С днем Рождения, Кальян! Поздравляю тебя, братишка с этим замечательным событием в твоей жизни. Похуй, было оно радостным или нет, похуй что опоздал, почти на месяц. В официальном поздравлении у меня не хватило ни слов ни времени как следует передать тебе атмосферу праздника в моей душе, которому я радовался вместе с тобой. Спасибо за то, что ты есть, за то, что я помню о тебе в отпуске и имею теперь свободное время, чтобы донести до тебя свое поздравление. Всего тебе наилучшего в жизни, удачи, улыбок и счастья. Индивидуального,  а потом семейного – нехуй!
Будь с нами и не пропадай. Сильно жму руку и сжимаю в дружеских объятиях. Я тебя очень понимаю и ценю. Живи братишка полной жизнью!!! А мы будем жить с тобой…


Жил был мальчик. Обычный такой мальчик, умный способный, талантливый. Шутил, смеялся, спортом занимался. Дрочил как все мальчики, хотел ебацца все время, и все мысли у него толкались от хуя. Ебался пару раз, но как-то никак, хотелось ему ахуенную телку, чтоб всяко-разно ее ебать, лизать и всякие игрища проводить. Так и жил мальчик мечтой, пока не изменил свое мнение о тиолках, которое склонялось к тому, что все-таки бабы – непосредственный объект для ебаной грязной ебли в их обшарпанные дыры. И вот так как-то размышляя об этом и формируя вселенский разум, фокусируясь на объекте своих мыслительных процессов как на фракталах, мальчик экстраполировал выводы из теории нахождения в пространстве в определенный момент времени по отношению к невосприятию его сущности колыхающими  попами, проходящими мимо блондинками.
И сделал вывод. А вывод, надо вам сказать, он сделал подсознательно, ибо не уподобился осмыслить его окончательно, потому как детская смекалка за отсутствием больших навыков в литературных и риторических познаниях отталкивалась от его несформированного «эго» ниже пупка. То есть хуя. И лишь тонкой дымкой донеслась до его разума мысль «Что-то должно произойти, что-то должно сломаться и измениться».
С этим, на лице мальчика загорелась дауноподобная улыбка и, продолжив свой путь вприпрыжку, он почуял, что в его душе что-то меняется…


Прошло время… Мальчик возмужал, окреп, с небритым лицом его легко можно было спутать с запоздавшим с работы погрязшим в делах программистом-железячником лет 27.
Он воплотил в жизнь свою мечту, с которой просыпался и ложился спать, ту, с которой он жил и ту, которая жила у него за пазухой, бережно хранимая в тайне ото всех, и ставшая заключительной в жизни «юного половозрелого драчуна». Он встретил ее и она, пьяная
и расстроенная изменой мужа привела его домой и 5 часов доставляла ему самое невероятное удовольствие в его жизни, оставив его голым на пороге нового окрепшего сознания взрослого организма. Его мечта сбылась. Началась новая жизнь. Теперь он ложился, закрывал глаза и засыпал. А когда просыпался, мог рассказать сны, которые он видел, потому что в его голове стало свежо и радужно - настало время новых идей.


Теперь, как ему казалось, точнее ему даже не казалось – он был полностью в этом уверен – он полюбил женщин настоящей мужской любовью. Той, которой он мог гордиться и хвастаться, такой, когда каждая женщина (оставаясь самцом, он считал женщинами только тех, которые действительно красивы или имеют заманивающую изюминку) казалась ему всем, ради чего он живет. В душевных разговорах с подругами, он иногда плакал вместе с ними, стоял перед ними на коленях и прижимал их нежные тела к себе, как будто хотел укрыть от осколков разорвавшийся бомбы чувств.


