Моё сознание порой туман скрывает –
В неделю раз такие случаи бывают.
Возможно я кого-нибудь убил когда-то,
Но память от меня скрывает эту дату…

«Хуй Забей», 1997 г.
    

Часть 1. Дурка

Кецаль попал в наш психоневрологический диспансер довольно необычным образом. Дело было ранней осенью 2004 года. Мой коллега Илья Александрович Долгов во время ночного дежурства был вызван к телефону, звонили из шестого отделения милиции. Ему сообщили, что на вокзале задержан за мелкое хулиганство молодой человек лет двадцати, без документов, без денег. Сначала юношу приняли за пьяного, но от него не пахло спиртным. Юноша вел себя агрессивно, имели место сексуальные домогательства (Илья не стал выяснять, какого рода, и совершенно зря). Кроме того, юноша кого-то сильно избил. Сотрудники милиции были настолько встревожены (еще бы!) его состоянием, что не стали дожидаться сантранспорта и доставили больного сами. Позднее Илья рассказывал, что больной вырывался из рук двух сильных милиционеров и кричал: «Я вас ебу!» Наручники, амфетамин и санитары быстро и просто купировали возбуждение больного.
    Я увидел Кецаля только на следующее утро. Это был высокий смуглый брюнет атлетического телосложения, с правильными чертами лица. Давно не бритый, с воспаленными карими глазами. Я бы даже назвал его привлекательным – прямой нос, полные женственные губы, высокий лоб, густые брови, длинные ресницы, мягкая линия подбородка. Вьющиеся волосы, сальные, давно не мытые, средней длины. Слева на лбу – узкая белая полоска шрама, одним концом рассекающая бровь, а другим – уходящая в гущу волос. Его еще не успели переодеть в больничную одежду, и на нем были мятая красно-черная спортивная куртка, захватанная пропотевшая майка с Куртом Кобэйном, темно-синие джинсы и пыльные кроссовки на босу ногу. На куртке – пятна рвоты и какая-то белая присохшая субстанция (возможно, это был кефир, но теперь я не уверен), джинсы испачканы в земле, как будто он стоял на коленях, и тоже в пятнах. Снизу засохшие брызги грязи – видимо, попал под дождь. На теле куча царапин, ссадин и синяков, будто парень шел, спотыкаясь, через густой лес. (Может, так оно и было.) Ладони местами ободраны в кровь.
    Он никак не прореагировал на мое появление. Его глазные яблоки быстро скользили слева направо и справа налево, как будто он смотрел в окно поезда. Длинные слегка кривоватые пальцы дергались. Он щурился, хотя в палате было довольно темно. Я заметил, что средний палец его левой руки елозил по простыне, будто что-то натирал. Долгов еще не ушел домой, и я спросил у него, что бы это значило.
— Скролит. — Устало ответил Илья.
— Это как?
— Ну, колесико «мыши» вертит. Скролит, короче. Еще, насколько я понял, он левша. Интересный мальчик.
    Я не понял, чем интересен этот «мальчик», разве что тем, что изображал глухонемого. Через пару минут пациент внятно сказал:
— Я вас, сцуко… Забанил, падла. Так я тебя с другого айпишника выебу, козел ушастый.  — Больной уставился на меня, как будто только что заметил.
    Долгов торжествующе улыбался:
— А сейчас вторая часть Марлезонского балета.

— Я вас ебу! Да самого я тебя ебал, сука, сука, блядь, сука ты хохляцкая! Я вас ебу! — Юноша рванулся ко мне, но его удержали ремни. — Ну чего ты пялишься, гондон? Я вас. Я вас! Разбани, сцуко! Я вас!
    Левая рука юноши дернулась, будто он хотел нанести удар в пустоту, затем он выгнулся всем телом и стал биться затылком о подушку. Кроссовки скребли простыню — могли бы и снять за ночь. Но это были не судороги – юноша осознанно старался вырваться и добраться до какого-то незримого обидчика.
— Обрати внимание: он не был пьян. Как стеклышко. По крайней мере, двое суток. И без документов, без всего. Без билета. От поезда, может быть, отстал, даже наверняка.  — Илья направился к двери.
— Так таки ничего? Может, ключи, обертки какие-нибудь, квитанции? Хоть что-то?
— Евгений, не занудствуйте. Потом его самого спросим – не вечно же он будет таким. — И Долгов, забыв на диване издание Рибо, уплыл отдыхать после дежурства.

    Я стащил с парня обувь. Пятки черные, значит, где-то гулял босиком. Надо сказать сестре-хозяйке, чтобы немедленно занялась им – безобразие! Он лежал с закрытыми глазами, и под тонкими, в фиолетовой сетке сосудов, веками метались из стороны в сторону глазные яблоки. Внезапно больной успокоился и снова начал скролить средним пальцем, не обращая на меня внимания. Я беспрепятственно осмотрел его карманы. И вот что я там нашел:
Зажигалку китайскую, желтую, из прозрачного пластика.
Пачку «Мальборо» с четырьмя отсыревшими сигаретами.
Ключ «ригель» и еще один – от почтового ящика. Мне сразу повезло – ключи висели на сувенирном омском брелке.
Обертку от жевательной резинки «Орбит».
Презерватив без упаковки, но неиспользованный.
Еще один презерватив, в упаковке. Опять повезло – адрес фирмы-распространителя в Омске.
Измятая распечатка со стихами, довольно любопытными. Заканчивалась четверостишием:

Шел устало пиздец по аллее,
В снег свалился и чуть не пропал.
Я в ладонях его отогрею,
Чтоб конец пиздецу не настал.

Авторство указано не было. Ходячий пиздец – верная метафора. И вот так, с пиздецом в руках, идти по жизни – это, похоже, кредо нашего больного.

Снизу было коряво приписано от руки:

Шол Явас па алее нажратый,
В снег свалился и чуть не прапал.
Я дабью педораза лапатай
Чтоп канец паскарее настал!

Ошибки явно были сделаны сознательно, отпечатано на лазерном принтере. Хорошая, плотная офисная бумага. С другой стороны листа нетвердой рукой нарисованы чьи-то щетинистые ягодицы и схематическое изображение головы, сосущей половой член. Рисунок похож  на детский. Я почувствовал на шее чье-то горячее дыхание – санитар читал распечатку, перегнувшись через мое плечо, и беззвучно трясся от смеха.

И, наконец, я нашел отпечатанную на цветном принтере фотографию небритого молодого человека лет двадцати – двадцати пяти. В левом нижнем углу фото была надпись: «© Явас Ебу». На лбу молодого человека было написано красным маркером: «Ебу Яваса». Я поднапряг свою память, перебирая разных малоизвестных музыкантов-альтернативщиков. Почему-то я решил, что человек на фото исполняет панк-рок. Не по годам свирепое выражение лица, прищуренные карие глаза – словно хотел сказать: «Я всем противен, и мне все противны». Торчащие волосы, бланш под глазом, конъюнктива воспаленная, как и у моего пациента, заметна даже царапина вдоль щеки, несмотря на плохое качество фотографии. Майка с надписью «Ленинград». Очевидно, это и был таинственный «Явас», чье имя в устах Кецаля мы первоначально приняли за обычный угрожающий набор звуков. Фотография была сложена вчетверо и тоже основательно замусолена.
С больным мне так и не удалось поговорить в тот день, но проблем он доставил немало. Сначала отказывался принимать пищу, затем – мыться. Около двенадцати часов дня с отсутствующим видом достал член и принялся онанировать на глазах у медперсонала и других больных, так, словно был совершенно один, и не в палате, а у себя дома. Через двадцать минут вытер левую руку о простыню и уснул. По настоятельным просьбам соседей по палате его на следующий день устроили отдельно. Я их вполне понимаю, такое раздражает. Не каждому приятно созерцать онаниста, который полчаса терзает свой детородный орган, уставившись в одну точку, делает двадцатиминутный перерыв – и снова за дело. Он даже не пытался как-то прикрыться. Его ближайшего соседа стошнило при виде тягучей спермы, стекавшей по пальцам. Парень их еще и облизал, смачно причмокивая, как будто ел мороженое, а остальное размазал ладонью по животу. В перерывах он сидел на кровати, считывая невидимый текст, скролил средним пальцем и бормотал: «Явас Ебу… Сссука пидарская…»

* * *

Илья еще и студентов к нему водил первое время. Все-таки у него своеобразное чувство юмора. Иду как-то по коридору и вижу: группа практикантов с Ильей во главе. Долгов открывает облупленную, когда-то серую, а ныне зеленую дверь. Я полюбопытствовал, пристроился в хвосте группы. Девушка, вошедшая первой, отчего-то взвизгнула.
Илья пропустил практикантов в просторную палату с высокими, белеными и украшенными барельефами потолками, полом в рассохшемся паркете и тремя железными койками. Подошел к мастурбирующему больному и по-семейному взъерошил ему волосы.
— В моей практике первый случай, когда после нейролептиков еще имеется энергия на онанизм, – С некоторой долей гордости сообщил Долгов. — Вообще мальчик очень интересный. Поэтому пока и в интернат не списываю, может, пригодится для работы. Если хотите, попробуйте с ним познакомиться. Ну и что вам там нужно по плану вашему. Я минут через сорок вернусь. Санитара сейчас позову, постоит у дверей. Женя, пошли отсюда.
Поправив одеяло, сбившееся в ком от интенсивных поступательных движений больного, Долгов быстро вышел из палаты. Спустя мгновение возник санитар, из-за цвета форменной одежды похожий на утопленника. Я поперся курить, а зря. Пропустил самое интересное.
Тот же санитар спустя некоторое время, зубоскаля, докладывал Долгову результаты знакомства студентов с «интересным мальчиком». Практиканты сидели насупившись. У девушки дрожали руки, худощавый очкарик, весь покрывшийся красными пятнами, нервно грыз ногти, не замечая этого. Илья равнодушно дослушал, отправил студентов домой и продолжил работу с остоебенившими историями болезней.

