1.
Мне было 20 лет! Я вела свободную и красивую жизнь, много думала, зачитывалась Пауло Коэльо и  безумно love себя. Чтобы ни происходило, хорошего или плохого ,я верила –


Жизнь прекрасна!!!


И все оправдывалось.


Я тогда перешла на 4 курс. Летние каникулы закончились, и естественное нехотение переключаться с отдыха на учебу немного угнетало. В остальном все было замечательно: и длинная дорога, и сломавшийся лифт и настроение. Не успела я достать из кармана ключи, как дверь отворилась, и какая-то девушка неприятной наружности пригласила меня войти.


– Привет – сказала она и ненадолго улыбнулась, как будто должна. Я никому ничего не должна, не улыбнулась и спросила «кто она такая?» Оказалось, она теперь будет жить со мной в одной однокомнатной квартире, и учиться в моем Институте на каком-то совершенно невозможном факультете. Квартиру я снимала, поэтому сразу же стала звонить хозяйке. Та не приняла моих криков и сразу же отложила разговор на вечер.


Ей Богу, меня тошнило от одного вида новой квартирантки. Она сидела тихо, как мертвая и производила впечатление довольно-таки жалкое. В общем, она была убогая.
В квартире воняло


Я сразу заявила, что жить здесь она не будет т.к. мне не нравится. Дина молчала и, кажется, была готова собрать вещи и уйти, но ее остановило. Я тоже молчала и злилась. Она занимала маленький диван и не более маленький стульчик. Это все пространство, которое она могла себе позволить здесь; сама себе позволить.


Я включила магнитофон на всю громкость и заснула. Спала недолго. В дверь звонили. Дина сидела в том же положении и читала книгу, иногда поглядывая на дверь и на меня. Пришла хозяйка – тетя Вера. Очень добрая и хорошая женщина. Покидать уже родное жилище не очень и хотелось. Я и не собираюсь уступать.


– Вы уже познакомились? – спросила тетя Вера и обняла меня, – Как дома? Как мама? А, Ольга?


– Все хорошо – ответила я  и поняла, что не смогу с ней спорить. Это ни к чему не приведет сейчас.


– Отдай Дине половину шкафа и столик. Она будет учиться. Хозяйка доверительно посмотрела в мою сторону, спокойно вздохнула и принялась рассказывать о своих проблемах. Я всегда слушала с интересом человека, прожившего целую жизнь, и давала советы. Я любила хозяйку. Дина все также читала книгу, не вмешиваясь в разговор.


– Будь добра к этой бедной девушке – шептала тетя Вера.


Я ничего не говорила, а просто была уверена, что делать буду наоборот.



2.
Дина оказалась человеком не тупым, а самостоятельным. Я же игнорировала. Мелкие гадости не производили на нее должного влияния. Смотрела она всегда искоса и почти не разговаривала. Естественно. Не с кем. У меня совсем не было времени думать об этом. Я любила своего парня, которого не видела уже целый месяц, встречалась с друзьями, ходила в кино и театры, на дискотеки и в бары. Вечно суета и невозможность что-то запланировать. По-другому нельзя.  Этот непрекращающийся поток людей, окружающих меня – моя жизнь.


Дину почти никто не посещал. Только ее младший братик, Коля. Он всегда улыбался и был очень рад ее видеть. Лицо у него было доброе и еще по-детски наивное. Я наблюдала за их общением. Дина сразу же менялась. Он уходил, и она опять становилась зверьком, не покидающим свою темную берлогу.


Занятия в Институте были во 2 смену, у нее в первую. Мы практически не виделись. Я приходила домой часов в восемь вечера, съедала приготовленный Диной ужин, от которого наутро тошнило и, когда нечего было делать, ложилась спать, спокойной и равнодушной. Готовила она хорошо. Тошнило меня от того, как она готовила. По большей части тошнило от нее самой: от противного запаха, от ее плохо покрашенных в белый цвет волос, от ее рук, убожески слепленной фигуры, морщинистого не по годам лба, от одинаковой одежды, от ее грязного и неухоженного вида.