Естественно он не забывал при первом удачном случае переспать с ними, но делал это настолько альтруистично, что секс стал для него чем-то не тем, чем был раньше… Он мог часами удовлетворять девушку пальцами, лизать ее пизду, жопу, читать стихи во время секса, часто отказывался от минета, если видел, что девушке это неприятно и никогда к нему никого не склонял. Он получал удовольствие оттого, что «ей хорошо». Больше всего он любил девственниц – этих кротких прекрасных созданий, которые так близко воспринимают все, что происходит вокруг них, сочувствуют и переживают, терпят и изнывают, думают, что всю себя знают, думают, что смогут устоять, думают что он – их принц.


Воспитание в благополучной семье и жадно схваченный жизненный опыт, заставляли его надевать маску Принца Бельгельвенского и быть с ними галантным в полной мере. Он обожал доставлять им удовольствие, гладить их, нежно посвящать в таинства чувств анатомии мужчины, лизал им пёзды и массировал клиторы. Часто он сохранял их невинность, наслаждаясь промокшими трусами от выделенной смазки. Он знал – сегодня он – Джентльмен. Ни с кем он не заводил долгих близких отношений, жил  в купленной родителями квартире и регулярно в ней прибирался…


И вот, однажды, узрев за телевизором неизвестно откуда взявшийся предмет, он стал тщательно его изучать… Да, это было не что иное, как самый добротный, качественно и искусно оформленный  набитый наполовину кальян… Он не был фанатом таких вещей, но по мере общения с разношерстными приятелями прекрасно знал с чем его едят. Не будь дурак, он опробовал сие чудо, гневно отогнав мысль о его происхождении в комнате.


И вы знаете, кальян оказался не каким-то там «кальяном бля», а самым что ни на есть настоящим, волшебным Кальяном. Да, блять! Кальяном с большой буквы. Волшебным блять! Как? Да очень просто. Когда мальчик (мы так и будем его звать мальчиком, чтобы не ебать мозг пьяному читателю лишний раз) раскурился так, что его начало стремать собственное нижнее белье, на котором он умудрился увидеть блёстки предпоследней девчонки с ее волос, он решил проверить – насколько ему еще хватит увеселительного мозгового зелья. Заглянув внутрь, он увидел, что Кальян как был, так и остался набит до середины отборным канабисом. Мальчик охуел, протер глаза, убедился в этом опять и принял как должное.


Со временем Кальян обзавелся великой благосклонностью и уважением, индивидуальным обращением «Великий» или «Уважаемый». Похоже, ему это нравилось, потому как от этого его содержимое становилось все лучше и лучше. И вот, наш мальчик укурился  бесконечного Кальяна в дупель до такой степени, что не мог представить себе жизнь без этого прекрасного нового друга. Но дело в том, что внутренняя политика мальчика стала изменяться в сторону неприятия обществом такого поведения по мере непрестанного курения. Сначала ему показалось, что соседка, (пожилая старушка) которой он иногда помогал поднять сумки на пятый этаж, стала злобно подкидывать ему под дверь головы от селедки, которые так любят мухи. Потом он увидел, как старуха, поднимаясь домой со своей волосатой шавкой, громко перданула прямо на его площадке, увесисто тряханув полужопием, из которого, как он был уверен, наверняка, посыпался сухой заскорузлый кал. Это положило конец его терпению и, тихо отворив замок, он со всей дури распахнул дверь, переебенив ей торцом прямо по ее вялому сморщенному лицу.


Хруст падающего тела слился с вылезшим из ее правого глаза духом зеленого цвета, который, обвив три раза по кругу тело мальчика, залез ему в рот, оставляя пренеприятный вкус лесной слизи, вперемежку с кошачьим говном. Увидев вспыхнувшие яркие сребристые лучи вместо колыхающихся век, которые упирались в потолок, он выблевал червя, но посмотрев в то место, куда тот упал, он увидел лишь пучок женских рыжих волос. Струя холодной воды из-под крана прояснила сознание, и, закрыв дверь, он пошел спать. «В пизду бабок» - была его последняя мысль в сменившемся за секунду восприятии этой, безусловно, страшной и тяжёлой действительности.