* * *

Долгов много чего еще рассказывал о нашем больном. Это похоже на какие-то сюрреалистические фильмы: жужжащие лампы дневного света, вытертый линолеум поверх паркета, тяжелый смех в сестринской. Оставив в сухом сумраке ординаторской теплое мерцание и уютный гул старенького ноутбука, Долгов вышел в отделение.
«Через полчаса отправить спать», — подумал он, проходя мимо застышего на подоконнике субтильного лысоватого мужичка, зачарованно разглядывающего желтый  уличный фонарь.
Заглянул в пару палат. Все почти уже спали, некоторые шушукались перед сном. Услышав явно невечерний шум — глухую россыпь покатившихся предметов, — Долгов поспешил в палату «интересного мальчика».
Тот по-прежнему лежал в ней один — мы используем любую возможность спихнуть больных домой, на родственников.
Резко открыв дверь, Долгов обнаружил своего пациента ползающим по полу на карачках. Тяжелый шкаф, набитый старыми игрушками из детского отделения и доживающий своей век в обычно пустой палате, был зверски раскурочен — по паркету разбросаны пластмассовые персонажи советских мультфильмов, дебелые плюшевые зверята и прочая игрушечная пиздобратия. В резком белом свете их лица, морды выглядели агрессивными.
Грохот, привлекший внимание Ильи, произошел при вываливании из большой картонной коробки груды использованных, но зачем-то сохраненных пластмассовых шприцов.
Больной с остервенением запихивал машинки в большущего карлсона через прогрызенную в макушке дыру, при этом экстатично приговаривал: «Яваска, получай, сцуко! Жри, мозгоеб!» Долгов молча стоял в дверях, наблюдая краниальное изнасилование человечка с пропеллером.
Набив пустотелую игрушку до отказа,  больной потерял к ней интерес. Заполз на койку, сунул руки в штаны. Железная сетка ритмично заскрипела.
Н-да…

Я думал, это полная версия происшествия. Илья досказал остальное позже, когда слегка выпил. Оказывается, он подошел к больному, пару раз ударил его по щекам. Не получив реакции, развернулся — и получил ощутимый щипок за ягодичную мышцу. Может, и это еще не вся правда — Илья скромный слишком.
В следующие дни пациент подвергся активному купированию возбуждения медикаментозными средствами, несмотря на то, что Долгов никогда не был особым сторонником фармацевтической психиатрии.
Для интересного мальчика наступили «серые аменазиновые будни».

* * *

Состояние нашего пациента значительно улучшилось. Он уже узнавал меня и Долгова, санитаров, сестер. В одно прекрасное утро, когда Илья делал обычный обход, больной обрел дар осмысленной речи. Я как раз курил на лестнице, Илья прибежал сияющий, как будто нашел штуку баксов. Я спрашиваю:
— Чего такой радостный?
— Он сказал, что его зовут Кецаль.
— Как-как?
— Кецалькоатль. Есть такое божество у древних ацтеков – белая змея с перьями вместо чешуи.
— Ну да, понял.
— Только он вместо «бог» произнёс «бохх». И еще глаза выпучил при этом.
— Ну чего с дурака возьмешь…
Я затянулся. Бросил окурок в жестяную консервную банку. Некурящий Долгов посмотрел на меня с привычным осуждением. Похуй.
Илья торопился убраться с неуютной кафельной лестничной площадки-курилки, тем более, что там не было окон – его это угнетало. Поднимаясь вверх по лестнице в наше отделение, он  продолжал делиться новостями:
— Поспокойнее стал. Таких агрессивных психозов нет почти. Дрочить перестал. Ты к нему зайди, кстати, поинтересуйся по этому поводу. Зато иногда идет на осмысленный контакт. Я давеча по привычке спросил «Вы знаете, почему здесь находитесь?» Угадай, что ответил.
— Без пизды, Явас виноват. Ага?
— Ясное дело, Явас. Интересен сам факт осознания пациентом того, что он таки в психушке, лечится. Плакал потом чего-то… Заебался я с этими соплями-слезами. Терпеть не могу рыдающих психотиков, — я заметил, как Долгов напрягся.
— Ты чего? Тебе в отпуск пора.
— Пожалуй. Вот с Кецалем закончим — и хоть в Магадан. Так вот, он смог озвучить, что зовут его Кецалькоатлем. Что как только он отсюда выйдет, найдет Яваса, ну и понятно, что. Я спрашивал, кто такой Явас, — но он только матерится в ответ. Короче, нам тут развернуться негде. Это надо по другой линии лечить – найти там Яваса, устроить встречу… как в фильмах. Если, конечно, это загадочное Ебу существует.
— Да ну тебя, что за херня! Искать кого-то… Имеем посттравматический поздний синдром – его и лечим.
— Угу, — мрачно согласился Долгов и захлопнул дверь ординаторской, изолируя нас от шума работающего на полную телевизора в холле. — Вот и иди к нему, Женя, выясняй, где он башкой треснулся. Поработай шерлокхолмсом.

* * *

Илья давно жаловался, что в диспансере как-то скучно – тихие шизофреники, маразматики, иногда – алкоголики с тривиальным делирием. Так на кандидатскую не накопишь. Мы быстренько взяли нашего пернатого змея в оборот, избавив других врачей от его персоны. Поочередно навещали его с диктофоном. Илья выпрашивал ночные дежурства – за них и платили что-то, и Кецаль наш по ночам был не в пример активнее. Илья вначале ожидал, что больной и правда считает себя божеством. Напрасно. Парнишка сообщил, что это никнейм в сети — своего рода второе имя, которое он придумал себе сам. Настоящее имя он так и не назвал, как будто сроднился со своим ником настолько, что забыл, как его зовут в реальности.
К нам с Ильей он проникся доверием, лучезарно улыбался при нашем появлении и рассказывал, что сегодня ответил «Явас». На днях он сурово отчитал меня:
— Я тебе, пидараске, что сказал? Букетгвоздей зовут эту дуру с факрунета. А у тебя то Букетпиздей, то Букетпизды. Ты что, ебнулся? Ты выбери что-нибудь одно! — Я не понял ни слова. Кецаль продолжал:
— Яф-яф, мать твою! Мы же договаривались: ты пишешь о том, как у Яваса Яванского была веселая няня Букетпиздей. Она ему на рожу садилась, а потом он блеванул в шкафу и его отымел врач-гастроэнтеролог. А ты что написал? Кому интересно читать, как ему мамаша жопу надрала? Пусть ему доктор в жопу кончит. И еще: ты его то Яванским, то Явасским называешь. И кончай ошибки лепить, мать твою. Он меня из-за тебя подростком-имбецилом считает.
    Кецаль замолчал, поскролил немного и мрачно изрек:
— Длинно пишешь. Если в гесте постить — забанят еще, админы, блядь, хуевы. Уже банили, и не раз! Ладно, молодца. Только переправь все на Букетпиздей.

