Стоял угрюмый осенний вечер. По старому проспекту двигался 62хлетний Анатолий Гаврилович, человек без определённого места жительства. Немногочисленные прохожие шарахались, завидя Толю в его лоснящихся засаленых советских спортивных штанах «треники», одетых стременами на валенки под калоши, затёртый самодельный тулуп из собачьей шерсти, заплатанный на локтях какими-то лоскутками. За собой он понуро влачил тележку с нагруженой авоськой, звенящей разнородным стеклянным ломом, как гопник мудями; протекторы её оставляли 2 тонких следа на асфальте и обдавали брызгами его раритетные штаны, произведённые к олимпиаде 80го года третьим швейным комбинатом.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что Анатолий Гаврилович едва тащит свои бренные кости по улице Розенштейна. На самом деле он почти бежал, и туберкулёзные хрипы отражались эхом от стен полуразрушеных строений.


На перекрёстке с улицей Шкапина он увидел двух своих старых товарищей, впрочем ещё до этого он услышал их звон.
-Привет, Василич, здарова Петрович.
-Здравствуй, Гаврилыч.
-Как жисть, мужики?
-Да нормально, вот смотри, обновка – сказал Василич, протягивая чёрные подгнившие лыжные ботинки – В Токсово съездил.
-Пездато!
Заговотил Петрович.
-А на мою вот улицу чужак повадился. Эфиоп. Из василеостровских. Говорит, голодные времена на Ваське настали, компаньон он теперь мне будет – ШОМПАНЬОН, БЛЯ.
-Плохо дело, опять монтировку доставать...
-Есть и хорошая новость: Антипыч новую щетину поклеил. Да ты сейчас и сам увидишь...
Дальше они шли молча, мерно отбивая валенками немецкий марш по мостовой.
-Вот и пришли, сказал Петрович минут через 10, остановившись перед покосившейся дверью в полуподвальное помещение на набережной Обводного канала.
-Антипыч, ты дома?
Из-за двери послышался шорох, скрип снимаемого крючка и в щель показалась чумазая голова Ангелины...


... Ангелина не была алкоголичкой или наркоманкой. Многие не знющие её или видящие её в первый раз задавались вопросом, что делает такая прелестная молодая девушка среди этого разлагающегося общества. Ангелине было 25. Она была молода, красива и на удивление стройна. Её каштановые волосы падали на плечи волнами, а спереди едва прикрывали большие карие глаза. Ангелина следила за собой, насколько это было возможно в таких условиях.
Ангелина сожительствовала с Антипычем. Вернее сказать они проживали вместе. Ближе совмесной трапезы у них никогда ничего не было. Да он и не претендавал на её тело. Но она была нужна ему, а он ей. Одинокой женщине сложно  выжить одной в огромном мегаполисе. Антипычу она была нужна совсем по другим причинам...


В детстве она была обычным счастливым ребёнком, ничего не подозревающем о тех превратностях судьбы, которые подарит ей жизнь, со своими маленькими радостями и небольшими печалями.
До 19 лет она, как и все девушки, хранила себя для того единственного, которому она могла бы подарить свою любовь и заботу. И ей уже казалось, что она нашла его. Они встречались около года, ограничеваясь поцелуями в щёчку при прощании. И вот в годовщину их встречи, растопив её сердце признанием в любви, посреди осеннего парка, он, встав на колени, попросил её стать спутницей его жизни. Потупив глаза, обняв его слегка трясущимися от счастья руками, она сказала всего одно слово – да...
Тем же вечером он уже стаскивал с её нежного податливого тела зелёные трусики с помидором на интимном месте. Тёмная копна волос не смутила его, но то, что он увидел дальше... повергло его в шок. Он аж ахуел и несколько минут находился в ступоре.
- Хуя себе штуковина. Бга-га-га.
Залившись диким хохотом он задел таршер, который с грохотом упал на аквариум с ничего не подозревающими лупоглазыми рыбками.
- Ты хоть бы ножницами его подрезала, дура!
Плача и беззвучно хихикая, он, налетая на различные предметы быта, не создавая лишнего ажиотажа по-тихой слился из квартиры.
Из-за двери донеслось – Бля! Жаль не сфотал.
Она лежала на кресле с приспущеными трусами, на которых покоился 20ти сантиметровый, раскрасневшийся от возбуждения гипертрофированный клиторок.
(Примечание автора: Такой хуйни я слава Богу никогда не видел и надеюсь никогда не увижу. Брррр).
Стеклянными глазами она смотрела на апатично агонизирующих на полу рыбок, жадно глотающих воздух.
Пришедшая вечером мама нашла дверь её комнаты закрытой. Ангелина не выходила оттуда 4 дня. Мама думала, что причиной этому была безвременная гибель любимицы Ангелины – маленькой аквариумной рыбки породы гуппи по имени Полли.
Покинув своё заточение, когда никого не было дома, она оставила маме записку и никогда больше не возвращалась в этот дом.


