Банкет подошел к концу. Половина гостей спала за столом, уютно примостив головы между тарелок. Никогда не хмелевший майор Торчин что-то бренчал на гитаре, обводя уходящих гостей скучающим взглядом. Охрипший капитан Истомин сипел в пустоту:
-    Да послушайте же, мужики…

Полковник Беляев зашел справить малую нужду в туалет, оклеенный розовыми обоями, от которых всех выпивших всегда почему-то начинало сильно тошнить. Его сразу вырвало в унитаз, струя рвоты оставила след и на бачке.

-    Блядь! – выругался он, шаря по стене рукой в поисках выступа, чтобы не терять равновесия. Правая штанина потемнела. Посмотрев вниз, Беляев сморщился и махнул рукой:
-    Да хули терь уже?

На свежем воздухе ему сразу полегчало. Было уже поздно, но полковник решил пройтись пешком.
-    Да и кто на хуй мента тронет? – обратился он к звездам на небе и хитро им подмигнул, грозя пальцем Млечному пути:
-    Тооо-то, сссуки!

Дорога лежала через парк. Парк пользовался дурной славой, и никакие рейды органов правопорядка эту славу вытравить из парка не могли. Он был весь как будто пропитан негативной энергией, от его одиноких  серых скамеек веяло злом. Полковнику стало как-то не по себе и он ускорил шаг,  чтобы быстрее дойти до шоссе, а там и дом в пяти минутах ходьбы.

Фонари оазисами освещали небольшие участки дорожки, было довольно темно, к тому же треть фонарей была разбита. Беляев ускорял шаг в особо темных участках, стремясь быстрее добраться до очередного пятна мутного желтоватого света. Здесь было как-то спокойнее, можно было перевести дух и прислушаться к зловещим шорохам парка, то отдаляющимся, то приближающимся.

Приближаясь к очередному фонарю, полковник услышал какие-то голоса. Людей было немного, человека два-три, судя по голосам, и это приободрило полковника. Придав лицу независимое выражение, он ленивой походкой направился дальше.

Под фонарем на скамейке, развалившись, сидел парень в красной ветровке и белых кроссовках. Крепко сбитое тело и широкая шея выдавали в нем спортсмена. Рядом с ним сидела очень привлекательная блондинка лет двадцати пяти в мини-юбке и кожаной курточке. Красивые ноги девушки были в черных капроновых колготках.

-    Ну пососи, Свет, - канючил парень, добродушно улыбаясь и нагло оглядывая Беляева.

Беляев, заинтересовавшись, слегка замедлил шаг и неожиданно слегка подвернул ногу. Боль была терпимой, но идти без передышки дальше не было никакой возможности. Выругавшись про себя, полковник заковылял к скамейке. Молодые люди с недоумением переглянулись, но промолчали.

-    Разрешите, молодежь, к вам на огонек? – фамильярно скалясь, громко спросил Беляев и, не дожидаясь ответа, с выдохом облегчения присел рядом с девушкой, прижавшись своим бедром к её, хотя с краю оставалось еще где-то полметра свободного места.

Молодые люди не обратили на его реплику никакого внимания и продолжали беседовать:
-    Свет, ну сосни разок, хуле тебе стоит?
-    Отстань! – игриво отвечала девушка.
-    А между сисек хоть можно тебе сунуть?
-    Это можно, хуле…

Парочка заржала. Причем парень смеялся неестественным смехом, пародируя по очереди ослиный крик и хрюканье свиньи. В этом был какой-то вызов полковнику. Беляев набычился:
-    А можно себя культурнее вести в общественных местах, граждане? – громко спросил он.

Парень заржал еще громче, заглушив голос Беляева. Девушка слегка потерлась о ногу Беляева бедром и его злость прошла. Беляев даже сильно возбудился, его пенис резко вздыбился, больно дернув лобковые волосы. Теперь ему ужасно не хотелось уходить, он был готов сидеть так хоть до утра, ощущая упругое и прохладное бедро молоденькой красавицы через тонкую штанину форменных брюк.

-    Света, а давай в позе шестьдесят девять? Ты мне сделаешь хорошо, а я тебе, - не унимался парень.
Девушка сунула руку между ног парню и заключила:
-    У тебя температура.

Парень откинул голову назад и заржал так, что у полковника зазвенело в ушах. Беляева начало охватывать бешенство. Он вытащил пачку сигарет и, сломав одну, достал и прикурил другую.

-    Светик, а тебе не кажется, что мочой завоняло? – принюхиваясь, спросил парень.
-    Да воняет так, что мне аж уши заложило. Наверное, бомж какой-то неподалеку на ночлег устраивается. Достали уже, скоты.
-    О! Вон Федот пиздует! – оживился парень:
-    Щас будет запах что пиздец.
-    Ага, щас он дезодорирует окружающую среду, - сказала девушка и неожиданно отодвинулась от Беляева.