    Картина прояснялась. Существовал какой-то «факрунет» с гостевой книгой («гестой», «гостевухой» или «гастивухой штоп пасрать»), где орудовал в свое время наш Кецалькоатль. Факрунет оказался сиреневым литературным сайтом, где публиковало свои опусы некое сообщество «подонков» (как я понял, помимо возможности круглосуточно сидеть в интернете этих людей объединяла между собой патологическая любовь к водке, русскому мату и нарочитому коверканью слов). Гостевуха насчитывала более пятисот страниц, и я нашел сообщения нашего больного еще на самых первых страницах. Меня неприятно поразила отчетливо выраженная гомосексуальная тематика его писаний. Казалось, другие обитатели гостевой вообще не интересовали нашего героя, вся его энергия была направлена на осмеяние одного из посетителей сайта  — «Яваса». В интерпретации Кецаля Явас представал в разных видах и позициях. То он сожительствовал с неким «Базаном», то работал гейшей, то милиционером, то стоял раком перед редактором, то трудился у плиты и дрочил в яичницу, то мешал фекалии с жареной картошкой и мочился в борщ. Некоторые истории были довольно смешными, некоторые – корявыми и с множеством орфографических ошибок. Некоторые были и без ошибок, и несмешные, и Явас там упоминался постольку поскольку. Такое впечатление, что эту гавриилиаду писали по крайней мере два человека, а может быть – и три.
Его оппонент «Явас Ебу», автор многочисленных скабрезных рассказов, щедро разбросанных по интернету, часто появлялся в этой же «гостевухе» и, общаясь с «падонками» (да, именно через букву «а»), надменно сыпал отборным матом. Он не удостаивал Кецаля такими же историями, но в его ответах чувствовались те же претензии к надоедливому собеседнику. Оба упирали в основном на педерастию, почти в каждом сообщении предлагая друг другу заняться оральным сексом с  мертвыми животными либо свирепо угрожая «выебать рельсой». В зависимости от настроения спорщиков, диалоги их метались от корректного стиля газетных заметок до абсолютно косноязычной похабени, где не ночевал ни верхний регистр, ни знаки препинания. Они сцепились и покатились по гостевой, изредка кусая остальных. Я видел многих людей, страдающих интернет-зависимостью, – они  иногда находили в сети противника и некоторое время дрались на словах в чате. Месяц, два – не больше. В нашем случае срок был впечатляющим: более двух лет. За такое время люди успевают пожениться, завести детей и купить квартиру в кредит.
Поиск в интернете выявил и другие факты. Кецаль, оказывается, вел за Явасом натуральную слежку. Где бы тот не появлялся, на каком бы сайте, форуме или в гостевухе не оставлял свои сообщения, следом являлось наше голубоглазое пернатое божество и, обосрав его вдогонку, оставляло ссылку на свой сайт с претенциозным названием «Ебу Яваса», одновременно приглашая всех желающих взглянуть на «истинное лицо хохляцкого выродка». На титульной странице сайта висело то же фото, что было найдено при Кецале, только объект его ненависти там был раскрашен на манер гея, и на лице его грубыми мазками были изображены потеки спермы (видимо, рисовали «мышкой»).
Иногда я пересматаривал бумаги Кецаля, пытаясь найти истинную причину его сумасшествия. Какие-нибудь ключевые слова, ассоциации, реальные факты. Ведь не может же человек съехать с катушек просто из-за сетевой обиды? Или всё-таки может?..
«Явас Ебу» ехидно улыбался на фотке. (Добро бы наш Кецаль взял в дорогу фото любимой девушки – это еще можно понять.) Стихи про пиздец написал, видимо, тоже Явас. Однако, подумал я, черт дери, ну и имечко выдумал себе этот товарищ! Неудивительно, что такая впечатлительная особа, как Кецаль, обиделась на него…
Кстати, еще одна деталь: когда наш пациент находился в возбужденном состоянии, то вместо имени «Явас Ебу» начинал называть своего врага «Явасом Яванским» (насколько мы с Ильей поняли, где-то там в его родной Сибири жителей городка Явас называют яванцами). В такие моменты он забывал о своем невидимом компьютере и начинал рыскать по палате, громко ругаясь и пытаясь что-нибудь сломать.

В минуты спокойствия Кецаль выходил  на лестницу стрелять сигареты, так как родных у него под рукой не было и не предвиделось. Всем сигаретовладельцам он охотно сообщал последние явасские новости. Про Яваса уже знали курящие больные, медсестры, электрики, сантехник дядя Володя и даже главврач — полковник Кравец (он курил Кецалевы любимые «Мальборо»). Тень Яваса грозно реяла над психоневрологическим диспансером.
Через пару месяцев мы с Ильей были по горло сыты Явасом. Мы выслушивали длинные истории о том, как Явас сосет, бухает, подставляет очко, готовит обед, получает в глаз, ходит в туалет, общается с блядищами днепропетровскими обыкновенными, работает в борделе, умирает под колесами самосвала, ненавидит женщин, курит шишки, прыгает с парашютом, борется с Масяней, звонит своему любимому, танцует стриптиз в гей-клубе, лижет няне по имени Букетпиздей, воюет в Чечне, соблазняет президента Российской Федерации, шпионит в тылу врага, держит свиноферму, пиздит шампанское с фуршетов и блюет перед бутиком прямо в рожу охраннику.
По ночам Кецаль прогонял более мрачные телеги: как Яваса приносят в жертву Кецалькоатлю, а именно — сдирают с него живьем кожу, рассекают грудь обсидиановым ножом и кладут его дымящееся сердце на алтарь. С небес спускается прекрасный голубоглазый бог Кецалькоатль и пожирает пульсирующее сердце ничтожного сетевого писаки. «Ха-ха-ха» — торжествующе смеялся наш больной, ерзая по кровати. (Фантомас прямо.) Глаза Кецаля блестели в слабом свете ночника, а пальцы выплясывали какой-то замысловатый танец, словно он попутно печатал свои истории на компьютере. Иногда, выпросив у кого-то карандаш или фломатер, Кецаль украшал стену над кроватью изображениями совокуплящихся гениталий и прочей чепухи, дополняя свои творенья подписями по типу «Явас сосет», «Явас жрет говно», «Явас кончил себе на лицо и рад, сцука». Я на этот случай держал в столе принесенный из дома фотоаппарат, потому что при первой же влажной уборке вся наскальная живопись нещадно смывалась матерящейся тетей Валей.
Зимой на диктофон были записаны мировые бестселлеры: «Явас и Чужие», «Явас и звездные войны», «Явас и братство кольца» (Явас там выступал, естественно, в роли Горлума), «Явасы Карибского моря», «Сосущие в терновнике», «Ебущие в терновнике», «Унесенные Явасом», «Явас на зоне», «Явас и томминокеры», «Явас. Первая кровь», «Явас-порнотелка, расхитительница гробниц». А так же: «Явас во льдах» (о том, как Явас сменил пол, вышел замуж за В. Г. Сорокина и родил ему двоих детей), «Голубое сало Яваса», «Явас и мир, или Как Явас отсосал у Льва Толстого».
Роман «Явас Поттер и волшебный вибратор» Илья даже дал послушать жене. Фантазии Кецаля хватило еще на бондиану про Яваса-бисексуального агента 00 и на «Матрицу», где Явас «ебал Киану Ривза в тощую сраку и истерически плакал от восторга».
Весной Явасиада внезапно прекратилась. Кецаль молчал, ел мало, мрачно курил в коридоре и смотрел в окно, держась исхудавшими пальцами за решетку. Временами он прижимался лбом к прутьям, и вид у него был до того несчастный, что хотелось забрать его домой и посадить перед теплым уютным компьютером. Как-то вечером Кецаль сидел на подоконнике в конце коридора и созерцал дождь. Я неспеша прошел мимо в ординаторскую с кипой историй болезни и бланками для статотчетов. Он обернулся, поймал мой сочувственный взгляд и опустил ресницы, прямо как девушка.

В ординаторской никого не было. Вообще-то статистикой должен был заниматься не я, но я отхватил себе эту ставку, так что приходилось страдать хуйней по ночам, высчитывая, сколько народу поступило, выписалось и умерло, кто чем болел и сколько было занято койкомест.
Ординаторская не отличалась уютом – голые стены, выкрашенные голубой краской, желтые мятые занавески, три облезлых дивана, два топчана, застеленных клеенкой, шкафы с препаратами, сломанный автоклав, старый холодильник и большой облезлый стол, вокруг которого живописно раскинулись хромые стулья советского периода. На подоконнике приткнулись электрочайник «Бинатон» и кофеварка. Обогреватель, как обычно, кто-то спиздил. Найду – убью!
Я сварил себе кофе, выпил, покурил – клонило в сон. Все равно зуб на зуб не попадал. Я поискал в жестянке нужный ключ и отпер шкаф, где хранили спирт для инъекций. Налил полкружки и подставил ее под кран. Холодную воду опять отключили. Вашу мать!
Опять поплелся к шкафу, за дистиллированной водой, и ни хуя не нашел. Порылся еще и откопал ампулы с водой для инъекций, по 5 миллилитров. А кому сейчас легко? Пришлось обломать штук пять и выкачивать воду шприцем. Чистый спирт жрать как-то не хотелось. Выпил, развернул бланки и приступил. Скучно. Художественно расставил в ряд сломанные ампулы – потом выкину. В кране что-то ехидно кашлянуло, и вода потекла тонкой струйкой. Я обрадовался и по такому случаю выпил еще. Где-то через два часа в глазах зарябило от цифр, и я вышел размяться в коридор. Кецаль был еще там и по-щенячьи смотрел на меня с подоконника.
— Иди спать. — Строго сказал я.
    Он снова опустил глаза, но никуда не ушел.
— Иди. Ладно, пойдем вместе. — И я отвел его за ручку в палату, как маленького.

