и чопроно поздоровался с Князевым, Вовой и Григорианом. Для Сидора распахнул объятия: когда-то они служили вместе на Тихоокеанском флоте, на одной коробочке, и однажды даже, находясь у берегов Камчатки, свернули вдвоем с кормы спасательную шлюпку и повеслались к местным блядям, но были подло атакованы пиратами из прибрежного рыболовецкого совхоза. В память о тех боях и походах Сидор носил заместо четырех передних зубов рондолевые фиксы, а вампир Фёдор - татуированную аббревиатуру "КТОФ" на кисти левой руки (расшифровывалась она, якобы, как "Краснознаменный Тихоокеанский Флот", но Князев однажды, курнув крепкой таджикской отравы, постиг истинный смысл татуировки: "КТО Фёдор?" означала она в его варианте).


Экспедиция обрела двух новых членов и треснула по такому случаю спиртяги - обычным способом. Потом они долго обсуждали детали. Гашиша решили все же не брать: за ним нужно было ехать в Оротукан, а это почти триста километров туда-обратно, бензина не напасешься и время дорого. Выдвигаться договорились послезавтра: завтра Скрудж сдаст приемщикам останки мамонта, а Вампиры, похмелясь, отправятся на закуп провианта. Хватив еще по сотке крепкого, они вспомнили, что для ловли хариуса требуются мушки (нашедшиеся у Сидора напрочь заплесневели и не годились). Вова, зорким глазом усмотревший сушившуюся на соседском заборчике подушку, немедленно, не таясь, ее спиздил, вампир Василий вспорол подушку зоновской поделки ножиком (подруга его, Настасья Попок, получив высшее образование, вышкарила в колонии общего режима на курорте Талая за семь тысяч в месяц и пайковые) и друзья принялись выискивать в подушечном чреве рыжие перья, а белые - пускать по ветру.


Солнце уже закатилось, но время белых ночей еще не совсем вышло, так что на улице было замечательно светло, а комары не донимают тех, кто умеет пить спирт. Кружился по двору белый куриный пух, падал и плыл по речке Ягоднинке маленькими гномишными корабликами. Группа Laaz Rockit исполняла старый биафровский ковер про веселуху в Камбодже, и если бы только Сидор, проткнувший палец крючком, на который он пытался намотать ниткой рыжее перо, не вопил так гнусно, - Князев был бы полностью удовлетворен этим вечером.


2. Первые преграды


Все было заебись, кроме погоды. Закупка провианта прошла успешно, и Вова даже смог залезть под шкуру продавщице Тасе и выпросить с большущей скидкой некондиционного просроченного пивка. От пивка только одного Князева пробрал понос, но он совладал с собой и всего лишь пару раз просил по дороге притормозить. Выдвинулись к вечеру - ехать все равно светло, доберутся они к верхушке ночи, а там, пока разобьют лагерь, - придет рассвет и запляшут хариусы. И только погода все обосрала - небо затянуло свинцом, свинец набряк и засочился редкими каплями, угрожая вот-вот лопнуть и окатить жидким до основания. Но на погоду плюнули. Хуйня - погода.


Дорога до озера Джека Лондона (а куда еще могла отправиться экспедиция? только туда) близка только на карте. На деле эти несчастные полста километров оборачиваются для неподготовленного путешественника кромешным адом. Воронки и колдобины, сухие речки из громадных валунов, оставленных когда-то, миллионы лет назад, ледником, многочисленные протоки... Но экспедиция знала толк в приключениях, и путь этот каждый проделывал не единожды.


Они миновали семиэтажный небоскреб, заправку, кладбище, свернули направо, к разрушенному мосту. В этот момент небо, в отличие от Князева не сумевшее с собой совладать, прорвалось, лопнуло со вздохом облегчения и обрушило на экспедицию тяжелые и хлесткие потоки. Ливень грянул нешуточный - речка под мостом почти сразу помутнела и вздыбилась, у берегов закомковалась грязная пена. Храбрый, но осторожный драйвер Вампир-старший заглушил двигатель. Пришло время передохнуть-подумать: так, с наскоку, форсируют водные преграды только долбоебы и выскочки. Вместе со штурманом Князевым и вторым пилотом Сидором они покинули кабину и перебрались в будку "66-го", к остальным участникам экспедиции. Вова встретил в пять секунд промокший до нитки головной отряд наполненными настойкой кружками: для совещания выбрали "Красную Жару".


Замахнули по чуть-чуть, потом еще - и вышли искать место для переправы. Полусотней метров ниже по течению осторожно трогал бурлящую воду передними колесами "Камаз". Попробовал - и не решился.