Однажды она пошла в магазин «ЗОО» купить хомячка. Забыла ключи. Я не открыла дверь. Не знаю, где она ночевала. Меня это мало волновало. Она знала, что я буду поступать так.


Я вела себя вполне эгоистически. Она же будто бы знала. Я не такая. Молчала. Я врала хозяйке, что Дина украла у меня деньги; что она злая и невозможная натура, обижающая меня одним своим присутствием; что она беспробудно пьет, и продала алкоголикам с 1 этажа мою собственную вешалку. Чего я только не придумывала. Хозяйка мне не верила. Разбирайтесь сами.


Как-то я отрезала воротник любимой Дининой единственной кофточки, потому что я ненавидела. Дина сотворила нечто «оригинальное», отрезав рукава. Отравила хомячка. Было немного жалко. Я сама доводила себя до истерик и что только не делала, чтобы унизить. Мои друзья смеялись, когда видели ее неприятную рожу. Потом перестали обращать внимание, потом вспоминали, когда хотелось поиздеваться над человеческой душой. Уважали с достаточным пониманием. Дина иногда пыталась ответить, но плохо получалось. Я смеялась тоже, подливая масло в огонь. Дина была тогда вроде игрушки, с которой можно было делать все, что захочешь. Никому не было до нее дела.


Я видела, как она медленно потухала. Делала хуже.


Однажды мой друг, Ваня, псих по природе, избил Дину за ее неспособность общаться. Оторвал кусок волос сзади. Думал, что таким образом она заговорит. Дина 2 недели носила синяки, хромала, сделала новую прическу и только стала плакать по ночам.



3.
Зазвонил телефон. Я собиралась в гости. Дина курила на кухне. Она подошла к телефону и узнала, что бабушка ее умерла. Расстроилась и упала лицом в подушку.


Я  смотрела на ее горе и впервые сочувствовала. Мне было жалко не бабушкино горе, которое умерло, а Дину, которая, по-моему, умирает. Но я молчала, держа себя в руках. К тому же у моей подруги был день рождения. Грустить нельзя. Это никому не интересно.


Где-то через час я ушла, оставив Дину по-прежнему одну. Я постоянно думаю о том, что делаю и не делаю. Бессмысленно предугадывать как надо. Мне было не по себе иногда, но результат выше.


День рождения оказался очень даже удачным. Я изменила своему парню. Я люблю своего парня.     Я скучаю. Любовь она такая?!!? Может быть, я ее выдумываю. Такое счастье свалилось на мою уже равнодушную голову. Часто теряю с ним эмоциональный контакт.


Человека еще надо уметь любить, уметь терпеть, уметь доказать. Сила Большая в человеке скрыта. Красота и теплота человеческая.


Часто его «нет». Он уходит. Мне холодно и страшно не от холода, а от ощущения, что он больше не вернется. Отвечаю взаимностью.


Домой я пришла только утром и пьяная. Дина не спала. Смотрела безумными глазами.


– Я хочу жрать! – орала я – Где мой завтрак?


Она плакала.


Я плакала.


– Что ты за человек? Убить тебя и только!


Я схватила Дину и ударила ее по лицу. Она даже не сопротивлялась.


Я плакала.


Господи, мне было ужасно жалко это мерзкое создание, но я не придаю значения некоторым противоположным чувствам и жалею до безразличия.


– Говори!! – орала я.


– Не хочу. Оставь меня.- Орала Дина. Она извивалась от судорог и немного заикалась.


– Успокойся и говори!! Иначе я собственными руками задушу тебя.


Тогда она начала.


– Мой парень умер. Он повесился…


– Не удивительно.


– …В моей комнате, моим шарфиком…! С тех пор в доме бродит привидение – его душа. Мне очень плохо. Нет мне жизни. Понимаешь, Оля.