    Бланков осталось не так уж много. Одна лампа дневного света зудела и действовала на нервы, и я выключил свет с этой стороны. За окном дождь сменился мокрым снегом, стекла запотели, и я неожиданно для себя вывел пальцем: «Явас Ебу». Дверь скрипнула, и из форточки потянуло холодом. Я к тому времени был уже основательно пьян и нехотя обернулся.
— Тёма, это ты?
    Я охуел. Кецаль стоял в дверном проеме совершенно голый и пялился на меня во все глаза, как влюбленная Грета Гарбо.
    Он помедлил на пороге и захлопнул дверь. Сработал замок. Я прекрасно знал, что его можно в любой момент открыть, но все-таки стало не по себе.
    Кецаль прислонился спиной к двери.
— Тёма, зачем ты сказал, что у меня руки заточены под хуй? Думаешь, ты выше всех остальных? Потому что тебя публикуют, а меня – нет? Тёма, и вот какого хуя ты меня с дерьмом мешаешь? — Он повысил голос. — Ты ничем не лучше меня! Ничем! Тварь высокомерная!
Кецаль пнул голой пяткой дверь, ушибся и замолк. Подождал минуту, подошел вплотную и положил руки мне на плечи. Заглянул в глаза и продолжил тихо:
— А тебе не приходит в голову, что мне обидно, когда ты меня графоманом называешь? Просто обидно по-человечески. Ну да, блядь, я графоман! Я не строю иллюзий на свой счет. Но и ты никому на хуй не нужен со своими байками про пидоров. Разве что издателю отсосешь. И отсосешь ведь, а? Ты жизнь положишь, чтобы напечататься в каком-нибудь сраном сборнике начинающих авторов. А потом будешь до старости дрочить на эту книжку и в жопу её себе пихать, свернув трубочкой! И кайф ловить! Пидор ты потому что! Ну скажи, что я не прав.

    Я стоял в каком-то оцепенении. Может, так подействовал алкоголь, может, просто не сообразил, что ему нужно. В воздухе явно пахло ходячим пиздецом. Учитывая его наклонности, мне нужно было чесать отсюда и звать санитаров.
— Тёма! Тёма, прости, я разошелся… Ты не пидор, я знаю. — В его глазах сияла вселенская скорбь. — Тёма, я ведь тоже не пидор.
— Я верю, верю. — Я осторожно снял его руки с шеи, и они повисли, как плети.
— Ты веришь мне?
— Верю. — Я бочком продвигался к двери.
— Ни хуя! Ебал я тебя! — Проорал Кецаль и прыгнул на меня. — Сука пидарская! Ебал я тебя! — Его голос срывался на визг. Я треснулся затылком о вытертый линолеумный пол. Кецаль уселся сверху и врезал мне кулаком по левой скуле. — Когда тебя в твоем Днепре об асфальт хуйнули, я жалел, что там меня не было! Я бы тебя убил на хуй! Сссука! Всё из-за тебя! — Его кулак замер в воздухе.
— Тёма, у меня не стоит… — Растерянно пробормотал Кецаль, глядя на свой член. — Прости меня. Я не хотел. Давай по-хорошему.
    Я резко встал и рывком скинул его с себя. Он свалился на бок и откатился к столу. Схватил одну из ампул и занес левую руку для удара. Его губы шептали:
— Я же говорил, всё из-за тебя… Уже месяц ни на что не способен… — Внезапно он рявкнул, делая движение по направлению ко мне. — Блядь! Яванский, сука! Я тебе пизды дам, козел ебаный! Ты меня заебал вообще! — Из его глаз хлынули слезы.
Услышав кодовое слово «Яванский», я бросился к двери и заорал. Замок заело. С той стороны послышался топот. Голоса санитаров:
— Где ключи! Евгений Алексеевич, что случилось?  Евгений Алексеевич!
    Я долго пытался поймать Кецаля за запястья, захватил, сжал, и он выронил ампулу. Звон ключей. Два санитара вбежали в ординаторскую, Кецаль вырвался, метнулся к столу и схватил другую ампулу. Прежде, чем мы успели что-то сделать, по его правой руке потекла светлая алая кровь. Он расхуячил свою несчастную руку от локтевого сгиба до самой ладони.
— Не подходи! — Кецаль нацелил ампулу в глаз санитару.
Мы невольно отошли. Кецаль попытался продрать вены на правой, но стекло лопнуло в его пальцах. Он удивленно разглядывал свои руки. Шмыгнул носом, прикрылся чьей-то историей болезни, словно только сейчас заметил свою наготу. Сник и спросил, что он здесь делает.
    

Часть 2. Кецаль

Во всем виноват Явас! Две недели назад я сидел, как обычно, в нашем офисе и срался с ним в сети.  Эти два урода, мои соавторы, недавно сказали, что им надоело обсирать человека, чьих рассказов они даже не читали никогда. А Яф-Яф еще и предложил мне не страдать хуйней. Так и сказал, бля буду! Ну, я их и послал подальше… С этим свинобоем украинским как-нибудь сам справлюсь. Взял клавиатуру и пообещал ему:

«Яванский! Я новый римейк готовлю на твой старый убогий росказ. О чем официально тебя уведомляю. Последний римейк на твой росказ как ты помнишь назывался «отсосать не найдецца?» и по-моему он имел оглушительный успех».

Выждал немного. Яванский не появился (затаился, сука!), ну я и хуйнул в гостевуху его же переделанный рассказ. Явас там снова у кого-то сосал, не помню у кого. Подождал – его опять нету. Вот гад. Ну, я посмеялся в кулак, и написал в гесту якобы от его имени:

«Хм! Мне кажеца ты вообще уже обнаглел. Стал лучше меня писать…»

Тут пришел этот поц, dr. Филатов, стал за Яванского заступаться:

«Кецаль, прекрати жевать вяленую сперму. Думаете, в своем интернате вы самые умные? Дешовки. Сразу видно, кто предыдущую мессагу писал.»

И Явас наконец-то подгавкнул:

«Кецаль, что за ребячество? Хочешь отсосать - честно скажы, попроси как надо, волшебное слово скажы, но хватит уже тут ходить вокруг да около, заёб, пидарас, козлина, сука, мразь, тварь, сцанина говняная, всё равно нихуя не дам, и отсосать не дам, пашол в пизду, в хуй, в печень, в волосню, в гавно, сука!
Ау, Филатов! Всё, я с этим шлюхиным сыном закончил. Он рваный гандон, сперма льётся из глаз, что с таким сделаешь… Разве что в переработку отправить, и то вряд ли. Из-за такой вот резины машины засоряются, канчина там токсичная, блядь, хуйета фсякая... душа у этого сукаря с гнильцой, со спермецой, с хуйейцой, что ж поделаешь... сука он, пездун, сосохуй, говнина смердящая. И просто пидорасо».

Я, конечно, не выдержал, бросился писать ответ, настучал по-быстрому:

«Блять!
Йобаный кампот!
Да сажрите вы моё говно!
Слижите прыщи на моих яйцах!
Мудаки пиздец!
Нахуй пошли!
ПИДАРАСЫ!»

Не сразу заметил, что кто-то стоит за спиной, — так меня этот гад разозлил. А шеф все стоял и стоял, пиздюк старый, как будто и не было никого, и потихоньку читал с экрана. Блядь, пиздец! Ну кто же знал, что у этого мужика нет чувства юмора? Сижу, набираю как раз «Я вам всем в ботинки нассал! Лохи!» — и слышу за спиной:
— Пожалуй, нам придется отказаться от такого ценного работника. Мы его не достойны.