На утро его не беспокоило ничего – лишь умывшись и собираясь раскуриться Чудесного Кальяна, он заметил, что тот, как будто, стал чуть больше в размерах. Решив перебдеть и не курить с утра, он был затерзан новой мыслью, главной целью   которой было теперь заставить какую-нибудь песдатуйу тиолку жить с ним в хате, ахуенно готовить с утра и всячески его ублажать.


- А че, по-моему, заебок, что скажешь, Кальян? Да? Ну и ништяк!





Красивая, стройная, приятно пахнущая французскими духами, невосприимчивая к мелким недочетам в мужчинах, страстно любящая раскумариться и заняться сногсшибательным сексом, Феллиция, дочь подданного Кении, темнокожая ласточка, прекрасно вписывалась в интимную обстановку чистой и приятной квартиры. Весело проводя время за Кальяном, они становились ближе и ближе друг другу. Интимно танцуя и предаваясь оральным ласкам, казалось, что жизнь обеспечила их голубой мечтой, и ничто не сможет испортить этот прекрасный союз.


- My dear girl! I want say you someone… - прошептал мальчик, покусывая ее нежное плечико.
- Говори по-русски, мне приятно тебя слушать, но все же так тебе будет легче…
- Я долго думал, - сказал он, и поймал на мысли, что его взгляд уперся в коврик, на котором стоял заряженный Кальян, - Живи у меня, рыбка, мне кажется, мы созданы друг для друга. Я никогда ни кому не предлагал этого,… но ты… это что-то…


Вместо ответа, она обняла его и осталась до утра, а утром, пока он спал, перевезла часть своих вещей и приготовила ему чудесное национальное блюдо.


Все было у них заебись – культурная программа – проснулись, умылись, убились, протерли Кальян (это стало своего рода ритуалом, как будто задабривали они его, как своего маленького, но такого Великого бога), покушали, потрахались всяко-разно в разных причудливых позах, еще покушали, выпили, дунули и спать. Так и жили. Но со временем, мальчик стал замечать, что его женщина бес просу, а то и втихушку прикладывается блять к Кальяну! Нет, она не прикладывалась, она блять его сука весь паходу выдуть хатела!!! И так ему эта мысль покоя не давала, что он прямо не знал что делать, даже спать по ночам стал плохо.


И нет бы сказать ей в лицо, так мол и так, ну чтож ты сука делаешь-то? Черными своими губами блять по Кальяну-то? А блять? Не охуела ли ты, карова блять африканская?! Так нет, ничего не сказал мальчик, а  просто думал и все подмечал… Думал и подмечал… И так его это пилило, он аж изнемогал…


А тут утром, встав как-то, он хуяк, смотрит – нету ее в кровати, ну думает, бля началось… Идет тихо в комнату, в проемчик дверной заглянул… Ну, ведь так и есть – сидит сука, наяривает нахаляву, даже лицо не умыла! И вновь смолчал мальчик, умываться пошёл. И вот те раз, ванна-то у него смежная с толчком, и смотрит он, запах сука в небе не такой приятный, даже больше бля – говном сука воняет, если точнее выразиться. И глядь на толчек на свой любимый. На белый любимый толчек! А там блять насрано, смыто да не подтерто! Вся подошва толчка в подтеках говенных!!! Йоптваю!!! Этаж надо так по самому дорогому в жизни предмету! По ебаный в рот утвари бытовой любимой! Ну говорить что испытывал при этом благочестивый и высокоморальный мальчик бесполезно. Потому что это пиздец, что он испытывал!!! Это как будто ему, пока он спал, на голову насрали  и размазали, как будто он съел мороженное с говняной начинкой в прямом смысле теперь уже этого ебучего слова! Комок желчной блевоты обжёг горло, но не смог вырваться наружу.


