Заросшей паутиною тропою,
Ведущей по над берегом ручья,
Брели куда-то неизвестных двое,
Один из них ебалом прям как я.

О цели их пути пока не зная,
С унылою гримасой на губах,
Один нес нож, руки не разжимая
В кармане в парусиновых штанах.

Он толком ничего и не боялся,
Но с детства неудачникам внимал,
А выросши сомнениям потдался,
И потому в кармане нож не отпускал.

Как и в любом лесу их путь-дороги
Гадюки иногда переползали,
И каждый раз он подводил итоги,
Что кто мол смело жил, того предали.

Не удивлялся он тому что видел,
И запаха цветов он не ценил,
Того кто шел с ним он не ненавидел,
Его он просто тоже не любил.

Какая-то нелепая случайность
Когда-то в прошлом их вдвоем свела,
И с той поры судьбы фатальность
Обоих по лесной тропе вела.

Второй, что без ножа пытался
Попутчику ни в чем не потдаваться,
Он громко говорил и улыбался,
И леса запахом старался надышаться.

Он говорил о зарослях малины,
О том, что сдесь сегодня все так ново,
Но его спутник не меняя мины,
В беседу с ним вступал весьма хуево.

А к вечеру их вывела дорога
К какой-то маленькой, заброшенной сторожке,
И на ночлег проситься, погодя немного,
Направились они, увидев свет в окошке.

С опаской отварил старик беззубый,
Но поздоровался и даже покланился.
И шрам на пол лица довольно грубый
При свете фонаря друзьям открылся.

Что без ножа был, рассказал седому,
Что путники они, и целый день в дороге,
Что рады были бы они любому дому,
В котором отдых бы нашли их ноги.

Он рассказал ему, что вместе с другом
Идут они тропой не зная точно,
Куда прийдут и по каким заслугам,
Осудят их, вживую иль заочно.

Еще заметил он, стараясь рассмеяться,
Что друг его устал и стоя уже спит,
И потому не стоит удивляться,
Что он так неприветливо молчит.

Дослушав до конца старик ответил нервно,
Держа фонарь дрожащею рукой,
«Послушайте, вы шутите наверно
Я вижу только Вас перед собой.»