Первое время она жила в питомнике для животных, ухаживала за бездомными бедолагами, получая за это жалкие крохи. Тут она и познакомилась с профессиональным бомжом Антипычем, Который брал в питомнике фекалии животных с целью подкормки почвы для выращивания шомпиньонов, которые он продавал у метро.
Однажды в питомнике приключилась беда. В дверях возникла импозантная фигура мужчины в дорогом костюме. «Ну нахуй эту разорваную жопу дома держать» - сказал он, доставая из полиэтиленового пакета крохотного белого пуделя а окровавленым анусом – «Держите его подальше от догов» . Бросил зверька на кафельный пол и ушёл.
Ангелина была шокирована видом изнасилованного пуделька. Она не знала, что делать с раненым животным. На помощь пришёл Антипыч.
- Надо смазать его сфинктер мазью Вишневского.
- Но как – возразила Ангелина – палицем?
- Нет не пальцем – ответил Антипыч, расстёгивая ширинку.
- Ты что? Как можно?
- Не волнуйся, всё будет нормально. У меня всяко поменьше, чем у дога – процедил Антипыч сквозь зубы, думая исключительно о здоровье животного, а не о личном удовлетворении.
Он достал свою шышечку, нежно вздрочнул до возбуждённого состояния, обильно смазал её мазью, глубоко вздохнул, как перед погружением в воду, и вошёл в собаку. Глаза его вырожали только жалость и скорбь.
Член у него был действительно маленьким – меньше чем не то что у дога, а у того самого пуделя. После нескольких десятков неспешных, нежных фрикцый он вынул свой член из лона собаки и не вытерая  засунул обратно себе в штаны.
Собаке действительно стало легче. Она начала потихоньку вилять хвостом, так чтобы не повредить недавно починеную жопу, и жаться к своему спасителю.


После этой самоотверженой борьбы за жизнь животного Ангелина решила, что Антипыч тот человек, которому она может доверить свои страдания. Ведь и он был не без изъяна и не постеснялся этого.
Узнав о проблеме бедной девушки, Антипыч предложил ей перебираться жить к нему в подвал. Условия проживания там всё-таки получше. Ангелина увидела в глазах Антипыча только сочувствие и искреннее желание помочь, и согласилась. Однако в голове Антипыла сразу возник жестокий и корыстный план по эксплуатации её гипертрофированного органа.
Ежедневно горожане, спешащие с работы домой, заставали следующую картину: Антипыч, живущий на Обводном канале, свеся ноги, сидит на холодном граните набережной, из ряда выставленных слева и справа пустых пивных бутылок выбирает грязные и ёршиком выкавыривает из них окурки и прочую дянь.
Клитор Ангелины он хотел использовать в качестве живого ёршика, благо она владела им как пианист пальцами. К этому он подводил Ангелину день за днём совместного проживания и в итоге она согласилась. Это серьёзно облегчало жизнь Антипыча, поскольку теперь у него появилась целая уйма свободного времени.
С подачи Антипыча услугами Ангелина по отмыву бутылок пользовался уже весь Центральный и Кировский районы, естественно не бесплатно. Ангелина не справлялась с таким объёмом тары, что наносило серьёзный удар по прибылям Антипыча и он начал придумывать разные приспособления, апгрэйды для Ангелиненова клитора, чтобы ускорить её работу. Одним из его новшеств была собачья щетина, добытая в питомнике, которую он клеил прямо на Ангелинин «похотник» для пущей чистоты бутылок...


В один из вечеров, когда свои, добытые Антипычем, бутылки Ангелина уже помыла и ждала появления постоянных клиентов дома, в дверь постучала уже известная нам троица.
Антипычу в этот день досталось от милиции на Балтийском вокзале, поэтому он сежал на тахте из деревянных ящиков и отдыхал, а открывать пошла Ангелина.
- Привет Ангелинка сказали в один голос все трое.
- Ребята, Антипыч приболел. Мне надо ухаживать за ним. Я не смогу помочь вам сегодня
Василич и Петрович переглянулись и наперебой начали шепать Гаврилычу
-Бля, это наш шанс. Валим Антипыча и она наша...
Антипыч возник из-за спины Ангелины так же внезапно как и стремительно
- (Культурно-историческая реминесценция) Я – повелитель клитора! Запомните, вашу мать. Там, где клитор, там, вашу мать, это лицо. Я умею обращаться с этим дерьмом и при этом лучше всех. Ни этот говнюк (Антипыч показал пальцем на Гаврилыча), ни вы говнюки вонючие – я клитором командую! – проревел Антипыч и тутже получил лыжным ботинком по виску, после чего упал набок и осел. По шее стекала бардовая струйка крови.
- Ещё вопросы есть? – спросил Гаврилыч у Ангелины.
Вопросов не было.
- Пойдём бутылки мыть, милая.


Ангелина не могла понять, почему это происходит именно с ней, почему на её хрупкие женственные плечи постоянно рушится столько проблем. Как зомби она дошла с ними до набережной, где её уже ждала гора бутылок. Медленно села на парапет взяла первую бутылку и застыла.
- Не спи, работница – прозвучало над ухом Ангелины, после чего прозвучал звонкий подзатыльник.......


Бутылка с грохотом обрушилась на голову Петровичу, он упал затылком задев угол парапета... Оставшаяся в руках Ангелины розочка с размаху вошла в горло Гаврилычу... Василич, спотыкаясь, падая и поднимась, деловито съёбывал сам.


В руке Ангелины было острое, как лезвие бритвы стекло, а между ног под сарафаном развевалсья громадный двадцатисантинетровый гипертрофированный клитор...