- ххххХХххх - хрипел мальчик… - Сука бляя… ахуеть можно… я блять ево мыл сука, средствами блять… мыл… тер…  Ну ебаный сука в рот! Ну, все… - больше простонал, чем прорычал мальчик и колени его затряслись…


- Всю жизнь блять я срал как нормальный человек. Срал у Вальки, срал у Игоря… И сука я всегда начисто(тут он схватился за голову двумя руками и отвернулся от параши) убирал за собой… я… я… я… Нет, ну ты посмотри! Как можно оставить не каким-то там грязным, а блять обосранным Зеркало души? Это же совсем надо ахуеть! – и, замотав в разные стороны рожей, он стал размазывать утренние сопли и пенные слюни о рукав собственной футболки.


Стремительно влетев в комнату, он увидел, что ее там нет, но зато Кальян стоял аккурат посередине коврика и припеваючи попыхивал.


- Повезло тебе, что ты этого не видел, братишка!
- Она должна за это ответить, грязная сука! – прошипел Кальян, выпустив струйку ароматного дыма.


- Говно на толчке!!!! – Закричал он так, что на первых этажах бабки стали креститься и окать.


Она лежала, укрывшись пуховым пледом на диване, и никак не отреагировала на его слова. Проще говоря – ей было абсолютно похуй в тот момент на все, что происходит – она перекурила. Это добрый до мальчика Кальян помог своему другу ввести сучку в коматозное состояние. Игнорирование его слов произвело на мальчика решающее действие в этой драме, после чего он схватил ее за волосы и уебал по лежащему на спине телу точно в солнечное сплетение. Кальян пыхнул, Феллиция зашлась кашлем и слезами. Она не могла дышать и подтянула коленки к груди. Ее руки беспорядочно болтались в воздухе. Второй удар пришелся по кончику носа и верхней губе. 2 зуба залетели в глотку и были мгновенно проглочены вследствие нехватки кислорода.


- Я буду молчать, гребанная черножопая тварь! Я не буду говорить о том, что я пустил тебя в свою квартиру, разрешил срать в свой сортир и курить Чудо-Кальян. Ты сама все это должна была понять, но теперь меня терзает вопрос: Хочу ли я жить с ебанутым созданием? Нужна ли ты мне, ПТУшная сволочь! И, знаешь что, я отвечу тебе – Пошла ты нахуй! Я преподам тебе урок… - переходя на крик, хладнокровно сказал мальчик.


Он взял бессознательное после серии тяжелых ударов по голове тело за волосы и потащил в ванную. Бросив ее на кафельный пол, мальчик сел и начал чесать яйца. Да, у него зачесались яйца.


- Ну да хуй с ними, с яйцами – вроде полегчало, интересно, как там наши проебали в футбол? Сильно нет…


Он пошёл на кухню, надавил чеснока с плавленым сыром, замесил в мисочку, поставил мисочку возле Кальяна, поправил плед  и вернулся в сортир, поудобнее сев на стиральную машину.


- Я же не ссал с утра из-за тебя! – осенило его - Слышишь меня грязная сука?! Из-за тебя я не ссал блять сегодня!!


Она была без сознания, но дыхание ее было ровным. Мальчик сел на корточки на стиралку, достал хуй, потер его теплыми руками и посмотрел на Феллицию. Она все еще была красива – ее лицо закрывали волосы, а прекрасные формы очень выделялись из-под пеньюара. Локон волос закрывал неумытый глаз, а он хотел его увидеть, поэтому прицелился и начал ссать теплой утренней мочой прямо на ее лицо, разгоняя волосы, чтобы она предстала перед ним во всей красе. Ему это понравилось и даже на секунду захотелось так и ссать на нее вечно, как фонтан а-ля писающий падонак. Под конец процедуры она пришла в сознание и начала плеваться и тупо пытаться увернуться, чтобы не так жгло глаза.


- А, проснулась, маленькая какашка! Нравится гадить в толчек и не мыть его после себя? Ты же видела, ебучая пизда, что я даже ершик новый купил домой. С металлическими прожилками и пожизненной гарантией на изделие. Вот, кстати он. Тот – то совсем прохудился, а этот еще очень заебатый – настоящий  ерш! Попробуй – он взял ершик с подстаканника и со всей дури пыром уебал ей по лицу. – Я научу тебя убирать сортир, паскуда!


