Ностальгийа, хуле. Была у нас адна девачка ф групе студенчиской – шыпка граматнайа. Причом и фигура зоебись, и рыло-то вроди свежее такойе, но блять батанка батанкой. Батанистайа такая, ей бы ебаццо ва фсю са сваими внешними данными, а ана фсе книги читает, да статьи фсякие ксерит сцуко. Йа бы сам ейо в рот и в жепу атксерил, да плять фармат у нейо не тот – ана ат слова «жепа» в обмарак падала, то исть чуфствительная была такая сцучко, на пианино фсякие фуги-шняги пальчиками драчила, пастанофки ф театрах смарела, да на лошади каталась. Каталась ф таком спицыальном кастюме для наезникоф: чорнайа шапочка с казырьком, блестящщие чорныйе сапаги, чорный пиджак и белые аптягивающщие рейтузы блять! Тут уш йа сам в обмарок падал: фспомниш, как ейо песда сквось эти белыйе рейтузы лыбилась – и хуяк! В обмарак… то исть ф сартир, передернуть срочна.

Карочи, изящщнайа такая девачка из вышшэво общиства. Ейо паганяло было Лена. Утанчонная ана была ниибаца, и умнайа очинь. На фсех канференцыях выступала и длинные даклады читала. А за фигурой сваей сматрела строга – ни килаграма лишнего, блять ейо талию двумя пальцами апхватить можна было. Кароче, полгода йа никаво не ибал, драчил тока на нейо и на нейо. У миня ужэ хуй с ней здаровацца начал, кагда йа ейо видел. Тока ана не знала нихуйа ап этом, и вот надумал йа ей эту тему рассказать. То исть дать панять хатя бы.

А как дашь панять? Не на лекцыи жэ, я туда не хадил никагда. На вичиринке? Так Лена туда никада не ходила. И ваще тут чуфствуецца пол-года  ищо акучивать ейо нада, не ф том смысли што бабло тратить (у нейо ево дахуйа), а ф том смысле што в ушы ссать пра внутренний мир и паэзию. К таму жэ ана дефственница и у нейо никагда парня не было (это йа па секрету черес бап выведал – ана ничаинна прагаварилась каму-та).

И ради нейо йа взялса тварить фсякую хуйню: стал на лекцыях сидеть (падсажываться типа рядом), в библиатеке ф читальном зале прижымацца к ней, читайа адин журнал на дваих. И как-та блять пастипенна стал лутшэ учицца. Ана у миня стала фсякую хуйню пра учобу спрашывать. Правда тут ищо над сабой работать пришлос ниибацца как. Бываит, харкнуть или пйорнуть тянет – а хуй! Нада саатвецтвавать ейо йобаным придрассуткам. И работал, хуле. Так меня Лено зацыпила. Фпрочим ана мой хуй зацыпила, эта он сцуко заставлял миня занимацца научными извращениями ради Лены.

А радители ейо аказалис фпалне нармальныйе прагрессивныйе люди. Мама, к примеру, гаварила: «Рибята, вы бы майу Лену выцэпили куда-нить в клуп – пятрястись на дискатеке, винца въебать! А то хули ана тут дохнет над сваими канспектами, фсе нада в меру» А Лено ей: «Мама, што ты гавариш такойе, у миня сэссия на насу!» Трудный случай, запущенный йа бы сказал. Ну а йа тем времинем па-тихоньку стал бывать у нейо дома: книшками абминяцца, канспект сдуть. Дома ана хадила в адной белой длинной рубашке с чорными прасвечивайущими точками в районе груди и ф чорных калготках с прасвечивающщими нагами в районе ног. Но хадила ана интеллектуально так, аккуратна. Штоб падсматреть трусы там, или оголифшуюся жепу – ни хуя не палучалос. Ф крайнем случае ляшку, и фсе.

Так вот, аднажды мы всей группай хадили на дискатеку и Лена тожы. Наступил нужный мамент, и йа танцуйа с ней, медленна приблизил свой ебальник к ейо губам и как фсосусь блять - аккуратно, но сильно, как в дыню чарджоускую! А ана взяла да начила шуршать сваими ручками па маей спине – неумело так, угловато, знаете. На абратнам пути, естественна, апсудили наш внутренний мир, и дагаварились гатовицца к икзамену па палитэканомии вместе. На следующ день приехал, абнял, пацылавал. Павазилис мы с ней на диванчике, ну, думайу пара ужэ атбросить эту Тургеневщину нахуй: устроил ейо нежно на спину, а ноги хуяк в разныйе стороны и себе на плечи палажыл. А пальцэм сквозь калготки эти йобанные грязна лапайу ейо палавыйе органы.

И тут ана атводит маи руки и гаварит мне што у нейо нет никаково опыта, и ей маи движэнья паказалис грязными, а патаму не очинь прийатными. Типа прадалжать ана не можыт, штобы не испортить удавольствия ат первово опыта лйубви. Йа гаварю, а можыт тагда падругому падайдем к вапросу. Например, свяжы меня и будь сверху (мало ли, чо ей хочицца). Или, гаварю давай йа сзади буду, магу и в жепу тебя, если ты крови своей цэлки баишса. Ана как вспыхнет: «Да ты што, как можно, господи, скажет жэ! Фу! Фи! Ах, аставим это!» Карочи, сражэнье йа прасрал, как лох.

После этово йа держусь ф старане ат девачек, ф паведении каторых мне мирещицца обрас Лены – нахуй утанчоннасть эту. Надо ябать НАРМАЛЬНЫХ девак! Этот урок стоил мне пол-года падгатофки. Но магу атметить два плюса в этой истории. Ва-первых, миня не выгнали из института – ф тот период мне это было ох как блять нежылательно. А ва-фтарых йа пафтыкал на белыйе стринги Лены, до сих пор помню, как ани на ейо пелотке сбились чуть ф сторону, точнее, йа их успел сбить. Мешали эти ейо йобаные калготки. Прошло дахуя времени. Но до сих пор йа знайу, что асталса единственным, кто лицэзрел полураздетую Лену. Не патаму што был каким-то там сэкс-гигантом, а патаму што Лена занялась наукой и сафсем, гаварят, йобнулась на сваих ксераксах.