    Пиздец, блядь! Миллионы людей во всем мире торчат в сети на работе! Миллионы! И половина из них срется друг с другом. Все так делают! Скучно же весь день долбить по делу! У нас в фирме половина народу в рабочее время в чате сидит, а другая половина играет. И надо же было этому пиздоболу пристебаться именно ко мне! Как будто я единственный в мире такой!
Но это было только начало пиздеца. Я рассказал это в тот же вечер своей девушке. Ну, она попросила уточнить, с каким таким Явасом я срусь в сети. Я ей честно рассказал, как последний лох. Еще говорю: почитай байки наши про Яваса. Вэ-вэ-вэ, точка, ебуяваса, точка, народ, точка, ру. Там про него вся правда изложена, про гандона ебучего. Или нет, говорю, вот, у меня подробное досье на него собрано – это еще лучше.
Дал ей файл с распечатками. Она читает вслух:

«Явас, он же Яванский, - журналист из Днепропетровска, около 24 лет, кодовая кличка – «мальчик-свинобой». Образование высшее, работает в областной газете. С 1998 года публикуется в интернете на контр-культурных (матерных) сайтах под циничным именем Явас Ебу, отличается крайне маргинальными взглядами, любит посылать всех нахуй, хотя сам, по всей видимости, ссыкло еще то. Автор креативов «Смерть пионера», «Подонки», «Кто как срёт», «Про пиздец», «Извращенцы», «О вреде виртуальных блядей» (см. ниже)» и проч.
В последнее время пытается публиковаться под менее вызывающим погонялом Артем Явас – возможно, это и есть его настоящее имя (проверить) – но всё равно везде узнаваем, т.к. пишет преимущественно о пидорах. Судя по частоте упоминания слова «пидор», наглый сетевой писака и сам является прожжонным геем (уточнить, и при любом раскладе угандошить как собаку)…»

Она мне говорит этак брезгливо:
— Это ты что, вместо зарабатывания денег за этим Явасом шпионишь? Завидуешь ему, что ли?
— Ну вот еще, делать мне нехуй! – говорю. — Это просто как хобби… А что? Нехуй было высовываться и важничать. Нахуячил, козел, никому не нужных рассказиков, насрал в сети, Кетцаткоатля «ебаным в рот червяком» обозвал – вот теперь и получает от меня пизюлей виртуальных… Хохол ссаный!
— А это что? – и показывает белые пятна на листках с Явасовыми рассказами. Это я, честно говоря, недавно на порнушку сдрачивал, а об его писульки ритуально хуй вытирал. Ну а как бабе сказать, что это часть процесса? Всё равно неправильно поймет.
— Кефир разлил, — говорю невпопад.  
— Правда? — Говорит Анька и улыбается нехорошо. — Кефир? Ага… Наглый сетевой писака, значит? Ну-ну. Что мне в тебе нравится, так это скромность. А ты мне скажи, зачем к незнакомому мужику лезешь? У вас что, роман виртуальный? — И рраз мне по затылку! Больно!
— Аня, ну где твое чувство юмора, в конце концов?
    Она рраз – и снова по балде. Распечатки бросила, листки по всей комнате разлетелись. Орет:
— Чувство юмора? Время рабочее просирать на каком-то дурацком сайте – это смешно? С мужиками о «хуесосании» и «жопоебании» целыми днями болтать – это интересно? Теперь понятно, почему тебя эти темы так интересуют... Придурок! Гнать надо таких работничков поганой метлой! Гнать! Гнать! — И дубасит моим же собственным английским словарем от полноты чувств. Я с позором скрылся в сортире. Взял сигареты на полочке, отдыхаю. Анька лютовала как батька Махно, и у меня возникло чувство, что она мне сегодня не даст. Она там поорала еще немного, пошвырялась вещами в дверь туалета, разбила что-то, вазу мамину, судя по звуку. Потом я услышал, как она загружает компьютер. Подождал еще минут десять и высунулся.
— Аня!
    Она сидит, читает что-то, и на меня – ноль внимания. Потом спрашивает:
— А кто такой Базан?
— Ну, как бы тебе это объяснить. Чувак такой в сети, он с Явасом заодно.
— Он действительно гей? Цитирую: «Ебет его в тощую сраку».
— Да нет… Не гей. — Подошел к ней, попытался компьютер вырубить. Не дала, погнала прочь, тапком кинула, как в щенка. Не столько больно, сколько обидно. Пивом соблазнял, предлагал поебаться и даже полизать, за это еще и в ебло схлопотал.  «Сиди, — говорит, — великий сетевой песатель. И не засти. А лучше сделай мне чаю». Сделал. Поболтался по кухне, посидел в маминой комнате. Чай стынет. Эта читает. Морда суровая, как у Клары Цеткин. И не смеется. Один раз только спросила:
— А почему «свинобой»?
— А это так, для смеха. Он же хохол! Они все сало жрут. Вот и он среди свиней живет, хахаха…
Она – зырк на меня, покачала головой и снова в экран уткнулась. Я на диван лег, ногой болтаю, типа мне похуй всё. На самом-то деле не похуй, ну не показывать же ей свое волнение?
    Стемнело уже давно, Анька поднимается из-за компа, медленно, как в «Матрице», и говорит:  
— Игорь, признайся честно: ты голубой?
    Ну, я, естественно, отвечаю:
— Ага! — Беру средний палец в рот и с улыбкой делаю несколько глотательно-сосательных движений. Другие эту шутку поняли бы. А Анька вместо этого хуйнула меня клавиатурой по балде. Тут уже я сам не выдержал и заорал, чтобы она выкатывалась к черту. Что это за манера, чуть что – в морду?
    Она выбежала в коридор, рванула с вешалки пальто и хлопнула дверью так, что посыпалась штукатурка.
    Потом звонок в дверь. Думаю: «Вернулась!» Открываю. И Анька:
— Я от тебя ухожу не потому, что ты пидор, а потому, что ты придурок. — И убежала к лифту.

    Если бы этот Явас меня не злил, я бы не срался с ним в сети, если бы я не срался с ним в сети, меня бы не уволили с работы, а если бы меня не уволили с работы, от меня не ушла бы девушка. А еще моего отчима звали так же, как его, — Артём. И он меня бил. У них даже хари похожи. Да, забыл сказать, меня из-за Яваса из универа вышибли зимой – я с Яф-Яфом и еще одним приятелем как раз писал поэму о Явасе, хохляцком мальчике-свинобое, и проебал из-за этого один нехуевый экзамен. Если бы я готовился, а не про Яваса писал, все было бы по-другому.
    Пиздец, короче. Вроде, весна, а холодно, зябко как-то, волосы лезть начали – авитаминоз. Тоскливо. Анька эта, сцука подколодная, послала ни с хуя. Вроде, и не нужна была раньше, а теперь без нее как-то… У меня лежат два ее платья, кстати. Я их умыкнул по приколу. Одно черное со стразами, вечернее, другое синее, как у Моники Левински. Стретч. На меня налезают только так. Я этим вечером примерил оба, остановился на синем, оно скромное такое, но элегантное. У матери макияж стибрил, все равно она будет только через неделю. Как баба я бы этой Аньке сто очков вперед дал. Ну, и еще, когда я женское платье надевал, у меня встал. Подрочил пару раз, закайфовал, повеселел – и нахуй та Анька мне сдалась?.. Но, кстати, я не пидор! Так, просто скучно стало…
Интересно, Явас тоже красится потихоньку? Может, тоже у какой-нибудь девахи одежду спер? Любопытно было бы взглянуть. Переоделся в штаны, сходил за поллитрой (тушь смыть забыл, гыгыгы, кассирша в магазине чуть дуба не дала) – и за компьютер, ночью у меня бесплатно.
    Проснулся лежа мордой на клавиатуре, кто-то звонил в дверь. Я заорал: «Иду, иду!» Открываю – девушка. Говорит: «Распишитесь в получении». Ручку протягивает. Я с бодуна плохо соображаю, решил, что это сбор подписей каких-то опять. Расписался. Она мне: «Получите». Смотрю: бляяяяяяяяя! Это же повестка из военкомата! Ебаный дебил! Ну кто меня просил дверь открывать? Я как-то и забыл, что весенний призыв. У нас полгорода косят, это обычное дело. Нажрался я в тот день нехуево, начал с утра. Вечером снова сел за компьютер. Явас уже там, высрал целую кучу дурнопахнущего говна:

«Кецаль, газуй сюда бля.
Я придумал программу, по которой мы тебя реабилитируем нах. Ну т.е. устраним последствие травмы, которую тебе в детстве хуем нанесли.
Вот тебе задание на сегодня.
1. Раздеваешься до трусов.
2. Снимаешь трусы и кидаешь их прямо перед собой.
3. Закрываешь глаза, поднимаешь трусы и одеваешь их.
Повторяешь 10 раз.
Цель задания: научиться не глядя определять перед/зад трусов.
В начале курса можно ослабить задачу, используя органолептику, как-то:
- определение переда/зада трусов при помощи носа (сам разберешься);
- определение переда/зада трусов при помощи глаз (перед желтый, зад коричневый);
- определение переда/зада трусов при помощи языка (засохшие кусочки кала);
Через день докладываешь о приобретенных навыках.
Приступай».

Короче, обычное гонево – что от него еще ждать? Я, не обращая внимания, отвечаю стихами:

«Все смеются над Явасом
ведь каждая собака знает
што ебецо он только со свиньями
а потом кусает их за сало
мерзкое зрелище
не зря его называют
мальчишка свинобой...»

И подписался: «Quatzalcoatl (мудрый и великий ацтецкий бох)». В этот момент в гостевуху явился Базан, увидел мои слова и немедленно добавил очередную хуйню:

«Влюбленность Кецы в Яваса очевидна.
Мож, придумаешь че новое и развлекать другим будешь?
Явас, ну че он тебя так восторженно и преданно лижет? Видишь, мальчик любовью томим. Может, ты папаша его незаконнорожденный? Бу-га-га!»