Он бросился на нее, чтобы она не увернулась и зажал ее голову между колен, сев ей на грудь и начал водить им туда-сюда, приговаривая о необходимости гигиены и чистоты в доме. Кажется, ему даже показалось некультурным так долго держать ершик в руках, но он сумел отогнать эту мысль от себя.


- Вот еще, девочка, смотри – новый Миф! Для унитаза – очень пиздатый порошок – он придает сцепление ершику - на, крошка, попробуй!


Пачка порошка почти скрыла ее лицо, а два туннеля, образовавшиеся в результате сильного выдоха даже его рассмешили. Он откинул голову назад и начал тереть ее лицо с невероятной силой. Черного цвета  масса из-за смешения порошка с кровью стала напоминать ему настоящий понос. Для пущей похожести он пернул и стал оттирать даму от этого нехорошего продукта распада.


- Когда у тебя понос – необходимо тщательно подтирать жопу, а еще лучше ее мыть, но, безусловно, самое главное – необходимо качественно оттереть сортир после акта дефекации, чтобы на него приятно было смотреть – учил он неподвижное тело, все более яростно водя ершиком по лицу, а второй рукой он наносил удары ей по глазницам и носу, представляя, как она срала в его чудесный унитаз, на котором, кстати осталось еще ее говно. Убедившись в том, что нос, щеки и губы представляют единую мясо-порошковую смесь, он засунул ершик ей в рот и начал тщательно его вращать, словно пытался добыть огонь из ее головы.


Он набрал ковш воды, и вылил ей на то, что осталось от ее лица. Обрывки губ и щёк уже не прятали под собой ротовую полость – нижняя челюсть неловко свисала к шее, а ершик выскользнул из головы. Половина языка была на месте, а вторая каким-то странным образом попала в левую глазницу. На месте носа ничего не было – только два отверстия, забитые порошком, выдавали на этом личике ноздри.


- Вот так и мне было неприятно, когда я увидел, как ты со мной поступила…


Он приподнял ее и положил грудью на унитаз, закинув голову внутрь. Ухватившись за волосы, он начал теперь уже ей самой, в качестве ершика оттирать унитаз от запекшегося кала. Тут мальчик почувствовал, что невероятно устал. Да, чистить сортир – большой труд, он это знал, поэтому хотел теперь хорошо отдохнуть. Бросив голову, он увидел, что ее попка очень мило смотрит на него и, как будто просит, чтобы ее помяли и полизали.

Стянув кружевные трусы он уже было хотел было начать лизать ее пизду, но увидел, что на недобритых волосах колыхается засохшее говно. Его стошнило прямо ей на спину. Двенадцать ударов по ее почкам смогли вернуть его в чувства от нахлынувшей злости. Теперь он просто был зол. Он не знал, что ему делать.


Он хотел трахаться. Вызвать сюда знакомую девчонку? А вдруг она захочет в ванную? Нет, это не выход. Ехать ему тоже никуда не хотелось и он побрел на кухню. Поставил чайник, помыл руки в раковине, плюнул на пол, чему даже не удивился и четыре раза залихватски пернул.


Крепкий кофе с утра. Как это приятно. Он прошёл в комнату, удивился, что мисочка с чесночно-сырным салатом пуста, покурил Великого Кальяна, посидел перед телевизором и спросил?

- Скажи, друган, че мне делать теперь?
- Да нихуя не делать, ты как ребенок, ёпт! Как будто впервой! – донеслось пукающим звуком из жерла приятного и необременяющего заботами друга.  
«Да, это и есть настоящий друг. Из-за него жизнь стала такой интересной и заманивающей, спасибо за то, что у нас есть друзья. Давайте дружить…» - подумал в ответ мальчик, и он нихуя не делал весь день, разве что только пошел в ванную, надел презерватив, засунул свой хуй в жопу остывающей Феллиции, оттрахал ее и позвонил знакомому могильщику, пообещав за помощь бесплатно накуриваться по субботам за просмотром хорошего фильма…