- Сцыкун! - осклабился презрительно фиксами второй пилот Сидор, - Босота, в будку! Щас мы ему покажем мастер-класс, ебать его в спину мокрую...


Едва оживив машину, Сидор лихо переключился на повышенную и выжал полный газ - казалось, "66-й" сейчас просто перелетит эту жалкую речку. Но перед самым берегом вахтовка внезапно клюнула тупой мордой и захлебнулась, встала - передними колесами экспедиция ухнула в яму.


Можно было навешать пиздячек горе-пилоту Сидору прямо сейчас, и Григориан, пребольно уебавшийся во время вынужденной остановки о стену будки и раскровянивший нос, попытался даже это совершить, но, выпрыгнув наружу, поскользнулся на камнях и окунулся в бурлящий поток с головой. Матерящийся отряд решил наскоро - пиздилово пилота оставить на потом, а пока - спасать транспорт и провизию: вода поднималась стремительно. Покричали спровоцировавшего Сидора на рывок падлу-камазиста (вахтовка, получив основательный гидроудар, своим ходом выбраться уже не могла). Камазист рад был помочь, но у него не оказалась троса. У экспедиции троса не нашлось тоже, и "Камаз" рванул за ним на автобазу в поселок. Рыболовы попытались тем временем эвакуировать провиант и снаряжение - вода все прибывала и уже захлестывала пол в будке.


Под командованием Вовы они выстроились в цепочку и принялись спешно перебрасывать шмотки на берег. Один только Князев в спасательной операции принимать участие отказался наотрез - он заявил, что его, во-первых, во время аварии контузило, а во-вторых - болотных сапогов у него нет, а стоять в ледяной воде в кедах он не намерен. На самом-то деле Князев по дороге выпил чутка лишнего, и сейчас ему больше хотелось петь, орать и выебываться, чем изображать сотрудника МЧС. Кроме того, у него опять скрутило живот.
Спорить было некогда, и злой Вова только посоветовал саботажнику отойти от греха подальше, а еще лучше - не стоять промокшим пьяным пнем, пока они спасают экспедицию, а отыскать место посуше и развести костер. Князев сказал "олрайт" и отправился вверх по протоке, прихватив с собой десятилитровую пластиковую канистру с бензином.


Споро, но без суеты вытаскивающие на сушу промокшее снаряжение рыболовы время от времени замечали со стороны, куда отправился костровой, за кустами жимолости и чезении, сполохи огня. Потом внезапно раздался зловещий хлопок, а следом - душераздирающий вопль - с интонациями, впрочем, больше удивления. Разом повернувшись к источнику адского шума, рыбаки увидели огненную реку, на бешеной скорости несущуюся прямо на них, на "66-й" и на шмотки. Горящий бензин плыл по течению, освещая небо, плясал тенями кустов и булыжников - сцена была вполне себе голливудской, но оценить ее фееричность участники экспедиции не успели - потому что едва успели попрыгать в реку, погрузившись с макушками. Сидор причем нырнул вниз головой - не шика ради, а просто зацепился штаниной за подножку и пизданулся, а вампир Василий ушел под воду вместе с картонной коробкой, наполненной водочными флаконами.  


Когда опасность миновала, а дымящиеся последствия  экологической катастрофы скрылись за поворотом речки, едва пришедшая в себя экспедиция бросилась на поиски поджигателя или хотя бы его обугленного трупа. Но, к их радости и удивлению, Князев оказался проктически совсем цел, разве что лишился части волосяного покрова, спалил себе брови и ресницы и теперь являл собой почти натурального Фантомаса, которого коммисар Жюв уже успел по разику утопить и сжечь. Оставалось только навалить ему пизды, тем более, что несколько бутылок крепкого погибли, когда младший Вампир спасался от огня, но сил на это у рыболовов уже не было.  


Остаток ночи они провозились, вытаскивая на сушу вахтовку (камазист оказался не окончательной падлой и таки вернулся с тросом). Потом сушились у костра и грели души спиртным. Дождь оборвался так же внезапно, как и начался - поднявшийся ветер растерзал старое небо в клочки, унес куда-то, подарив взамен новое - светлое и чистое. Но о продолжении похода пока не могло быть и речи - требовалось сначала реанимировать машину и хотя бы немного поспать. Кроме того, с утра следовало пополнить запасы топлива: бензина было еще полно, а вот запасы алкоголя ввиду нештатной ситуации катастрофически уменьшились - пришлось еще уделять литруху свинье-камазисту, за то, что помог, да и стресс повлиял на команду не слабо.