Сука ебаная этот Базан. Снова про отчима напомнил… Я, чувствуя неимоверную усталость, поморщил мозги и настучал:

«Всем пидарасам посвящается...

Вы в разврате потонувшие
отойдите в сторону потому что я
не торгую как Базан своей лирою
я вас мразей всех взорву когда-нибудь пидоров...»

Хотел переправить «Базан» на «Явас», потом махнул рукой – заебало... Вырубил комп с глаз долой. Достали они меня, достали, уже и слов не хватает… Так и порвал бы падл на куски. Базана этого шваброй выебать, а Явасу бутылку в очко забить. Чтоб у него харю совсем перекосило… Он писал у себя в интернет-дневнике, как год назад пьяный об асфальт упал и лицо разбил – я даже фотку на одном сайте раскопал, но там шрама не видно – зарос уже, видимо. Надо бы ему новых шрамов добавить, беспезды надо… А фотку я обрисовал в фотошопе и вывесил в сеть – получился натуральный крашеный пидор. То-то я смеялся…
Смеялся…
Позвонил Яф-Яфу, помириться думал, а он хмуро так отвечает, что папаша нашел у него на столе мои распечатки про Яванского, подумал на него и дал пиздюлей. И, мол, вообще… Короче – монолог на пять минут хуйни. Я слушал, слушал, как он плачется, потом не выдержал и назвал его нытиком. Он аж поперхнулся. Начал орать на меня, мы тут же сцепились, послали друг друга нахуй, и он бросил трубку. Тоже мне, друг…
Стемнело. Хуево. Тоскливо. Попытался почитать что-нибудь – не хочется, терпения не хватает вникать во что-то. Телевизор смотреть – тоже в падлу, там срань какую-то показывают. Музыку слушать пробовал – по ушам бьет. Выбежал зачем-то на улицу, подумал и купил пива, хотя еле на ногах держался. Когда бежишь, меньше шатаешься. Возвращаюсь, врубаю комп, дозваниваюсь – и хуй тебе, межгород отключили. Вот тут я действительно взвыл. Сижу, пиво пью и думаю: вот я сегодня в сеть не выйду, завтра, через месяц. Явас, наверное, радоваться будет, что я его не обсираю. Потом пройдет полгода, и ему скучно станет без меня. Потом еще полгода, и он забеспокоится, падла: «Куда это Кецаль делся? Может, умер? От передоза там или еще от чего… А может, это я его своими ответами довел?» Хотя нет, эта сука всю дорогу радоваться будет. Еще пожалеет, что на моей могиле отлить не может. Или наблевать на скромный бетонный крестик. Или даже кучу наложить на то место, где дата моей смерти написана. Сидел так до двенадцати и представлял, как Явас орудует на моей могиле. Под конец он даже выкопал мой полуразложившийся труп и собрался отыметь в анал, некрофил поганый. В общем, сволочь рваная этот Явас, жаль, мало я на него срал за эти два года... Хотя, с другой стороны, куда уж больше? Столько времени убил…
    И мне вдруг расхотелось жить. Без всяких на то причин. Армия, девушка, работа, сеть – да хуй с ними. Заебало все. Ну, сейчас я сдохну или сопьюсь через тридцать лет и сдохну старпером – какая разница? Все равно впереди ничего не светит. В армии — деды, потом женюсь на какой-нибудь стерве, семью буду содержать; потом цирроз печени и та же самая смерть.
    Я открыл окно, вылез на карниз кое-как, потому что был в жопу пьян. Я даже не разгибался во весь рост, меня сразу качнуло вперед, так что я особо и не раздумывал и не терзался разными там смыслами жизни.
    Когда очнулся, дико болела голова, и я был в больнице. Мне рассказывали, что я застрял в кроне тополя и приземлился на кучу мусорных мешков рядом с бачками. Я лично этого не помню. Я вообще мало что помню с тех пор. Сплошные провалы. Вроде, весна только что была, а уже осень, и голова зажила, только болит все время, как будто рубанули топором. И рядом Явас этот вертится, домогается постоянно, обсирает по-черному, ни днем ни ночью от него покоя нет – куда ни повернись, везде компьютер. А в компутере Яванский сидит и лыбится или врачом переоденется и спать меня уложить пытается. Это ваще пиздец – трогает за всякое, штаны с меня снимает, ему типа можно, раз он доктор.
Главное, иногда проблески сознания бывали, и я понимал, что нахожусь в каком-то незнакомом месте. Например, в поезде, сижу на железном полу тамбура, и меня пытается выгнать проводница. И еду я вроде бы в Днепропетровск, чтобы морду этому Явасу набить. Пью пиво, рассматриваю свежие царапины на руках, представляю, как буду его метелить за всю хуйню и за все свои несчастья…
Потом ррраз! – и проснулся в какой-то другой больнице, среди психов. Знаете, как страшно стало? Я там освоился немного – и снова провал.
    В следующий раз очнулся весь в крови, рядом два здоровенных мужика в белых халатах и врач один смутно знакомый, Евгений Алексеевич; смотрю, а сам-то я голый совсем, и это у меня кровь с рук течет. Пиздец! Порасспрашивал людей — охуел… Оказалось, я в этой воронежской психушке полгода прожил. Как меня туда занесло – ума не приложу. Естественно, я пошел к их главному, сказал: так, мол, и так, домой хочу. Здоров. Только справку дайте, чтобы военкомат не беспокоил. Они повеселели, спросили мое имя-фамилию, адрес. А я помню, что ли? Пиздец! Одно имя помню, да и то не сказал — обойдутся.
А где-то через месяц ни с хуя какой-то посетитель приперся, брат типа. Да у меня с роду братьев не было! Была младшая сестра, но её отец с собой при разводе в Москву забрал. А я с мамой остался (кстати, интересно, как там мама? ищет ли меня?). Сеструху с тех пор больше не видел, зато отчим появился, сраный Артем Максимыч... В общем, я хоть и пережил черепно-мозговую травму, но не совсем еще идиот. Что за хуйня, думаю. Этот — тощий такой, небритый, в очках, на меня не похож ни хрена. Приперся в палату, Артемом представился. И домой меня собрался везти. Я сам-то не помню, где живу, а он шустрый такой. К себе, что ли, домой повезет? Может, с ним еще натурой расплатиться?
    И такое какое-то подозрение меня обуяло. Я гляжу на него, а он лыбится чего-то:
— Узнаешь меня?
    С какой стати мне его узнавать? Отвернулся я. Он продолжает:
— Да ты что! Яваса Ебу помнишь?
    ОГО! Я чуть с подоконника не упал, где сидел, поджав ноги. Рассмотрел его получше. На фотки свои не похож, однако. Он смотрел на меня, смотрел, а потом полез в сумку. Дает мне листок.
— Узнаешь это?
Взял, читаю, а там старая распечатка из факрунетовской гостевухи. Спор какой-то о татарках:

Явас    
02-11-2002 21:47:53
Камрады, да у нас в Крыму этих дур много шляется, договаривайся и тащи в постель... Если не боишься чего-то намотать на винт. Считают Украину своей исторической родиной. Вот умора!

Базан
02-11-2002 21:47:53
Явас, ого! А мне говорили, жительницы восточных республик все экологически чистые и ухоженные…

Явас    
03-11-2002 00:15:27
Базан, ты чо - в Ялту никогда не ездил? Там если кого-то цеплять, 50% вероятности татарку подцепить. А с ней и сифон какой-нибудь. Мне, слава богу, везет. Не болел пока ничем.
А другие рассказывали - зело ругались.  

Dr. Филатов
03-11-2002 03:00:07
Да бля балеть вен забаливанийаими ни крута  зато бля када ей перебалееш, панимаеш что ничего страшного и асазнайош что сука бля тебе невьебенно павизло и что ты не заразился какой нибудь хуетой ещё пакруче. вот!
А насчот татарок… я бывало что йопся с ТАТАРКАми и знаеш, ничего не словил.

Явас    
03-11-2002 03:15:20
В Татарстане, что ли, ёбся? ну не знаю, я там не был... А может, тебе просто повезло.
Вензаболевания - это блять всё-таки не игрушки. Меняется генокод, дети могут быть уродами, серьёзно. Некоторые вещи вылечить нельзя, можно только временно залечить. И это не только СПИДа касается...

Dr. Филатов
03-11-2002 05:07:16
Нет, не ф Татарстане, но да Казани всего 500 КМ.

Явас    
03-11-2002 07:19:34
От меня только до Киева 476 кэмэ пиздовать надо... чего уж говорить о Казани.

Dr. Филатов    
03-11-2002 16:02:38
476 км? Да, далековато. Вот километров за 70 я бы съездил хуй показать.
Счас поеду.  