Все это говорилось с нечеловеческим страданием, болью и кажущимися дефектами речи. Она проглатывала промежутки в словах и задыхалась от боли.


Она продолжала все так же тяжело и грубо. У меня сжималось сердце.


– Я жила в деревне и, приехав сюда, надеялась, что по-новому. Учеба, новые люди, новые места и я забуду. Она ревела и не могла говорить. Я молчала. Что-то в моем нутри менялось и исчезало. Что вообще происходило?



4.
Теперь я перестала ненавидеть. Целую неделю ни с кем не общалась. Депрессия. Помогла музыкальная терапия.


Купила в магазине апельсин и подарила Дине от всей души. Мне было почему-то очень это приятно.


Она не съела апельсин.


Сказала: Спасибо. Она его хранила. Когда приехал Коля, младший брат, отдала ему, чуть не сгнивший и сухой.


У нее проблемы с деньжонками.


Она добрая.


Я стала наблюдать. Было интересно любое движение, любое слово; все, что она производила на свет своим магическим уродством.


Я, кажется, влюбилась. В ней была какая-то надежда.


Тетя Вера, хозяйка, приходилась ей дальней родственницей. За квартиру Дина не платила. Сводила концы с концами, втайне пересчитывая каждую копейку.


Я тратила деньги на то, что хотела. Она не могла себе позволить ничего, кроме грусти. Когда мы вместе ходили в магазин, я видела, как зверски горели ее глазки от всяких дорогих штучек.


Как-то на выходные Дина уехала домой. Я грустила и хотела ее видеть. Я поняла, я не могла поверить в свои новые чувства.


Дина приехала. Привезла яблок. Она брала яблоки своими отвратительными руками. Я брала яблоки.



5.
Была поздняя ночь. Дина не спала, ждала меня.


– Я устроилась на работу. – сказала она.


– Куда? – спросила я.


– Посуда мойщицей.


– Куда    ?


– В бар недалеко.


– Какой бар?


– Кажется, «Ночная фантазия».


– Не советую связываться с таким злачным местом.


– Мне нужны деньги.


С первой зарплаты она купила новые брюки. Они были большие и некрасивые. Я ничего об этом не говорила.


Все изменилось.


Дина по-другому вела себя, свободнее. Хотя редко, но смотрела искоса, еще не веря в мое расположение.


Она работала по ночам уже официанткой, потом шла учиться, потом днями спала. Выглядела плохо, измученно. Я советовала ей кинуть работу. Она не соглашалась и с львиным упорством хотела чего-то добиться этим.





6.
Приехал мой парень.


Я очень скучала. Хороший    !


Дина, оказывается, имела навыки легкого флирта. Я ревновала. Искусно улыбалась и приподнимала вверх задницу. Мой любименький был в шоке. Бегал по утрам рыгать. Относился к ней снисходительно и даже о чем-то разговаривал, не сводя глаз с запутанных и торчащих в разные стороны волос. Дина смеялась и приобретала новое лицо. Мне очень хотелось ее обнять, но представляемое прикосновение наших тел меня ужасало, и я пыталась держаться от греха подальше.


Я прижималась и гладила своего любименького. Он не вызывал ничего уже, кроме привязанности. Исчезла былая нега. Я полюбила девочку. Пошел вон! Мы поругались. Я еще тот провокатор. Раньше я без него задыхалась, теперь мне все равно. Пусть так.



7.
Дина была напротив. Я видела ее белое веснушчатое тело. Она не пускала меня в свое пространство, и я чувствовала холод и пустоту. Она практически голая. В ней было что-то детское, невинное и противоречащее. Худая, уродливая, холодная. Ничего не могу с собой поделать. Я не спала, ожидала момент, когда Дина заснет. Ночь лишала ее всяких чувств. Она спала как мертвая на левом боку. Теперь только я могла к ней прикасаться. Она божественна!!!