3. Катастрофа


Утром Князева и компанию разбудили звуки выстрелов, звон стекла и воинственные матюги. Князев, который во время ночлега надел на голову кастрюлю для ухи (его ебали комары, активизировавшиеся после дождя, а натягивать на голову мокрую телогрейку он побрезговал), из-за особенностей кастрюльной акустики подумал было даже, что стряслось нечто страшное. Типа - их выследил капитан УБНОНа Дедушкин, и устроил облаву.
Но страшного не стряслось.


Просто Сидор, поднявшись спозаранку и успевший подлечить здоровье, отправился на охоту, но никакой дичи ему не встретилось, и потому он развлекался, паля по пустым бутылкам, расставленным на развалинах моста. На дичь экспедиции теперь можно было не расчитывать, как и читателю не следует больше расчитывать, на то, что помянутое выше ружье грохнет двумя стволами где-нибудь в финале повествования - хуюшки, долбанный промысловик Сидор уже расстрелял все патроны.


Позавтракали тушенкой, выпили водки из кастрюли, пуская ее по кругу (все кружки не то потонули, не то сплавились вниз по течению), закурили и стали держать совет. Решили, что братья-вампиры и Григориан останутся заниматься машиной, а Князев вместе с Сидором и Вовой отправятся в поселок, к ближайшему магазину: шнэпса оставалось всего по поллитре на лицо, и это портило всю рыбалку.  


Прихватив с собой пару флаконов, три друга отправились в путь. Солнце уже поднялось и жарило отчаянно, так что даже комары попрятались. Настроение у путешественников было отличное - приключения продолжаются, преграды не страшны, и ничто не предвещает беды. Они шли по пахнущей пылью трассе, временами останавливались, чтобы по очереди хлебнуть для подзаправки, а потом...


Что случилось потом - они никак не могли вспомнить на следующий день, когда выколупывали окурки из щелей в обезъяннике районного ОВД. То ли солнце подействовало на рыбаков, то ли просто Фортуна решила лишний раз похвастаться своей фигуристой жопой...


Вспоминалось кусками. Князев помнил, что сперва они с Вовой беседовали о музыке, и вроде бы пришли к согласию, что Бигимот лучше Инфекции, а Megadeth тоже заебись, но частями, как и Holy Moses, потому что в последней баба ничего такая, симпатичная, хоть и хрипатая. Но потом поспорили, и Вова кричал почему-то Сидору "да я тебе щас за Megadeth все ебало разобью!!!" - хотя никогда особенно эту группу не любил. Потом Князев еще помнил кусочек, как Сидор кричит "Щас взорву их к ебаной маме!!!" - и с замахом из-за спины, как гранату, швыряет пустую бутылку в сторону приближающегося милицейского "Уазика".


Вова помнил, как Князев обещал толстенькой продавщице Тасе из "Бурундука" взять ее в жены - только сперва пусть одолжится водкой. А вот одолжилась ли - вопрос. Но что-то же они пили. Еще он помнил, как Сидор зачем-то пизданул его, Вову, пустой бутылкой по голове. А как не запомнить, - теперь у него на башке росло одной макушкой больше. Сидор оправдывался, что он не специально, просто Вова попался под руку, когда он замахивался. Да оно и к лучшему, зато в мусоров не попала бутылка, а то бы вообще. Сам Сидор не помнил вообще нихуя, а может - на всякий случай притворялся, что не помнил. Но ясно было другое - на этот раз над экспедицией нависла угроза, которую едва ли удастся избежать...


- Пять суток, - объявил на следующий день районный судья Дедушкин, родной брат капитана Дедушкина из УБНОНа


- Что, нарыбачился, долбоёб? - сказал на это Князев, обращаясь, естественно, к Сидору, - из-за тебя всё.


- Сам ты хуеплет, - откликнулся грустно Сидор.


- Десять суток, - поправил себя судья Дедушкин: он был интеллигентным человеком и не терпел нецензурщины.


Вот и вся история о рыбалке. Оставшиеся члены экспедиции, починив машину, но так и не дождавшись друзей, вернулись в поселок. Братья Вампиры - на фазенду, к своим состязаниям, а Григориану пришло время возвращаться на полигон - его краткосрочный отпуск подошел к концу.  


P.S. А на рыбалку они потом все-таки съездили. Вова и братья Вампиры наловили хвостов по двести, Сидор зато ничего себе не повредил, не утонул и не проебал спиннинг. А Князев в первый день поймал шесть хариусов, а во второй - только маленькую серебристую форельку. Он назвал рыбешку Тасей и выпустил обратно в озерную протоку. В которой вода такая холодная и чистая, что даже в самый жаркий день, если окунуться - перехватывает дыхание.