Базан
03-11-2002 16:08:09
Кецалю, что ли?

Dr. Филатов    
03-11-2002 16:17:17
Если кецаль баба то почему бы и нет? :)

Базан
03-11-2002 18:20:15
Филатыч!
К если он кецаль-мужик, то почему да ?!?!

Явас    
03-11-2002 18:39:22
Кецаль таков, что он и сам приехал бы хуй пососать. Особенно у врага своего Фильки. Хе-хе-хе.

Quatzatcoatl (великий и мудрый ацтекский бох)
03-11-2002 19:21:20
Снова, пидары, хуйню порете?
А ну-ка, скажите лучше, почему у меня залупа красная, а глаза голубые?

Явас
03-11-2002 19:24:56
О, бля, как говорится, вспомни говно – вот и оно!
Кецаль, я тебе отвечу. Просто ты сейчас вертикально стоишь, вот кровь и затекла.
Ставай в нормальное положение - раком, кровь отойдет обратно - и будет у тебя хуй голубым, а глаза наоборот, как при рождении.

Базан
03-11-2002 19:25:11
Я гляжу, Кеца никак не успокоится! Йопт! Видно, голубая травма в децтве дает о себе знать. Кто хоть выибал-то  тебя? Поделись, дитятко, фсе послушают исповедь твою…

Ну и далее в том же духе… Козел, в натуре: не поленился этот древний срач распечатать и через полстраны мне протащить. Предвкушал, небось, что я разорусь и на стену полезу? Нашел дурака!
Я валенком прикинулся, отдал листок, отвечаю скромно так:
— Помню, было дело, парень такой был на факрунете. Забавный. Весело было с ним переписываться. Талант, знаете ли, юмориста у него нехуйовый. А вы кто такой, мужчина, — я не знаю. Но, может, позже познакомимся…
    Явас расцвел прямо, засмущался, падла, что пьяница пред чаркою вина. Похвалили – хули!
Говорит:
— А я тот самый Явас и есть. — И глаза такие добрые-добрые. И я так радостно, словно Пятачок в отечественном мультике:
— Дааааа? Явас! — И очень натурально кидаюсь ему на шею. Он попятился, потому что я потяжелее буду. Могу и уронить. Я стою, руку ему трясу, изображая крайнюю радость. Гыгыгы…
Ну и я ему наплел, как рад познакомиться, как давно мечтал его увидеть и прочее, и прочее. Как его талант уважаю типа. Только что не облизал его, как Комиссар Рекс. Он приятно удивился и побежал насчет выписки договариваться, а я гляжу в окно, курю нервно и размышляю:
«Кто бы мог подумать, а?! Ничего, Явас, у нас еще всё впереди – и ананасы, и рябчики, и последний день Помпеи, и полет Яваса над гнездом кукушки, и многое, многое другое».


Часть 3. Выписка

После того случая с порезанными руками Кецаль некоторое время находился в отличном состоянии. Узнавал медперсонал, интересовался новостями, мылся каждое утро и выражал желание отправиться домой, словом, вел себя как вполне здоровый человек. Однако при этом отказывался назвать имя и адрес, так что с его отправкой мы решили повременить. Коек катастрофически не хватало, и на Кецаля давно посматривали косо: здоровенный парень живет на халявные бюджетные средства. Кончилось тем, что главврач поймал меня в коридоре и сказал: «Выписывай своего подопытного. Сколько можно?»
Я с самого начала направлял запросы в Омск, но там ничего толком не ответили. Теперь я попытался опросить интернетских знакомых Кецаля, в том числе и этого таинственного «Яваса».  Надо сказать, все, кроме этого Яваса, отвечали кратко: «Пошел он на хуй, этот Кецаль». Явас, чей электронный адрес я без труда отыскал через «Яндекс», назвался Артемом Сергеевичем и сообщил, что у него как раз намечается командировка в Москву. Если нужно, он заберет нашего Кецаля. Приехал, мило побеседовал с Кецалем. (Удивительно! Я в глубине души ждал, что в качестве сатисфакции он первым делом обольет своего давнего недруга грязью.) Кецаль тоже вел себя как зайка, был тихим и вежливым, улыбался, будто собрался в модельный бизнес. Артема мы оформили как Кецалева брата и спихнули ему наше болтливое сокровище. При выписке Кецаль лез к нам с Ильей обниматься на прощанье; по-моему, это было лишним. И я побаивался: уж очень правильным выглядел наш подопечный. Я спросил Долгова, правильно ли мы делаем. Илья взвился и заорал, что ему это остопиздело.

* * *

Кецаль уехал вместе Явасом (ему еще потом в Киев предстояло заехать, так что он спешил), а мы с Ильей — в Москву, на очередную конференцию. Мы прочитали там двадцатиминутный совместный доклад под названием «Интернет-зависимость. К постановке вопроса». В качестве иллюстративного материала я продемонстрировал фотографии настенной живописи и привел отрывок из опуса «Как Явас работал гейшей» в исполнении Кецаля. В зале многие буквально лежали от смеха, несмотря на то что было уже семь вечера и за окнами в темноте лил неприятный косой дождь. Нам даже немного поаплодировали. Илья сразу рванул в гардероб, чтобы забрать свои манатки и завалиться в бар через дорогу, который он заприметил с утра. Устал, хули – никто не соблюдал регламента, большинство докладчиков вещали по полчаса и яростно обсуждали весь день какую-то малоинтересную муть. Я задержался, чтобы вынуть из казенного магнитофона кассету с записями Кецаля. Зал почти опустел, и только какая-то женщина лет тридцати стояла у дверей. Она гипнотизировала меня своими зелеными глазами, как будто хотела что-то сказать (кстати, я развелся прошлой осенью, это так, к сведенью просто. Мне тридцать два года, рост 190 см., стройный, волосы и зубы свои, глаза серые, длина п/ч 18 см, окружность 16 см). Женщина помялась, похрустела пальцами. Я на всякий случай улыбнулся.
— Простите за навязчивость… — Она взмахнула длинными ресницами.
— Евгений.
— Анна Владимировна… Евгений, вы не могли бы повторить, как звали этого «гейша»?
— Явас Ебу.
— Именно! — Ее лицо оживилось. — Я из Донецка. Так вот, к нам год назад поступил сорокалетний предприниматель с неврозом. Сетевая кличка – Кукусик. Только он стихи про этого Яваса сочиняет.
— Неужели? — Да, так я и поверил. Неуместная стыдливость в вопросах кадрения. Не девочка уже, могла бы что и попроще сказать. Например: «Вы не знаете, есть ли где-нибудь поблизости нормальное кафе?»
— Евгений, не хотите ли вы это обсудить… Ну, скажем, в кафе или в баре, тут есть рядом. — Она поправила наманикюренной рукой пышные волосы цвета «красное дерево».

* * *

    В полуподвальном помещении было темновато и неуютно, и женщина два раза споткнулась на ступеньках. Илья уже основательно нажрался на пустой желудок и сделал плавный приглашающий жест. За каким-то хреном еще сказал, что она похожа на его жену, и я его пнул под столом. Женщина долго вещала о своем больном, перекрикивая голос Шевчука, вопившего из динамиков. Илья слушал вполуха и тоже не поверил этой донецкой тетке. Мы, конечно, обменялись адресами и телефонами на салфетках, но так, чисто для приличия.
— Кстати, там случайно не упоминался такой персонаж, «Букетгвоздей»? — Женщина густо покраснела и налила себе еще пива.
— Ага! — Выдохнул спиртные пары Илья.
— Так вот, это про меня, йопт.
Илья от неожиданности подавился своей водкой и долго кашлял.
— Тоже на факрунете, простите, срались? — Сдавленным голосом спросил он, вытирая слезы.
— Срались, ниибаццо!
— И с Явасом тоже?
— Беспесды!

Чудны дела твои, Господи, и ужасен Явас в действии своем.

