История эта касательно некоего морехода. Мореход по
причине длительности рейса испытывал настойчивую и вполне оправданную
для человека, как существа, которому по природе своей необходимо о
ком-нибудь заботиться или чувствовать себя кому-либо нужным,
необходимость завести себе родственную душу.  И вот он берёт покрывало,
выходит в портовые окрестности, излавчивается и ловит этим покрывалом
сову, неприхотливо промышлявшую в порту, чем придётся. Несмотря на
недовольство и усиленное стремление потенциального подопечного как
можно скорее освободиться, мореход решает о нем заботиться в меру своих
скромных возможностей и несёт сову к себе в каюту. Сова восприняла эту
заботу не совсем как нечто, приносящее ей безусловную пользу. Поначалу
она просто напрягалась и возбуждённо ухала и нервничала, когда в каюте
находился кто-нибудь ещё, кроме неё; когда же по прошествии некоторого
времени её начало раздражать однообразие обстановки, то недовольство
ограниченного обстоятельствами представителя местной фауны переросло в
неконтролируемую агрессию.  Мореход, убегая этой агрессии, таким
образом был вынужден переселиться в соседнюю каюту. Сова наступательно
устремлялась в дверь жилплощади при малейшем намёке на её открывание с
наружной стороны, так что даже переехать от неё было делом непростым
ведь надо было забрать чемодан, зеркальце и другие принадлежности
скромной судовой повседневности. Мореходу пришлось улучить момент,
когда пернатое, нахохлившись, прикорнуло на второй полке, но даже при
таком дальновидном тактическом ходе, когда орнитолог-любитель пулей
вылетал из каюты, удерживая пожитки большой грузной охапкой, чуткое от
природы хищное существо не замедлило проснуться и успело-таки достать
его своей когтистою лапой.  Пищу, пропихиваемую в двери, сова
негодующе, но принимала, в результате чего за две недели её карьеры на
пароходе вся каюта была улеплена вторичным продуктом и перьями, а
многие предметы скупого моряцкого обихода по своим потребительским
свойствам существенно изменились в худшую сторону.
            После долгой внутренней борьбы мореход отчаялся-таки
испытать восхитительное чувство своей необходимости беззащитному
существу, над которым мы в силу своего великодушия становимся
заботливыми опекунами. Сова была повторно выловлена покрывалом,
вынесена в лесопарковую зону и ободряюще подкинута в небеса.

            ...Я завороженно смотрел на Иохана, нога на ногу триумфально
оглядывающего аудиторию с чашечкой напитка в импозантно отставленной
руке. Вот эть какие ситуации бывают. Проснётся человек от внутренней
спячки, оглянётся вокруг, познает истинную красоту мира и тут же
захочет сделать его лучше, защитив слабого брата меньшого, а брат этак
вот тебе угваздает помётом койко-место, а то и клюнет как следует, либо
царапнёт напоследок.
            Негоже.  

--

СэрГей Шмелев