Я жадно вдыхала запах ее тела, тонкую кожу, нежно и отрывисто, заставляя себя стонать от наслаждения этим. Больше я ничего себе не позволяла и была счастлива этим.



8.
С учебой у меня проблемы. Все зимние каникулы придется учить себя жить. Дина сдала зачеты, экзамены и уехала. Она больше не работала. Какой-то пьяный ежик чуть не лишил ее жизни. Уволилась.


Я еще не осознавала, что ее нет. Утром я все так же надеялась на готовый завтрак и еще не проснувшийся Динин силуэт, сонно блуждающий в новом дне. Я просыпалась и плакала. Я думала о ней и плакала. Я видела скромные и не значительные вещи, которые она оставила здесь мне, ее запахи, улыбку, теплоту какую-то, я плакала и ничем больше не могла себе помочь.


«Уходи» – кричала.


Думала, умру от одиночества. День-деньской невыносим. Другое было не интересно. В итоге мои мозги совершенно потеряли здоровый внутренний мир, но надо еще больше. Все бесило. Я доводила себя до припадков, что за любую даже не существующую мелочь могла убить. Я не знала как себя вести. Я боялась. Больше всего боялась потерять Дину. Друзья были рядом и не давали скучать. Я срывала зло на них. Они все равно были рядом, потому что, как и я ,искали. Было плохо.


Родители заехали в гости. Больше всего не хотела видеть. Оказалось, я похудела и подурнела. Только разволновались. Зачем приезжали? Они чувствуют.


Моя мама такая строгая. Вечно ограничивала. Когда тебя ограничивают и ты вырываешься на свободу, то как дикий зверь делаешь все, кусая и глотая, не успевая подумать. Я и по максимуму наоборот. С папой я особо не общалась. Он всегда на работе. Иногда что-нибудь умное. Я люблю своих родителей.



9.
Дверь отворилась, и вошла Дина. Приехала раньше, чем я ожидала. Она смеялась и была рада меня видеть.


У меня не было настроения совсем разговаривать. Пошло все к черту. Я устала.


Любовь выделяет маленькое отвращение.


На следующий день Дина читала книгу, (о человеке, который убивал и высасывал кровь молодых женщин) опустив голову и засунув кулачки в лицо. Ей интересно это. Я пыталась с ней общаться. Я хотела, но не могла. Что-то переубеждало.


Опять приехал мой парень. Пьяный. Мужчины все решают так. Он был такой далекий и ничего уже не значащий. Только этого не хватало. Мы поговорили. Дина слышала и смотрела бешеным уголком глаз. Она теперь все знала. Он остался на ночь. Вместе спали. Утром мы выпили кофе, и он уехал. Я не видела проблемы. Какой сейчас смысл в том, что я кого-то любила. Дина ничего не спрашивала.


Ночью я плакала и кричала от одиночества и боли. Дина проснулась. Она меня обнимала и гладила по голове. Я как ребенок хныкала, уткнувшись в подушку. Я ненавидела ее. Она оказалась сильнее. Так не должно быть.


– Оля, что с тобой? – кричала Дина.


Я не успокаивалась.


– Ты не умеешь плакать.


И тут меня осенило, что все чувства к ней были. Я не могу плакать. Я посмотрела на Дину. Она была в этот момент такой хорошенькой и тихой. Мне почему-то захотелось поцеловать ее в нос. Больше ничего.



10.
Забуду. Надоело.


Бесит странная походка и стук каблучков. Дина скучная и была необходима мне в определенное время. Общение со мной шло ей только на пользу. Позже она переехала. Напоследок я пустила слезу, расставаясь с кусочком души. Дина заразительно засмеялась и ушла. Иногда я видела ее в Институте, иногда она заходила в гости. Мы были хорошими знакомыми. Ни о чем не жалею. Лишь бы мне было хорошо. Остальное дается во взаимодействии и не значит.


конец