На свет вышел огромный бородатый мужик двухметрового роста. На его кирпичного цвета лице под густыми бровями горели два маленьких злобных черных глаза. Беляеву стало страшно и он на всякий случай проверил дееспособность ноги, слегка топнув ею. Нога еще болела. Федот протянул свою, размером с лопату, ладонь парню и густым басом спросил, показывая пальцем на Беляева:
-    А это что за генералиссимус тут примостился?

Беляев хотел как-то ловко ответить, чтоб показать, что его так легко не запугаешь, но язык прилип к внезапно пересохшему небу и не подчинялся.

-    А хуй его знает. Завалил нагло, к Светке прижался, сучара, еще и хайло свое поганое тут открывал, типо мы некультурные скоты, а сам в штанах обсосанных, гнида, - выпалил парень в красной ветровке, каждым словом заставляя сердце полковника биться сильнее.
-    Да че ты базаришь, баклан?… – делая страшное лицо, решил спасти положение Беляев, но дальше дело не пошло – потерял сноровку за годы кабинетной работы.
-    Терся об меня своим обрубком, сволочь, - пустив слезу, добавила девушка.
Беляев побледнел. Голова закружилась, лавка куда-то унеслась из-под него, он почувствовал себя ужасно одиноко в этом проклятом парке.

Бородатый слегка согнув ноги в коленях, как будто на плечи его лег тяжелый груз, расширил до предела свои маленькие глазки и нелепо приподнял брови:
-    Да ты, гандон, охуел вконец! Волю, сука, почувствовал? Она ж тебе, пидар, в дочери годится! Да ты в курсе, что с такими на зоне делают?
-    Подождите, Федот, я мамой клянусь, не дотрагивался до неё! А что сел близко – так то по синьке чисто. Хуле – координация нарушена.
-    А ну, сучара, снимай штаны! Снимай к ебене матери блядь!!!
-    Да это беспредел, ни хуя себе! – пищал полковник, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.

Парень на скамейке согнулся и фыркал в рукав, его тело тряслось как на электрическом стуле. Девушка просто закрыла лицо ладонями и было непонятно – плачет она или смеется. Бородач угрожающе надвигался и Беляев, не выдержав, стал расстегивать ширинку.

-    Быстрее на хуй! – заорал Федот, замахиваясь.
Сработал какой-то рефлекс и полковник вытянулся в струнку перед пещерным человеком, обсосанные штаны упали к ногам.

-    Это что блядь за пятно?! – крикнул Федот, тыкая пальцем в семейные трусы полковника.
-    Это… это было уже давно… - пролепетал полковник. О влюбленной парочке он уже почти забыл.
-    Ты что, гандон мерзкий, годами трусы не стираешь? – напирал Федот, обдавая Беляева омерзительным смрадом изо рта:
-    И еще пиздишь тут за культуру быта?!

Парень повалился со скамейки и задыхаясь хохотал, прося у Федота пощады. Девушку тоже начало трясти.

-    Ну как, Света, простишь гада? – обратился Федот к девушке, - или пусть отрабатывает прощение?
Светлана убрала руки с раскрасневшегося лица, пытаясь говорить серьезно, приказала:
-    Пусть сосет!
-    Чего сосет? – уточнил бородач.
-    Ну, не важно. Пусть сосет и все.
-    Слышал, гандила?
-    Я… Как? Не понял… - остолбенело пробубнил полковник.
-    Фе…дот…, - сквозь смех хрипел на земле смешливый парень, - умо…ляю, хва…тит!

Скупая слеза потекла из глаза полковника. Такого унижения ему еще не приходилось испытывать никогда.

-    В общем так, - расстегивая ширинку прошипел Федот, - или ты моментом находишь что сосать и с чувством это делаешь, или я твоё поганое очко…
-    Раз… разрешите выполнять?
-    Действуйте, полковник. Я даю Вам карт-бланш в этой операции, - серьезно ответил бородач.

Беляев огляделся по сторонам и со вздохом поплелся к дереву, росшему около фонаря. Штаны серой тряпкой волочились за ним, поднимая пыль.

-    Хуле уж теперь-то… - бормотал полковник.

Парень на земле затих. Истерично тряслась и фыркала только его подруга. Полковник выбрал сучок без коры на дереве и принялся имитировать минет, беря его в рот.

Федот наклонился и потеребил плечо парня:
-    Витек, ты че? Витек, хорош уже, не смешно. А ты глубже забирай, пидар. У меня не проволынишь…

Федот перевернул Виктора на спину. Он остекленело смотрел перед собой, тело его было неподвижно. Федот сел на скамейку рядом с трясущейся в очередном припадке смеха,  Светланой, подпер косматую голову локтями и стал сердито смотреть на полковника. Федоту было скучно.

Giggs, 2004г.