— А Кецаль – ебанашка мелкая, пидарок омский, чтоб вы знали. Так ему и надо, задроту латентному. Он ко всем цеплялся, не только к Явасу, но Явас чаще других на нем свою ругать оттачивал, вот и взрастил в итоге комплекс… А я на высеры этого тупиздня даже не отвечала. — По-доброму улыбнулась тетка. — Жаль, конечно, ребенка, но он всех заебал, графоман несчастный. Пусть в дурке лучше посидит, чем в сети… Ты не будешь? Я допью.
    Мы с Ильей замерли. Он – со снетком в зубах, я – с кружкой пива в руке. Наша новая знакомая привычным жестом опрокинула в себя стопку Ильи, закусила маслиной и с независимым видом закинула ногу на ногу.
— Дык вот, товарисчи, — продолжала она. — Фтыкайте: завтра очередная падоночья туса в Царицыно. Приходите и изучайте. Я там тоже буду, отвезу, если хотите. Потом коллективную монографию напишем, ниибаццо. Скажем, «Контркультура и невроз» или «Интернет-зависимость. Процент заболевемости среди подростков». — Она мечтательно подняла глаза к засиженному мухами потолку. — Или так: «Графомания в Интернете. К постановке вопроса». — Она прыснула. — Или «Синдром Яваса Ебу в малых общностях». Кстати, Явас этой осенью весь «Удаффком» своими креативами засрал. Может, знаете такой сайт? В свое время от «факрунета» отпочковался…

Мы с Ильей такого сайта не знали. Теперь, к несчастью, знаем и сами висим на нем по утрам, как малолетние далбайобы. Изучаем особенности интернет-зависимости. Если хотите сами там повисеть, я не жадный, фтыкайте: http://udaff.com. Мой ник там – «Ебливая Тварь», а у Ильи кликуха «Начной Пазор (зажыгаю ниибаццо)». Только учтите: обосру в камментах не па-децки. И Явас висит там же, наглый, шо пиздец. Совершенно не похож на того скромного культурного парня, каким является в жизни. Думаю, большинство пользователей в жизни тоже – вполне добропорядочные вежливые и отзывчивые люди. Надо сказать, это хорошая эмоциональная разрядка, своего рода выход отрицательной энергии. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Все-таки сеть сильно действует на психику. Взять хотя бы нашу коллегу из Донецка, эту Анну Владимировну. Мать семейства, кандидат медицинских наук, женщина, в конце концов, — и видели бы вы, что она пишет в этом интернете! Я и сам подсел на коверканье слов, теперь уже вместо «сука» пишу «сцуко», «блядь» – через букву «т», и так далее... Короче, пишем, как слышим… Если так пойдет дальше, скоро куплю себе майку с логотипом «udaff.com» и окончательно перекрещусь в «падонка». Потому что «тусить с падонками – это готично и гламурно», как они сами выражаются. Модно, короче говоря. Думаю, сначала человек выплескивает отрицательные эмоции в сеть, но потом интернет-среда аккумулирует эмоции многих пользователей, пользователи «втягиваются» и происходит обратная реакция.

Когда мы вернулись с конференции, я первым делом проверил почту, сильно выпивший. Чтобы убедиться в том, что Кецаль доставлен домой в целости и сохранности. Еще, помню, радовался, что так удачно решил проблему транспортировки больного. Рано радовался…


Часть 4. Интернет

Письмо Артема «Яваса» Евгению Шкилёву.

Здравствуйте! Это тот самый «Явас» из Днепропетровска.
Вы извините, но Кецаль до Омска, похоже, не доехал… Я купил ему билет и посадил его на поезд. Дал ему с собой денег. Он вел себя очень спокойно, как совершенно нормальный человек. Сказал, что не хочет меня утруждать и все такое.  А я был занят, командировка в Киев – ну, вы понимаете. Кецаль меня клятвенно заверил, что не будет пить в дороге. Жаль, я не додумался договориться с проводником, чтобы он выдал ему деньги уже в Омске… Но уж очень он меня задолбал за те часы, что мы с ним прообщались. Он начал вести себя как гомосек, несколько раз с дурным смехом спрашивал, спал ли я с Базаном (это сетевой персонаж) и не любитель ли я «поебаться в жопу с бутылкой», а у меня к таким людям брезгливое отношение – еле дождался, пока в вагон его посадил. Проследить, доехал ли он до дома, я не мог – ни телефона, ни адреса мне у него выведать не удалось. Есть, конечно, возможность, что он добрался благополучно…
Но:
Вчера мне был звонок по телефону. Кто-то долго дышал в трубку, потом высморкался и отключился. Сегодня звонок повторился, в трубке – какое-то пьяное мычание и хохот. Я думаю, это он.
Где Кецаль может находиться – я не знаю. Звонок был вроде бы междугородный, но поручиться не могу…
Что вы можете мне подсказать? Какими лекарствами вырубать Кецаля, если он появится в поле зрения и начнет буянить? Поймите меня правильно – снова в психушку его сажать неохота. Человек болен. Но и что с ним делать, я не представляю… Наверное, не стоило и заезжать за ним. Рано или поздно родственники все равно объявились бы. А так…
Честно говоря, впервые имею дело с сумасшедшим, поэтому совет специалиста мне не помешал бы.

Артем.

* * *

Ответ Евгения Шкилёва Артему «Явасу»

Бля, я бухой щас, да пошли ты иво нахуй, вафлежуя драного! Вызывай сантранспорт – и все дела. Он меня чуть не отымел, блядь, с моей-то спецподготовкой, а тебя вообще соплёй перешибет. От Илюхи привет. Приежжай в МСК на тусу через месяц, отожжом адски!

С коммунистическим приветом Евгений Ш.

* * *

Письмо Артема «Яваса» Евгению Шкилёву

Блядь, да вы там что, ебанулись? Или это шутка такая? Он снова звонил сегодня… Плакал вроде бы. Я трубку бросил.

Явас.

* * *

Ответ Евгения Шкилёва Артему «Явасу»

Ты, Явас, не ссы. Мы тебе его передали в стабильном состоянии. Ты позволял ему пить? Зачем? Я тебе, кажется, ясно сказал, что ему можно, а чего нельзя. Как ты вообще мог его отправить одного? Если появится, сдай его в местный ПНД и не парься. Не пытайся его лечить сам, ты не знаешь дозировки, мы не можем отсюда ничего посоветовать, так как не можем оценить его состояние. К нам его отправлять не нужно, у нас постоянно коек не хватает, для наших собственных больных, а он – иногородний. Не пытайся его держать у себя, он неадекватно воспринимает действительность. И тебя тоже. Он выше и тяжелее тебя, ты с ним не справишься.
Да! Тебе от Букетагвоздей привет. Она из Донецка, можешь съездить к ней паибацца, если хошь, гыгыгыгыыыыы… Если даст. Мне не дала вот, рыдаю теперь от неразделенной любви.
А на Кецаля забей. Нахуй он тебе нужен? Жалко парня, конечно. Думаешь, мне не жалко? Аж на слезу пробивал. Но ты ему ничем не поможешь, ничем.

Ебливая Тварь.

З.Ы. Кстати, бля. Читай наши с Илюхой креативы на Удаве. Дурью маемся в рабочее время.

* * *

Письмо Евгения Шкилева Артему «Явасу»

Привет, Явас! Куда пропал? И чо там с Кецалем? Не появился?
А я теперь завотделением. Повысили нас с Илюхой, гыгыгы… Опять же, степень ученая… Дурью маюсь в отдельном кабинете. Пишем с Букетгвоздей коллективную монографию по сети. Может, и даст. Пишы, если чо.
З.Ы. Я снова бухой……

С коммунистическим приветом, Ебливая Тварь.


* * *

Ответ Артема «Яваса» Евгению Шкилёву

Пить бросай, долбоеб!
Месяц прошел, от Кецаля ни слуху ни духу. Куда-то пропал. Да и правда, черт с ним. Надоело. Кстати, я так и не узнал, как его зовут на самом деле. Жалко его, сволочь такую. Он ТАК смотрел, когда я его в поезд сажал… Мне до сих пор стыдно. Не стоит этот сраный интернет того, чтобы люди с ума сходили. Но кто ж мог знать, что всё так обернется…

Явас.

* * *

Из сводки ЦОС УМВД в Днепропетровской области
(для публикации в СМИ):

04.06.2005 в 18.30 в Жовтневый РО г. Днепропетровска поступило сообщение о том, что вблизи парка Шевченко видели голого молодого мужчину. Тот приставал к прохожим с вопросами нецензурного содержания,  угрожал побоями, громко бранился, танцевал на гранитном парапете. Выездом на место был задержан К., 1982 г.р., гражданин России. Документов при задержанном не оказалось, настоящее имя нарушителя неизвестно.
Как удалось выяснить, К. сбежал из психоневрологического диспансера № … г. Харькова, где находился на лечении последние полгода и куда попал при сходных обстоятельствах. К несчастью, из-за халатности работников РО, ему удалось сбежать также и из участка, нанеся тяжкие телесные повреждения находившемуся рядом сотруднику и похитив его табельное оружие. На пустом бланке задержанный оставил запись карандашом: «Яванский я иду за тобой мальчик-свинобой!»
Решается вопрос о наказании виновных. Пострадавший, лейтенант милиции В. И. Кобылянский, был доставлен в стационар; его состояние в настоящее время оценивается как стабильное. Просьба гражданам сообщить любую информацию по этому делу по телефону «02». Преступник вооружен и очень опасен.
Приметы К: волосы черные, кожа смуглая, глаза карие, худощавый, рост ок. 180 см. Особые приметы: шрам над левой бровью…

К О Н Е Ц

СПб; Воронеж; Днепропетровск, 2004 г.