Падонки, что такое суперсексапильная женщина? Авотхуй объясните. Глянул – и стоит. Это мы, бабы, разносим пилоточную родню на винтики, как часовщики. Вы же нас видите в целом, без примет. Разве не так?
Вот и вся вступа.
Моя подружка Элка именно то самое и есть – сексапил. Внешне ничего особенного: ножки морковкой, попка торчит седлом, мандибуля немного вперед (это нижняя челюсть, сцуки, не смейтесь). Фишки: глазки болотные с засосом, запястья тоненькие – дощечки. Она ими вздрючивает без перерыву. И главное – смех, в литературе обозначаемый как ведьмачий или русалочий – как кому нравится. Грозное оружие: Элка заржет – все пацтулом.
Но даже в печальном и задумчивом состоянии она такая…
Пример: однажды зашел ко мне сосед по общаге, а Элка была в гостях с какими-то заморочками. Сидит паинькой, дощечки сложила, губенка габсбургская висит. Сосед взял соли, выманил меня в коридор и говорит:
- Кто это?
- Подружка, а че?
- Засадить бы ей… - размечтался студиозус.
Замуж Элка вышла рано, за одноклассника. Дала ему со всей польской  дури в девятом классе, ну и типа, исполнила волю родителей. Но в общаге нашей паслась с первого курса. Этот законный мудень Соколов за ней таскался, стерег, уж он-то знал, как его пелотке члены честь отдают.
А, между прочим, зря волновался: мы в тыщу играли, тортики пекли, невинной хуйней занимались беспесды. И был у нас в карточной компании Игорек, самый младший. Длинный такой заморыш по кличке «Плечики». Но назревало в нем, ощущалось что-то гусарское. О чем я не преминула Элке сообщить на очередной пьянке, посвященной дню казахской авиации. Эх, знать бы мне, чем этот невинный песдеж закончится…
- Смотри, - говорю, - Элла, еще год и наш Игорек в такого охуенного мужика обернется…
И эта кошка оборачивает свои болотные шары на несчастную жертву, и словно впервые мальчишку замечает – через два года знакомства.
А Соколов, кстати, здесь – вы не волнуйтесь. Сечет.
Мне тем временем подмигнул мой юный йобарь, будущий муж, типа - пора свалить потрахаться, пока народ бухает. А жил мой жоних в одной комнате с Игорьком, прошу заметить. Я пилотку подхватила и бегом по лестнице. Последнее, что видела - Элка долбила об голову Игорька воздушные шарики и ржала, как на шабаше. А еще слышала, как Соколов строго произнес:
- Элла, щас мы сдриснем домой.
- Ебанись! – задорно ответила молодая женушка.
…Блин, не успели мы с жонихом. Тока начали, в дверь заколотил бухой в жопу Игорек. Рухнул в койку в ужасе, а потом ваще со страху сблевал. Ну, тут, понятно – тазики, маты. Я ржунимагу, поскольку понимаю: Игорь засцал, что ему Соколов навинтит…
Свет жоних не включает, потому как я ниглиже, возится с соседом, няньчит, и тут в дверь с диким своим хохотом вваливается Элка – и прямиком к заблеванному Игорю. Ну, хули, мы с йобарем притихли на соседней койке. Игорь отбивается – то ли смеется, то ли плачет, а потом началось!
Они ебались на сиротской общажной кровати так, что сетка прогибалась, царапала пол. Элка скрежетала зубами, бормотала что-то про член, типа как у коня, занавески колыхались, мы с жонихом вспотели, как мыши, а в комнате запахло паленым. Странно, что мы даже не завелись от чужой трахотни. Ну, охуели, че тут скажешь.
Как только все затихло, Элка что? Правильно – заржала, как лошадь! Еще эхо от хохота катилось по девяти этажам, а в дверь уже стучали. Соколовский голос был спокойным и каким-то усталым:
- Элла, выйди.
Игорь среагировал первым. Он шустро, склопендрой переполз на нашу кровать и слился с матрасом. Я прилегла к Элке, эта Дездемона судорожно натянула колготки, а мой йобарь вздохнул и пошел к двери – ему по логике вещей должна была влететь первая дыня…
Соколов моего жониха не заметил. Он походкой Командора пересек комнатушку, легко смазал жену по улыбающейся физии и вышел. Элка козой поскакала за ним.
Я, кстати, тоже засцала – вдруг, думаю, и мне щас прилетит – за компанию…
Через минуту гробового молчания мы расслабились. А еще через минуту я полезла под Игорьковую кровать.
- Ну, писдец! Моя ебанулась! – прокомментировал жоних.
Ни фига. Я всего лишь подобрала и сунула в карман Элкины трусы. Искать их, понятно, нашей секс-бомбе было некогда…
На следующий день на лекции отдала трофей в пакетике законной владелице. Ну че – поржали, посплетничали. Соколова, как водится, она успокоила бурным сексом, И вроде бы пиздец истории – подумаешь, сорвало крышу у людей…
Но еще через пару дней Игорек выловил Элку в институте и сказал:
- Я, кажется, в тебя влюбился.
Дальше, подонки, был стремительный развод и безумный роман длиною в три года. Не поверите: натурально эта страсть озонировала воздух. Сидим вроде все вместе, треплемся, и вдруг эти двое начинают излучать радиацию, как Чернобыль. И съебываются куда ни попадя: в ванну, в соседнюю комнату, на улицу под куст. А после бурного траханья – привычный Элкин русалочий смех.
В результате парочка разбежалась, конечно. Разве такой напряг выдержишь? Игорь женат, поебывается на стороне, Элка замужем – тоже налево бегает. Оба понимают: повторить то, что с ними случилось, невозможно.
И вот я думаю, подонки… Хуле – плагиат, конечно, но все-таки: из какого только дерьма не вырастает любовь, эта ебучая орхидея…