«Хули говорить, к северу от нас живут,
    блять, какие-то дикари, ибанутые люди.
                                                                                       Варвары, карочи.»
                                                                                                                            Древние римляне.


В конце июля волею судьбы и шефа попал в Маскву, попутно заглянул в гости к роцтвиникам жены, масквичям. Сразу свои дела утрясти не получилось, и в выходные шурин и его коллеги пригласили на природу, порыбачить типа. Шурин и его дружки вицепрезиками в НискажуКакойБанке работают, и на выходные у них кроме рыбалки была ище одна задача – отполировать языками жёпу своего генерального. Недалеко от дачи шурина в Завидове (это к северу от столицы, где БээН Ёлкин отдыхал от трудов праведных) проходил  чемпионат России по конкуру , там жена их генерального на лошади через барьеры должна была скакать.

К слову, многое в новейшей истории РФ стало для меня там ясным. Природа в Завидово и в самом деле располагает к тому, штобы набубениться, выйти на берег Волги, рявкнуть «эх, хорошо, паимаишь» и пойти подирижировать оркестром или там к примеру выдумать какуюнть рокировочку или загогулину. Мы тоже ноу-хау решили не выдумывать и отдых свой начали с того, что напились до зеленых слоников.

Ну, это было в качестве преамбулы, а теперь основная тема. На следующий день началась обязательная программа  – кругом лошади, болельщики, дети какие-то орут, вирталеты летают, хачики с шашлыками снуют туда-суда, хавос карочи. На поле одна кобыла скачет на другой, на трибуне три опухших мужика хлопают, радостно кричат штото типа «ахуенна», «афторша жжот» и косят глазами, заметил генеральный или нет. Новое слово в корпоративной этике, вощим. Генеральный за соседним столиком сидел, стараясь фсётаки их не замечать, с похмелья и недовольный. Лицо выражало сложную гамму чувств от «пиздец, даже на отдыхе от этих далбаёбов покоя нет» до «скорей бы съибацца домой, ну когда же эта блядина отскачится». По сторонам такая же хрень творится, хуле, моим же вице-президентам надо обязательно на вип-трибуну сесть, а там таких болельщиков две трети. Те, што посолидней, с вывернутыми пальцами обсуждают проблемы ебли элитными жеребцами элитных кобыл, остальные ведут себя как мои знакомцы, тоже наверно в каких-нть банках работают. Деловая элита, одним словом. Меня и так от вчерашней рыбалки выворачивает, а тут еще  это Мапит-шоу.

Решил, ну его нах, пойду в народ. Трибуна напротив была оккупирована аборигенами, изумленными от вотки и невиданного доселе зрелища, не каждый же день такое цирк-шапито приезжает. Туда я и решил сдриснуть.

Перед этим зашел за пивом. В очереди прямо передо мной, раскачиваясь как хронометр и источая стойкий запах спиртзавода, стоял мужик лет пятидесяти, коренастый, краснолицый, эдакое дитя лесов и тихих алкоголиков, прилично одетый, но неадекватный в речах и поведении, вощим, типа уважаемый отец семейства в запое. Как в том анекдоте заказав бутылку ноль-семь вотки и бутылку ноль-пять «колокольчика» мущщина весьма харизматично с третьего захода вышел в дверь и по причудливой траектории поплелся к трибунам. Наверно, болеть за каво-нть.

Когда я появился на, тэкскэть, трибуне для черни, этот абориген успел высосать из горла почти всю вотку и отпить «колокольчика» и с чувством глубокого удовлетворения валялся под лавкой. По ходу соревнований он пару раз пытался приподняться, залезть на эту самую лавку, но Земля не отпускала своего сына. Кувыркания эти, надо сказать, были весьма забавны, и моментами трибуны даже отвлекались от конкура, смотрели на это своеобразное родео и подбадривающе хлопали.

Между тем соревнования подошли к концу, диктор квакнул штото типа «перерыв два чиса, пошли фсе на хуй», и народ потянулся к машинам. К мужику подошла его баба, ласково попинала в живот, поехали, мол, сука. Худо-бедно подняла его, подвела к машине, посадила за руль. Ситуация, когда человек не может влезь в машину, но собирается ехать, на просторах нашей необъятной, скажем так, не в новинку, но поразило то, что рядом стояли три мента и ласково улыбались этой безумной парочке. Какая-то молодая мамаша рявкнула было им «а хули вы смотрите, он же пьяный, ща людей подавит», а они «а хули нам не посмареть-то, мы не из гибэдэдэ, нам на пьяных водителей пох».  

Мужик долго заводился, чёта крутился-крутился на месте, потом резко сдал назад, помял глазастого «мерина», прихуел от такой своей прыти, рванул вперед и переехал ребенка на велосипеде. Из мерина выкочили братки: «да ты чё, мужик, с дуба рухнул, ищи бабасы, страховки никакой не хватит» и прочее и прочее. Толпа в безмолствии, мамаша – ментам: «што, суки, дождались», те «фсе нормально, мы уже ГАИ вызвали». Вот так, у них «фсе нормально». Сбоку слышу ебнутый смех, это мои вицепрезики мне: «ну у тя и лицо ибанутое». Я тоже чёта типа застремался, да чё вы, мол, да типа не хрен надо мной смияцца, да тут такая ситуация. Пиздец, каждый занят своим делом, каждый по своему прецца, а между тем парнишка лет двенадцати сидит на асфальте у покалеченного велосипеда, весь в крови и плачет.

И вот что подумалось (не тогда, тогда у меня мыслей никаких не было ваще). Каждый из участников того события считал себя ахуенным разибаем и цыником, поступал по понятиям «контркультуры» (специально взял в кавычки) правильно: и шурин с дружками (нам смешно и ниибет), и мужик-абориген (хочу - пью, хочу - на машине катаюсь), и местные братки, и местные менты по своему правы, но на асфальте плакал пацан, и поэтому в итоге ситуация переросла в форменное бляцтво. Как там у классика про богатства мира и слезу ребенка?

Карочи, уезжал я из тех мест подавленным. Хрена, пока так к себе и окружающим похуистически будем относиться, ничего нашей цивилизации не светит. Вот так.

Нда, перечитал, чёта печально, ну да ладно, употребляйте, как есть, мне пох.